Книга Пилигрим 4 - Константин Калбазов

— За вещичками в комнате приглядишь? — поинтересовался Михаил.

— Сколь глядеть-то?

— Для начала пока вьюн цветок не откроет*. А там, поглядим.

*В старину время определяли не только по солнцу и звездам, но и по пению птиц или раскрытию закрытию цветков некоторых растений. Вьюн открывает свои цветки в 8 часов.

— И после нужно будет? — уточнил малец.

— Нужно. Эдак, до полудня.

— Ну и чего тогда хоровод разводишь? — деловито пожал плечами Третьяк. — десять копеек, и хоть весь день приглядывать буду.

— А не много ли просишь, мил человек? — вздернул бровь Михаил. — То чай плата взрослого мужа, за целый день трудов.

— Твое дело. Хош плати, а не хош, не плати, — и вновь пожал плечами.

Но на этот раз с эдаким безразличием. Плату он конечно запросил более чем щедрую. Но с другой стороны, хозяин двора не стал бы советовать именно его. Ему ведь тоже дурная слава о заведении ни к чему.

— Получишь свою плату, — пообещал Михаил.

— Копейку вперед, — и не подумав трогаться с места, произнес малец.

— А вот сейчас было обидно, — смерив Третьяка взглядом, покачал головой Михаил.

— То сам решай. Ты тут человек проезжий. Коли не уплатишь, так и убытку с тебя никакого. А мне тут жить, и слава дурная ни к чему.

— Резонно. Держи, — протянул он ему серебряную монетку в десять копеек. — Комнату-то сыщешь?

— Поди не маленький, разберусь, — деловито ответил тот.

Договорившись с охраной своего имущества, Михаил отправился на пробежку. Оно бы неплохо и в броне потренироваться. Но пока рано. Пока хватит и того, что путешествует в ней. Тренироваться и приучать тело к нагрузкам нужно постепенно. А то ведь с дуру можно сломать и то, что костей не имеет в принципе.

Пробежка удалась на славу. Прежние наконец начали давать результат. И если не прекращать систематические занятия, то прогрессировать он будет быстро. Пока не дойдет до определенного уровня, когда развитие значительно замедлится. Так оно всегда. И так как олимпийские достижения ему ник чему. После этого потренироваться еще и по полной выкладке, а там уже только поддерживать форму.

Вернувшись, он удалился на задний двор, где размялся и приступил к гимнастическим упражнениям. В том числе и растяжке. Возившиеся у конюшни и вообще по хозяйству взирали на него не без любопытства. А то! Эдакое диво! Но Михаил не обращал на зевак никакого внимания. Пусть их смотрят.

Затем дело дошло до силовых упражнений. С этим имелись определенные трудности в виду отсутствия спортивных снарядов. Но пришли на выручку подручные средства. Как, то, каменюка у забора, бог весть за какой надобностью тут валяющийся. Пара ведер наполненных водой. Куда более объемная бадья.

Наблюдавший за телодвижениями Романова конюх, подошел к бадье после него, и эдак походя, с ленцой подхватил ее без видимого усилия. Снисходительно хмыкнул, кивнув троим зрителям в сторону горе силача. И вразвалочку унес ее на конюшню, бросив через плечо, мол, коней поить надо.

Эта выходка вызвала насмешки со стороны троицы, и абсолютно не задела Михаила. Ну силен конюх, хотя и не выделяется особой статью. Так и что с того? Зато даже без оружия, на кулачках Романов укатает его на раз-два. В чем он сам ничуть не сомневался. А коли так, то чего тогда яриться и бросаться что-то доказывать. Сильные люди в большинстве своем вообще снисходительны к уступающим им, и пыжащимся что-то там доказать.

Под конец облился водой из колодца, окончательно взбодрившись. Ну и завершил столь славно начавшееся утро плотным завтраком. Не забыл прихватить кус копченого мяса, хлеб и крынку сбитня для мальца.

— Чего это? — тут же нахохлился тот, когда Романов предложил ему перекусить.

— Ты не петушись, Третьяк. Поди плату получил сполна. Это просто угощение.

— Благодарствую.

— Вот это уже другое дело. А то гоношится, прямо куда бы деться. Я в детинец, может получится на службу устроиться.

— В княжескую дружину?

— Ну, а куда же еще. Ты не гляди, что я бадью как конюх таскать не умею, в драке злой и умелый.

При этих словах малец потупился, и излишне энергично откусил от краюхи хлеба. Видел его в окне Михаил. И выражение лица приметил. А было оно таким, словно Третьяк хотел сказать и дал же бог такого хилого работодателя, которого за пояс всяк работник затыкает. Ну вот какой из него вой.

— Ладно, ушел.

— А броню? — удивился малец.

— К чему. Воинский пояс при мне, меч на боку, а больше мне и не нужно.

— Так на службу же поступать.

— Для этого броня совсем не обязательно. Воин он не в силе, не в оружии и не в броне. Он в первую голову в голове, — постучав пальцем себя в лоб, произнес Михаил. — коли ума тут нет, так никакое железо не поможет. Запомни, малой.

— Я взрослый уже, — вскинулся Третьяк. — Семья с меня кормится, как по весне батюшка помер.

— И много вас?

— Мамка и три сестренки, мал мала меньше.

— Нда-а. Попал ты парень.

— Куда попал? — не понял тот.

— Да это я так. Все ушел.

Вчера он не дошел до детинца. Бог весть отчего, но банк находился вне его стен. Хотя казалось бы там оно куда безопасней. Впрочем, его здание само по себе тот еще крепкий орешек. Эдакий мини замок внутри города. Вполне может выступить дополнительным узлом обороны. При Михаиле Киеве, Пограничном и Новгороде они располагались именно в детинцах. Но похоже, со временем появились причины отчего решили отойти от такой практики.

Если улицы города были самыми обычными, в лучшем случае оборудованными деревянными тротуарами, то в детинце они выстланы бетонной плиткой. Деревянные башни и стены цитадели активно переодевались в камень. С углем в Червене конечно все очень сложно. Речного пути от Славутича к нему нет. Зато окрест хватает лесов, и цементный заводик активно дымит целыми днями.

— Куда? — с ленцой поинтересовался воин, несший стражу на воротах княжьего подворья.

Во двор детинца-то вход свободный, он, по сути, является престижным районом города. Тут тебе и главный собор города, и княжьи палаты, и дома бояр, и центральная торговая площадь. К слову, на ней так просто место в рядах не займешь. Даже торговать с возов может не всяк кому вздумается. Все места застолбили раз и на долго. Ситуация один в один походит на рынок в их городе, где все давно определено и поделено.

Зато на княжье подворье вот так просто уже не попадешь. Впрочем, как и в любое другое. Но это и нормально. Иначе и быть не может.

— Мне в гридницу, Горазд Птаха звал.

— Что-то ты обличием на воина не походишь, — хмыкнул тот, что стоял справа.

Михаил серил его взглядом, и вновь перевел взгляд на того, что слева. Коль скоро он начал разговор, то вполне возможно, что он и старший. Во всяком случае, по возрасту уж точно.