Книга Жена черного Барона - Марианна Кисс

- Ну, твои предпочтения мне не интересны. Я не пидор, в отличии от…

- А зря, если бы они были тебе интересны, сейчас ты не стоял бы передо мной в таком невыгодном положении. Сейчас, Сява, считай ты стоишь ко мне жопой, а я собираюсь тебя трахнуть, - нехорошо улыбнулся Давид.

- Короче, вижу, ты не въезжаешь, от слова совсем, повторяю вопрос…

- Спрашиваю последний раз, - перебил его Давид, - кто хочет остаться в живых и перейти ко мне, бросай автомат на землю!

Все стоят, не двигаются.

Сява довольный, покачал головой.

- Не сегодня, Барон.

- Хорошо, вы сами сделали свой выбор.

Он положил пистолет на ладонь и начал протягивать Сяве, и когда тот поверил жесту, доверчиво вытащил из кармана руку и протянул чтобы взять ствол, Давид поднял руку и махнул.

Со всех сторон из темноты показались его бойцы. Прогремел первый выстрел. А потом за несколько секунд ещё выстрелы и все люди Сявы упали на землю.

Он сам испуганно обернулся и удивлённо осмотрелся.

- Ну что, - Давид посмотрел исподлобья, - прощай. А могли быть партнёрами.

Ещё один выстрел закончил всё.

Сява схватился за живот. В глазах удивление, потом жалостливое выражение и наконец, выражение боли… дальше Давид уже не смотрел.

17

Дорога назад под радостное гоготание парней даже порадовала.

Давно выветрился алкоголь. Звуки ударяющихся об машину пуль его быстро разгоняют.

Снова, какая-то сила оставила невредимым. Раз за разом происходит такое и Давид начинает верить что неуязвим.

Сяве сегодня не повезло.

Когда-то придет конец и Давида. Такие встречи всегда непредсказуемы, никогда не знаешь, чей выстрел окажется последним.

Давид не привык скрываться за спинами парней. Все в одной упряжке. Ему нравится пощекотать себе нервы, почувствовать пьянящий взрыв адреналина в крови. Не зря же дрессирует парней на ринге и спаррингах. Не зря устраивает забеги и марш-броски. Если люди в твоей команде слабые, то и команда не может быть лидером. Одними стволами тут не возьмёшь. Нужно ещё уметь убивать руками.

Сила, выносливость, ум – три составляющих, без которых за дело лучше не браться. У него они есть. Поэтому он лидер, а не кто-то другой.

Поэтому и стоит группировка Давида. Столько лет держит в руках город и окрестности. Поэтому и конкуренты боятся поднимать головы слишком высоко.

- Неплохо поработали парни, - сказал Давид, когда машина остановилась во дворе, - Сейчас всем спасть. Завтра трудный день.

Вошли в дом. Пацаны направо, Давид на второй этаж.

Медленно подошел к спальне остановился, прислушался. Тишина. Приоткрыл дверь, заглянул. В комнате только один тусклый ночник освещает кровать.

Давид вошёл. Медленно, почти не дыша, подошёл к кровати.

Тина в пижаме с сердечками. Спит. Как будто в своей девичьей постели, не знающей ничего кроме этих сердечек и котиков.

Давид смотрит усталым с поволокой взглядом. Захотелось чего-то не присущего. Нежности что ли. Он практически не знает что это. А сейчас будто вспомнил, что когда-то знал.

Подошел, встал над кроватью.

Раньше не замечал как уютно в этой постели. Когда приходил сюда и просто падал в неё. Всегда один.

В это постели не было ни одной женщины, и вот тут лежит она Тина - дочь Лизы.

Первая девушка в его кровати. Его жена.

Сегодня он уже показал ей свой нелегкий нрав.

Глаза слипаются, хочется спасть. За окном сумрачная рябь рассвета. Нужно бы лечь. Упасть и заснуть мертвецким сном, а он стоит и смотрит на спящую девчонку.

Расстегнул пиджак, откинул на стул. Снял кобуру, осмотрелся, куда положить, чтобы Тина не увидела, когда проснется. Повесил тоже на стул, под пиджак. Стул осторожно придвинул кровати.

Потом тихо, чтобы не потревожить лег, не раздеваясь и повернулся к Тине.

Она даже не пошевелилась, все так же спит. Сегодня у неё тоже был нелёгкий день.

Утро пробирается в комнату.

Веки тяжелеют. Давид лежит и всё ещё смотрит в лицо Тины.

Это ее час назад он трахал и обещал все круги ада, а теперь рассматривает её лицо по крупицам. Выискивает хоть что-нибудь, чтобы не дать себе расслабиться и начать просто любить её обычной человеческой любовью.

Только что он убил человека, а теперь лежит в теплой кровати и смотрит на спящую жену. Он спокоен. Необычно. Слишком хорошо.

Ее тихое дыхание отдает домом, уютом, теплом. Он забыл, что это. Давно забыл.

Розовые губы Тины шевельнулось, она улыбнулась во сне и позвала:

- Давид…

18

Утро ворвалось в открытое окно солнечными лучами и пением птиц. Они спорили о чем-то, заливаясь трелями то ли кто лучше споёт, или что ещё, но от птичьей метушни за окном я открыла глаза, сладко потянулась и не сразу вспомнила, что было вчера.

Страшный день закончился, начался новый, светлый, солнечный, что он мне принесёт.

- Уже встала? - дверь открылась, вошла Соня.

Я села на кровати и улыбнулась.

- Как спалось?

- Хорошо. Мне показалось, что все вернулись ночью, Давид тоже вернулся?

Зачем я об этом спросила, загадка для самой. Не знаю чего хочу больше, чтобы он вернулся или нет.

- Да, сейчас завтракают, если хочешь, спускайся, - она села на край кровати.

- Нет, я туда не пойду, - испуганно прикрылась одеялом.

- Могу принести тебе завтрак сюда.

- А когда они уйдут?

- Не знаю. Там всегда кто-то есть, так что не жди, что они куда-то денутся. Кто уходит, кто приходит тут никогда не бывает спокойно и тихо.

- Разве это не дом Давида?

- Поэтому тут так и шумно, потому что это дом Давида, - она смотрела на меня с непривычной для меня нежностью, словно хотела поддержать, чтобы мне не было сильно страшно.

В дверь постучали и она сразу открылась. Похоже, тут никто не спрашивает разрешения войти, просто входят.

Вошел парень, тот, тёмный.

- Доброе утро.

В руках много пакетов он поставил всё повреди спальни, повернулся и вышел.

- Что это? – спросила я.

- Наверное одежда. Давай посмотрим.

Соня подошла, достала из одного пакета сразу несколько пар джинс. Но все они разного цвета. Черные, голубые, синие. Из другого вытрусила разноцветные кофточки блузки, рубашки, футболки.  Потом пакет с платьем. Ещё платье. Несколько пакетов с бельём и домашней одеждой.