Книга Город Спящих - Александр Матюхин

Они рассмеялись, и после этого стало уже не так страшно и странно.

Только одна мысль крутилась в голове: почему Ленка говорила о его папе в прошедшем времени?

4

Часы на сотовых телефонах и в автомобиле показывали неправильные цифры. То половину третьего, то сразу почему-то без пяти девять вечера, то вдруг семь утра. Ветер налетал на машину с яростью молодого льва, но потом вдруг успокаивался и лениво гонял по парковке заправки мусорные пакеты и обрывки старых влажных газет.

Прошёл час или бесконечность, и всего десять минут, когда пластиковая фигурка Ленки вдруг зашевелилась и села посреди площадки перед заправочной станцией.

Только это была уже не кукла, а настоящая Ленка-пенка, живая. Курносый нос, тонкие губы, румянец на щеках, торчащие в стороны жёсткие волосы. Она легко поднялась, подхватила рюкзак и вприпрыжку побежала к машине.

– Живая! – Вовка выскочил ей навстречу.

– Ни царапинки! – ответила улыбающаяся Ленка. – Я так рада вас видеть, ребята! Вы настоящие герои!

Тошик тоже вышел, запустив руки в карманы. Вообще-то он хотел прижать Ленку к себе, обнять на радостях, но постеснялся. Зато это сделала сама Ленка без всякого стеснения: зажала Тошика в объятиях и поцеловала ледяными губами в щёку. Потом то же самое проделала с Вовкой.

– Не краснейте вы оба, – засмеялась она. – Всё хорошо, я снова с вами. А теперь поехали обратно. Душу продам за хорошую и вкусную еду. Знали бы вы, как я тосковала по макаронам с сыром и шоколаду!

Они забрались в салон, весело разговаривая о чём-то отвлечённом.

Домой ехали гораздо быстрее, по крайней мере Тошику так показалось. В какой-то момент туман развеялся, и за редким лесом справа от дороги показались вдалеке первые многоэтажные дома. Город встретил троицу путешественников равнодушно и зябко. Снова заморосил весенний дождь. Но кого он останавливал?

Разве что где-то на краю сознания у Тошика пульсировала тёмная жилка страха. Он знал, что ещё ничего не закончилось, а только начинается.

Возможно, тот самый город

1

– Ты уснул, что ли? – Вика толкнула его локтем под рёбра.

Тошик заморгал, возвращаясь из воспоминаний в настоящее – душное и с запахом морской соли, настырно лезущим в ноздри.

– Что мы должны найти, куда пойдём? – болтала Вика, таща Тошика с крыльца кафе на тротуар. – Я всё ещё хочу есть. И кока-колы. Давай найдём кока-колу. Ты слышал, женщина сказала, что нам нельзя тут есть до завтрашнего утра. Как будто она что-то знает. Что-то зловещее, да?

Вика умела тараторить без умолку. Наверное, она была чемпионом мира по бессмысленной болтовне.

– Подожди. Дай подумать.

Тошик остановился. Шарик фольги продолжал подпрыгивать и суетиться на ладони. Нить извивалась и указывала куда-то…

– Вижу тропинку, вижу тропинку! – просигнализировала Вика и, схватив Тошика за руку, потянула через дорогу.

Он подчинился, потому что слабо соображал, что сейчас нужно делать, как правильно поступить. Оставалось следовать за нитью. Честно говоря, все две недели он надеялся, что так и произойдёт – решение за него примет кто-то другой. Пусть это будет даже волшебная штука из маминых сказок.

В какой-то момент решениями занимались его друзья. В другой – Ленка-пенка. Теперь вот не осталось никого.

Среди кустов действительно была тропинка – утоптанная десятком ног, со следами подошв в пыли. Кто-то написал синей краской на ржавом заборе: «Недоступная вода там!» – и пририсовал стрелочку.

Тропинка, виляя, сначала завела в высокие колючие кусты, потом мимо деревьев к пляжу. Здесь было безлюдно и тоже не ухожено. На бетонном пятачке, длиной метра четыре, ютилось несколько палаток, торгующих едой и сувенирами. Вокруг палаток от берега до воды лежала галька, торчали пучки высохших бурых водорослей, белели куски соли. Еще были чайки, наглые и крикливые – они сидели на носах лодок, кружились над водой, деловито расхаживали между камнями.

Всюду торчали ржавые кривые сваи, валялись куски кирпича и бетона, деревянные обрубки, словно здесь собирались выстроить что-то грандиозное, не к месту, но забросили на полпути. Кто-то собрал из пустых пластиковых бутылок внушительную гору, в половину роста Вики. На вершине горы торчала палка с разноцветными ленточками, развевающимися на ветру.

Волны лениво накатывали на гальку, создавая тихий шершавый звук, будто языком проводили по тёрке. Вдоль берега подсыхала рыжая зернистая пена.

Есть моря, в которых хочется купаться. Есть моря, на которые хочется смотреть. А это море было обыкновенное, не литературное – большая площадь воды, без романтики и флёра. С таким морем непонятно что вообще делать. То ли гулять по берегу, то ли уйти от него, выветрив из памяти навсегда.

– Ветер, – пробормотала Вика. – У него странный запах.

Действительно, пахло здесь чем-то кислым, неприятным. Запах этот смешивался, однако, с запахом жареных сосисок – а ищущий, да найдёт. Тошик заспешил по гальке к бетонному пяточку с палатками. Вика стащила сандалии и зашлёпала босыми ногами. Ветер теребил её белое платьишко.

У палаток на шезлонге лежал и загорал краснокожий парень лет пятнадцати. У него были длинные ярко-белые, словно выцветшие, волосы. Из одежды на нём – только узкие и обтягивающие шорты.

Приметив путников, он привстал на локтях и удивлённо присвистнул.

– На своих не похожи, а чужие в такое время не заглядывают, – сказал парень. – Кто такие?

– Проездом, – буркнул Тошик, хлопая себя по карманам. На секунду подумал, что забыл отцовский кошелёк, но потом нащупал его в заднем кармане джинсов. – Сколько у вас хот-доги стоят?

– И кола ещё нужна, – сказала Вика, с детской наглостью оглядывая парня с ног до головы. – Вы почему такой красный?

– Потому что здесь солнца много, а я давно и много плаваю. – Парень поднялся с шезлонга, пошёл в тень палаток, к самодельному деревянному прилавку. – Откуда будете? Издалека? Не поймите неправильно, но гостей сейчас никто не ждёт. Туман обещают только завтра или послезавтра. А дальше ехать некуда – везде море.

– Дальше только море? – переспросил Тошик.

В кулаке бесновался зажатый комочек фольги.

– Ага, до горизонта бесконечность, – сказал парень, доставая из-под прилавка упаковки сосисок и булок в прозрачном пакете. – Оно здесь серое, потому что много грязи и чаек. А ещё запах этот… чувствуете? Как на лиманах. Говорят, мол, человечьим духом пахнет. Я привык, но некоторые неженки сначала падают в обморок. Ты у нас неженка? – Он подмигнул Вике, и её щеки мгновенно сделались пунцовыми.

– Я не неженка. Я, между прочим, маму спасаю. А это серьёзное и ответственное дело.

– А что случилось с вашей мамой?

Вика посмотрела на Тошика, нахмурилась и зачем-то убрала руки за спину. Говорить она не желала. Тошик, если честно, тоже был не из тех, кто болтает с незнакомцами.