Книга Книга Ветра и Крови - Сергей Котов

А так мы, спустившись на три уровня под землю, благополучно добрались до нужного подвала.

Тут было совершенно темно. По крайней мере, для большей части нашей команды. А ещё тут неприятно пахло: экскрементами, немытыми женскими телами и кровью.

Я вдруг упёрся Каю в спину: напарник встал в проходе, тяжело дыша.

— Гриш, — прошептал он, — тебе бы очень не понравилось то, что я сейчас вижу.

— Что там? — едва слышно спросил я, — стражников нет? Нас не услышат?

— Нас не услышат, Гриша, — ответил Кай, — но теперь я знаю, как они размножаются. И я бы очень хотел отдать обратно это знание…

Я чувствовал, как напряглась его спина. Такое бывало, когда он готовился к атаке или сильно нервничал.

— Спокойно, — выдохнул я, — что бы там ни было, спокойно.

— Ладно, — кивнул Кай, — кажется, я вижу проход…

Не говоря напарнику, я снова вошёл в режим. Если хорошенько напрячь уши, благодаря вычислительной мощности можно довольно точно воссоздать интерьер помещения по отраженному звуку. Поэтому, чтобы создать этот звук, я снова спросил напарника:

— Долго идти-то?

Кай снова остановился. Я почувствовал, как он повернулся ко мне:

— Долго, — ответил он шёпотом, — метров сто. Гриша, я могу не сдержаться. Тут надо всё предать огню…

— Держись, напарник, — твёрдо ответил я, уже создавая картинку на основе отражённого звука.

В этот момент Макс, шедший сразу на мной, положил мне руку на плечо.

— Что там? — прошептал он ещё тише, чем Кай, у самого моего уха.

— Всё в порядке, — ответил я, — идём дальше.

И я зашагал вперёд. А в голове у меня уже начала проявляться чёрно-белая картинка.

В режиме переживать эмоции было значительно легче. Но даже так я сочувствовал Каю. Он-то видел то, что передо мной открылось, во всех подробностях и мельчайших анатомических деталях.

Это был инкубатор. О таком, возможно, мечтали нацистские военные преступники, выдававшие себя за врачей. Обрубки женских тел, без голов и конечностей, были срощены с какими-то хитросплетениями непрерывно пульсирующих трубок. Эти трубки сливались в единую кишку, которая уходила куда-то наверх, сквозь высокий сводчатый потолок. Большинство обрубков было беременно. В режиме я даже мог высчитать возраст плода внутри каждого из них.

Я осторожно положил ладонь на плечо Каю. Потом наклонился и прошептал ему на ухо: «Чтобы победить врага, можно пройти через всё». Это была цитата из Срединного Цикла «Книги Ветра и Крови», работу над которым мы начали совсем недавно.

Кай не ответил. Вместо этого он двинулся вперёд, шагая уверенно и осторожно.

До конца перехода через этот филиал преисподней я не выходил из режима. После того, как мой мозг создал картину происходящего вокруг, чтобы её поддерживать и обновлять много звука было не нужно. Вполне хватало тихого шороха наших шагов и неприятных звуков биологической природы, сопровождавших работу инкубатора.

Потом мне всё-таки пришлось вернуться в нормальное состояние. Перекуса с собой не было, а силы были нужны на то, чтобы эвакуировать группу.

Наконец, мы дошли до лестницы, которая вела на уровень ниже. Спустившись по крутым каменным ступеням, мы оказались там, где и предполагали, разглядывая данные, полученные с дрона. В детской.

Это было длинное помещение, разделённое двумя рядами колонн, подпирающих сводчатый потолок. Тут был свет: несколько рядов тусклых чадящих факелов. Вопреки моим ожиданиям охраны тут не оказалось. Видимо, обитатель города счёл вероятность нашего появления здесь исчезающе малой.

Сначала шли ясли. Узкие ряды одинаковых кроваток-колыбелей, выструганных из досок. У каждой — что-то вроде приспособления для автоматического кормления, связанного с ещё одной системой переплетающихся трубок, очень похожую на ту, которую мы видели в инкубаторе. При мысли о том, что это могла быть одна система, напрямую связанная с женскими телами (и их молочными железами) меня замутило.

Младенцы тихо посапывали, шевеля во сне ручонками.

Стараясь не думать и не чувствовать, я двинулся дальше, вслед за Каем. Для наших целей нам нужны были ребятишки постарше.

Ясли вскоре закончились, сменившись чем-то вроде огороженных загонов. Дети внутри оградок спали прямо на полу, вповалку.

Несмотря на весь кошмар увиденного, обстоятельства складывались для нас удачно.

Теперь нам нужно было всего лишь разложить на полу, в нескольких загончиках заранее приготовленное угощение.

Дети, в какую бы эпоху они ни родились, должны любить сладкое. Я в этом не сомневался и Гайя была со мной согласна.

Нет, конечно, в угощении не было ничего опасного для самих детей. Это не было ядом. Иначе я бы не смог даже планировать такую операцию. Дети останутся в живых. Вырастут. Даже смогут оставить потомство, если город для этого просуществует достаточно долго. Но они внесут в генофонд города юниты, созданные Гайей, которые активируются в тот момент, когда поселение «считают». И тогда, как мы рассчитывали, проблема Считывателей исчезнет навсегда. Человечество останется предоставлено собственной судьбе. Наверно, более великую цель себе и представить сложно…

Бойцы уже разошлись по ближайшим загончикам и приготовились раскладывать угощения.

Я тоже подошёл к ближайшей оградке.

И тут произошло непредвиденное. Один из чумазых мальчишек, только что мерно сопевший во сне рядом с такими же детишками, вдруг открыл глаза и уставился прямо мне в глаза. Чтобы не запаниковать мне пришлось напомнить себе, что комбинезоны по-прежнему работали: я едва угадывал движение других бойцов.

Но тут мальчишка заговорил:

— Привет, — шепотом сказал он, — ты дух подземелья, да?

Я замер, боясь вдохнуть. Остальные, судя по всему, тоже.

— Про тебя рассказывали старшие, — продолжал мальчишка; он осторожно поднялся на локтях, продолжая глядеть в мою сторону, — тебя и правда почти не видно. Скажи, а это правда, что ты можешь поговорить с мамой?

Я продолжал стоять неподвижно.

— Об этом нам знать не положено, но старшие ребята говорят перед самой инициацией, что у всех малышей когда-то были мамы.

Краем глаза я увидел движение. Как будто Кай пытался мне что-то сказать жестом. Но я в тот момент не мог воспринимать никакую информацию.

— Дух, ты ведь ещё здесь? Ты передашь маме, что я скажу, хорошо?

Мальчишка смотрел на меня своими огромными, полными надежды глазами, в которых отражался тусклый свет факелов.

И в этот момент я сломался.

— Кай, выводи группу, — сказал я едва слышно на марсианском, и тут же добавил по-русски: — операция отменяется. Смена плана. Встречаемся у точки рандеву наверху. Может, опоздаю на пару минут, вы продержитесь.