Книга Убивать осознанно - Карстен Дюсс

– Свидетели есть?

– Вообще не должно было быть. В это время на парковке ни души. Только этот дерьмовый автобус заехал.

– Какой еще автобус?

– Междугородний.

– С близорукими пенсионерами?

– Скорее, с детьми, не по годам умными.

– Сколько их было?

– Без понятия. Сколько этих двенадцатилетних придурков поместится в такой автобус? Может, пятьдесят?

– Двенадцатилетних придурков? Мне казалось, ты любишь детей?

– Дети – это радость жизни. Но не в четыре утра на парковке.

– Сколько детей, как думаешь, видели ваши разборки?

– Думаю, все.

– У скольких были мобильники, на которые они снимали?

– Хм… Ну, не знаю… Вероятно, тоже у всех.

– То есть мы имеем пятьдесят видео, на которых ты убиваешь человека на глазах у пятидесяти школьников?

– Нет, максимум сорока девяти.

– Почему?

– Я подбежал к автобусу и вскочил в него. Вырвал смартфон из рук первого попавшегося парнишки, бросил его на пол и растоптал и сказал остальным, чтобы сделали со своими то же самое.

– И сколько из них в этот момент снимали тебя?

– Остальные сорок девять. Но звук на записи будет ужасным, потому что они все истерично орали.

Может, этот сумасшедший вдобавок ко всему еще отмутузил этих детей?

– И что потом?

– Потом приехала полиция, и мы смылись.

– В Сети уже есть какие-то фотографии?

– Да.

– По телевидению?

– Да. Тоже показывали.

– Тебя можно узнать на них?

– Ну, изображения очень размытые. Если бы это было уведомление о штрафе с фото, ты бы точно его опротестовал.

Драган протянул мне свой мобильник, коснулся экрана, чтобы проиграть видео с YouTube, которое, очевидно, было нарезкой из новостного выпуска канала «N 24». Я лицезрел видеозапись невероятно высокого качества, на которой Драган с железным прутом в руке выскакивал из фургона и набрасывался на лежащего на земле человека. Качество записи было отменным не только благодаря навороченному смартфону двенадцатилетнего подростка, но и тому факту, что человек на земле горел ярким пламенем, как и фургон, из которого он, видимо, и выбрался. Но тут появился Драган с железным прутом, и вскоре человек на земле уже не двигался, только продолжал гореть.

Я остановил видео.

Меня тошнило. Вид горящего заживо человека, которого убивает другой человек, сидящий сейчас напротив меня, не удастся вычеркнуть из памяти никакими дыхательными упражнениями, даже если бы у меня была возможность сделать эти упражнения. Мне сложно было принять нужную позу перед этим человеком, чтобы сосредоточиться на дыхании: ноги на ширине плеч, колени слегка согнуты, грудь вперед.

И это приводило меня в еще большую ярость. Просто нельзя допустить, чтобы Драган за полдня перечеркнул двенадцать недель моего курса по осознанности. Вероятно, следовало повнимательнее порыться в различных техниках осознанности, чтобы найти подходящее упражнение против моего отвращения, ярости, страха, растерянности и неприязни. Я дышал сидя и копался в воспоминаниях последних двенадцати недель. Йошка Брайтнер открыл мне, что не события сами по себе тревожат нас, а наше восприятие этих событий. Перефразируя Эпиктета[9], господин Брайтнер говорил: «Нас беспокоит не само событие как таковое. Только когда мы начинаем классифицировать его, нам становится страшно. Ни одно происшествие само по себе не является плохим или хорошим».

Итак, для начала я попытался посмотреть на видео с этой точки зрения. Там был человек, который горел. Ладно. И был еще один человек, который убил того, который горел. Так, ладно. То, что убийца – психопат, это просто оценочное суждение. Это не есть хорошо. Если бы горящий человек до этого пытался совратить мою дочь, я с гораздо большим пониманием отнесся бы к типу, который его поджег, а потом убил. Не сам поджог и не само убийство были отвратительными. А моя оценка оных. В общем и целом такова теория.

Де-факто только что убитый человек не пытался совратить мою дочь. Он ее даже не знал. В отличие от Драгана. Он-то ее знал, но забыл ее имя. Он знал о моей семейной ситуации. Но ему было все равно. Он знал о моих планах на выходные. Но он начхал на них. На видео перед ним был живой человек. Но он убил его…

В этот момент зазвонил телефон, так что я смог ненадолго отвлечься от всего этого. На экране высветился номер переговорной моей конторы. Следующее потрясение. Неужели что-то с Эмили?

– Алло, что случилось?

Звонила Клара.

– Господин Димель, Эмили только что разрисовала стул в конференц-зале.

– С Эмили все хорошо?

– Да, она веселится, но стул…

– Так зачем же вы мне звоните?

– Потому что не знаю, что теперь делать. Если фрау Брегенц увидит…

К черту фрау Брегенц.

– Сколько в зале стульев?

– Два, четыре, шесть… двенадцать… пятнадцать.

– Тогда скажите Эмили, что она молодец, и позвоните мне только тогда, когда она закончит с пятнадцатым стулом.

Я отключился.

Драган уставился на меня.

– Ты что, не в своем уме? Я в полной заднице, а ты беседуешь о каких-то стульях?! – рявкнул он мне в лицо.

– Послушай, Эмили наверху. И для нее я доступен в любое время.

– Мне плевать, кто там у тебя наверху. Тут внизу играет музыка. И если кому-то наверху она мешает, я лично поднимусь и разъясню все по пунктам.

Этого мне еще не хватало. Я попытался вернуть Драгана к теме нашего разговора.

Я показал на кадр с горящим человеком:

– Это Игорь?

Драган смутился на секунду. Он еще раз внимательно просмотрел видео – как будто парковка кишела горящими людьми.

– Да. Это Игорь. Тот, что на земле.

– Почему он горит?

– Так мы немного подпалили ему зад.

«Подпалить кому-то зад» в мире Драгана не было метафорой, обычно эти слова воспринимались буквально. Этому кому-то разбрызгивали на штаны бензин, и он обычно замечал, что что-то не так, когда в него летела горящая зажигалка. Как правило, огонь удавалось потушить после появления первых пузырей на ягодицах.