Книга Умирать не больно - Вики Филдс

– Мэгги была такой смешной в школе…

Я не хотела слушать все это, но не могла приказать миссис Нэтвик замолчать. Внезапно в комнате стало душно, и я расстегнула две верхние пуговицы своей черной рубашки. Дориан подозрительно покосился в мою сторону со своего кресла, но ничего не сказал.

Когда миссис Нэтвик набрала в легкие побольше воздуха и продолжила, он отвернулся.

– Мэгги все время подбирала на улице бродячих кошек и тащила домой. Как же ей однажды влетело!..

Мистер Нэтвик внезапно произнес:

– Скоро Селена будет дома.

– Правда? – приободрилась я и поспешно сделала глоток чая, чтобы скрыть свое облегчение. Чай был горьким, и я вспомнила, что мама ненавидела горький чай и всегда клала по меньшей мере три ложки са- хара.

– Мэгги была для Селены как вторая мать, – сказала миссис Нэтвик, шмыгнув носом и болезненно улыбнувшись.

Старательно размышляя о том, что на это сказать, я добавила еще сахара. Миссис Нэтвик не обратила на это внимания, продолжая говорить о своей дочери. Селену я могла бы назвать своей лучшей подругой. По правде говоря, она была моей единственной подругой. Высокая, стройная, до жути упрямая, она бежала впереди меня. Если я флегматично действовала по плану, то Селена всегда рвалась в бой.

Известие о скором ее появлении вызвало у меня смешанные чувства. Селена всегда была для меня синонимом уюта, дома, безопасности. Теперь все изменится. Все уже изменилось.

Дориан положил руку мне на плечо, и я вздрогнула, забыв, что он сидит рядом и иногда пристально, а иногда исподтишка наблюдает за мной.

– Ты в порядке? – осторожно спросил он.

– Ты уже спрашивал, – ответила я. Помолчав, добавила: – А почему Ной не поехал с нами?

Вообще-то мне было все равно, почему его здесь нет, просто не хотела обсуждать свое состояние, пока миссис Нэтвик отлучилась на кухню, а мистер Нэтвик отправился в свой кабинет, куда уходил, едва его начинало одолевать беспокойство.

– Он болен, Кая, – пояснил Дориан, продолжая меня изучать. Я ответила недоверчивым взглядом. – Он не может выходить на солнце.

– Ясно.

Звучало как самое худшее в мире оправдание, но это его дело. Я вдруг осознала, что мне вообще плевать, что вокруг творится. Я была вымотана, в голове царил хаос. Не помню, когда спала в последний раз. Стоило прикрыть веки, сразу же ощущала под ногами рыхлую почву, а воздух пах дождем. Стоило закрыть на мгновение глаза, и вот я уже вижу гроб, дожидающийся своего часа на краю могилы.

Может быть, они находятся в лучшем мире, но уж точно не я. Без них мой мир ужасен.

– Возможно, вы голодны?

Я подскочила словно ужаленная, когда в гостиную вошла миссис Нэтвик, распространяя запах жаркого. Желудок сжался от спазма, я бы не смогла проглотить и ложки, но кивнула. Скорее всего, Дориан голоден, и я подозревала, что, если откажусь от угощения, он последует моему примеру.

Мы прошли на кухню, и я все никак не могла отделаться от мысли, что мама никогда больше не попробует жаркого миссис Нэтвик.

* * *

Пришлось заночевать в доме Нэтвиков, потому что Дориан, вместо того чтобы солгать, что мы заказали номер в гостинице, молчал словно рыба. Хозяйка надавила, он сдался. В семь вечера, когда мое терпение было на исходе, мне позволили уйти, и я заперлась в комнате для гостей и упала на кровать, даже не раздеваясь. Ноги и руки ломило, голова раскалывалась. Сердце глухо стучало в груди и с каждым стуком напоминало о том, что оно все еще бьется, все еще качает кровь.

Долгожданные слезы накатили внезапно, и в этот раз я не стала их сдерживать. Зажимая рот кулаком, я ревела от боли. Это прекратилось спустя два часа, когда мысли затуманились. Глаза жгло, когда я разглядывала покрывало на кровати в мелко-розовый цветочек.

Маме бы оно понравилось.

Я шумно выдохнула, борясь с новым приступом слез, затем стянула с себя штаны и рубашку и забралась под одеяло. Хотелось бы и мне в этот момент прекратить существование.

* * *

Едва рассвело, я тут же распахнула глаза. Посмотрела в окно, на голые верхушки деревьев, затем повернулась на спину и немигающим взглядом уставилась в черный угол рядом с дверью.

Прошло совсем немного времени. По шее скатилась капелька пота. Я вскочила, и, отгоняя мысли, на цыпочках побежала к двери. Приоткрыла ее, чтобы в комнату заползла полоска света из коридора. Немного успокоившись, вернулась к постели, забралась под одеяло и закрыла глаза.

Тщетно пыталась уснуть, но тишина в доме была невыносимо звонкой.

«Ты будешь думать, – шипела она, – будешь. И сейчас, когда закроешь глаза, и когда притворишься, что тебе не больно».

Я резко села. Тело горело огнем, готовое разорваться на тысячу кусков. Это состояние продолжалось до тех пор, пока я не выскользнула во двор и не набрала полную грудь свежего воздуха.

Я старалась ни о чем не думать, но ощущение, что мир стал другим, не отпускало.

Отдаляясь от дома миссис Нэтвик, я чувствовала ни с чем несравнимое облегчение. Словно больше не нужно притворяться кем-то другим, словно прожектор, который был все время на меня направлен, наконец-то выключили. И вот, в очередной раз моргнув, я словно по волшебству очутилась перед пепелищем, которое ранее называлось моим домом.

Я остановилась и обвела взглядом обугленные стены, черный шифер, сугробы серого пепла перед порогом. Я была здесь лишь несколько дней назад, вдыхала аромат маминых роз, чувствовала на ее пальцах затвердевшую краску, когда она заправила мои длинные волосы за уши и поцеловала в лоб, чтобы попрощаться. Это случилось недавно, а такое чувство, что прошло много времени. Эттон-Крик с его убийствами, моя смерть, Леда Стивенсон и… мама.

Я вздохнула, но больше не ощущала ни аромата роз, ни запаха краски – ничего. Пустота. Подступив к калитке, коснулась кончиками пальцев железных прутьев, но тут же отпрянула. Теперь это место – еще одно кладбище.

Я сделала несколько шагов назад и покрутила головой. Слева – дом молодой учительницы мисс Бакли, справа живет мистер Кармайкл со своими собаками. Неужели эти люди не заметили зачатки пожара? Неужели мама не заметила? Чем она была занята, почему не вышла на улицу?

На меня косились прохожие, соседи украдкой выглядывали из окон, чтобы проверить, стою ли я до сих пор на пороге дома. Я могла бы простоять здесь вечность, но ушла, ведь маму все равно не вернуть. Будь это возможным, я бы провела на этой выжженной земле тысячу лет. Я бы отдала что угодно, чтобы она тоже выглянула в окно.

– Кая? — удивленно спросила бы она, обнаружив меня перед домом. – Почему ты не заходишь?

Услышь я сейчас ее голос, не стала бы как обычно молча входить в дом. Я бы обняла ее. Я бы даже улыбнулась, поцеловала в щеку…