Книга Лес душ - Лори М. Ли

Информатор Кендары. Что означает, это не просто случайная атака, которую нам не посчастливилось застать. Они пришли сюда в поисках Тени. В поисках Кендары.

Я толкаю Саенго, утягивая ее за свою спину, отбрасывая все сомнения из своих мыслей. Несмотря на жар, исходящий от горящего чайного дома, холодное спокойствие медленно, но уверенно разливается по моим рукам и ногам. Вся боль от синяков и мозолей растворяется в нем. Хладнокровие войны, как всегда называет это чувство Кендара, момент, когда разум и сердце затихают, позволяя инстинктам физического тела взять верх. До сегодняшнего времени я не понимала, о чем она говорит. Теперь же мое сердце больше не пытается вырваться через ребра. Все вдруг становится просто и понятно.

Мы или они.

Я кручу кинжал в своей руке и запускаю в свою жертву. Лезвие врезается третьему шаману прямо в горло. Шаман-воздушник вздрагивает от испуга, когда кровь его напарника окропляет ему лицо. С мокрым кашлем поверженный шаман падает на землю. Однако еще до того, как его тело достигает земли, воздушник вырывает из него кинжал и бросает его обратно. Я легко уворачиваюсь от смертельно острого лезвия и тут же целюсь в его ноги. С воплем тот теряет равновесие и падает, его щека с треском ударяется о землю.

Я запрыгиваю ему на спину, пытаясь обхватить руками его шею, чтобы сдавить и сломать. Однако его кожа и волосы слишком скользкие из-за крови, текущей из ран, которые нанесла ему Милли. Шаман отбрыкивается и перекатывается по траве, в следующий миг его кулак врезается в мою челюсть до того, как я успеваю уклониться. Я трясу головой, отмахиваясь от боли, но потом все передо мной внезапно начинает кружиться. Воздух отрывает мои ноги от земли и поднимает вверх. Я прикрываю голову, когда через секунду мое тело падает и врезается в грязь. Я сжимаюсь от того, что руки и ноги деревенеют и ноют от резкой боли.

Сквозь несколько выбившихся из косы прядей я вижу, как шаман направляется к стойлам. Мои ногти оставляют глубокие полосы на земле, когда я заставляю себя подняться.

– Саенго! – кричу, с трудом силясь встать на ноги. – Он уходит.

Когда она не отвечает, я озираюсь по сторонам, ища ее. Она лежит на земле. Рукоятка кинжала пугающе торчит из ее груди.

Я раскрываю рот, но мои легкие не могут набрать внутрь воздух. Она стояла позади меня, когда воздушник запустил в меня кинжал.

– С-Саенго, – я охаю, все тело трясет от неожиданно охватившего меня ужаса, который пронзает меня, точно ураган. Я забываю обо всем: боль, Джонья, шаманы, желание стать Тенью. Есть только Саенго и я, пытающаяся пробраться сквозь грязь и рухнуть рядом с ней. Мои пальцы прощупывают ее пульс, но ничего не находят.

Боль в моей груди становится острее, точно горящий камень. Она крадется по ребрам и вырывается на свободу, лишая меня остатков воздуха в легких, вынуждая меня опять со всей мочи закричать. Мой вопль разносится эхом по Кейстранскому пролету и звучит, пока во мне не остается ничего, кроме ослепляющей боли и печали, а потом, к моему облегчению, не остается вообще ничего.

Глава 4

– Сирша?

Ее голос звучит сквозь тьму, призывая меня. Я пытаюсь дотянуться до ее голоса, тону глубже в черноте вокруг, в которой, как мне кажется, я все еще могу ее найти, однако голос растворяется. Когда же я пытаюсь броситься следом, из самой бездны появляются руки. Они хватают меня за плечи, за волосы, за шею. Корявые, неуклюжие пальцы раздвигают мне рот и пробираются внутрь, вынуждая меня кашлять и задыхаться. Острые ногти рвут мне губы и щеки, а затем принимаются за глаза. Не могу дышать. Не могу двигаться. Не могу…

– Сирша.

Просыпаюсь и резко сажусь, глотая ртом воздух. Слишком яркий свет слепит глаза, и я судорожно вздрагиваю, вспоминая о боли, с которой ногти рвались сквозь мои закрытые веки еще секунду назад.

Несколько вещей тут же бросаются мне в глаза, привлекая внимание. Первое – я теперь снаружи. Ладони мне щекочет зеленая трава, а мой старенький шерстяной плед заботливо укрывает мне ноги. Второе – уже утро. Теплый солнечный свет просачивается через ветки деревьев над головой, он очень яркий, смелый, наглый.

И последнее – наверное, самое важное и самое невозможное: Саенго сидит рядом со мной, прямиком на траве, моргает, изучая мое лицо полным изумления и удивления взглядом. Я и представить не могу, почему тот факт, что я проснулась, вызывает у нее такой шок, ведь она была той, кто умерла, а не я.

Я облизываю свои пересохшие губы и еще раз неуверенно озираюсь по сторонам, осматривая деревья. Звуки воды, переливающейся по камням, притягивают мое внимание к небольшой бухте с ручейком, бегущим неподалеку. Моя одежда и волосы жутко пропахли дымом, а мои ноги до сих пор сильно болят, так что все это сомнительно, но все же…

– Мы умерли?

Удивление на лице Саенго трансформируется в растерянность.

– Не думаю так. Только твои глаза…

Я бросаюсь ей на шею, крепко обнимая, ее плечи оказываются куда меньше в моих объятиях, чем со стороны. Ее дыхание на моей шее уверенное, твердое и сдавленное от моей хватки. Одно лишь воспоминание о том, как кинжал торчал из ее груди, заставляет все внутри меня с ужасом содрогнуться.

– Что произошло, Саенго?

Она отстраняется от меня, прижимая свои руки к коленям.

– Я не знала, что делать, когда пришла в себя. Ты лежала там и… И Джонья, и тот шаман. – Ее всю трясет от этих слов. – Я запаниковала. Поэтому подхватила тебя и побежала прочь.

Весь вчерашний вечер, пошедший совсем не так, как планировалось, точно волна, резко захлестывает меня, вызывая тошноту. Сестры, спасите нас. Мы оставили Джонью умирать. Я убила шамана. А Саенго…

С большим усилием я поднимаюсь на ноги и делаю несколько неуверенных шагов, чтобы добраться до усыпанного песком берега бухточки. И опять падаю на колени. Камни врезаются мне в кожу, но я едва их чувствую, когда погружаю руки в ледяную воду ручья. Обжигающий холод заставляет меня затаить дыхание, но зато жалящий лед быстро и уверенно успокаивает.

Мое размытое отражение на поверхности воды смотрит на меня в ответ. Все мое лицо перепачкано сажей и пылью. Однако вовсе не это привлекает мое внимание. Сначала я даже не совсем понимаю, что вижу перед собой. Мои глаза, которые раньше всегда были серыми, теперь как кристально чистый янтарь.

Я невольно делаю короткий, рваный вдох, когда мои руки погружаются глубже в ледяную воду, а рукава моей униформы промокают насквозь. Но эти незнакомые глаза также продолжают смотреть на меня в ответ, яркие радужки глаз, как у шаманов, продолжают таращиться на меня. Это ведь не я. Это не могу быть я. Звуки бегущей воды становятся тише. Мир кружится вокруг.

Саенго хватает меня за плечо и выдергивает из забвения на берегу бухты.

– Сирша…