Книга Чёрная кровь Сахалина. Каторжанин - Александр Башибузук

Прозвучала команда, японцы перебежками начали наступать на позиции айнов. Бодро и в неплохом темпе, видимо, солдаты попались хорошо вымуштрованные или с боевым опытом. Да и командир отряда не терялся, отдавал приказы уверенно и грамотно.

– Хватит, откомандовался… – Я злорадно ухмыльнулся и вышиб браво гарцующего офицерика из седла, а вторым выстрелом всадил пулю в спину раненому, спрятавшемуся за большим валуном.

Стрелял на автомате, почти не целился, руки сами делали свое дело. Четко, хладнокровно и расчетливо. Сначала даже удивился такому мастерству, но потом вспомнил, что штабс-ротмистр Любич, то есть я, по-настоящему умел и любил только одно – стрелять.

Прицельно добить магазин не удалось – японцы скрылись в подлеске, и с моей позиции их уже не было видно.

Впрочем, первоначальный замысел как раз учитывал подобный поворот. Айны, сделав пару залпов, должны были рассредоточиться и решительно отступить, выманивая на себя япошек и тем самым позволяя мне зайти непрошеным гостям в тыл.

– Ну что же, штабс-ротмистр, пора поработать… – Я отложил «Арисаку» и взялся за маузер, передернул затвор, перекинул пистолет на ремне через плечо, потом вытащил из-за пояса томагавк.

Как только ладонь взялась за обтянутую кожей рукоять, нахлынула горячая волна. По телу пробежал электрический разряд, в висках застучала кровь, а сердце забухало в предвкушении… В предвкушении крови.

Разом слетел налет цивилизованности, осталось только дикое и яростное желание убивать. И это состояние мне очень понравилось, я словно стал самим собой. Не штабс-ротмистром Любичем Александром Христиановичем, а гораздо более древним, свирепым и жестоким существом. Для которого единственная цель в жизни – это убивать своих врагов и властвовать.

– Кровь Господня!.. – Свирепый рык вырвался из груди сам собой, я быстро спустился по каменистой осыпи и побежал по широкой дуге, заходя японцам в тыл.

Наконец в зарослях лимонника показались обтянутые полинявшими гимнастерками спины. Двое солдат, почти не целясь, на ходу посылали пулю за пулей куда-то вперед себя.

Я взял правее, замедлился, а потом вместе с очередными выстрелами рывком метнулся вперед. Резкий мах! Клинок томагавка с влажным хрустом перечеркивает бритый затылок.

Второй солдат начал разворачиваться, но я на ходу сбил его плечом на землю и скупым расчетливым ударом всадил топор в голову. Череп лопнул, как яйцо, японец дернулся всем телом и забился в мелких частых конвульсиях.

Я сразу же откатился в сторону, выждал мгновение, вскочил и понесся на звуки стрельбы. Продрался сквозь кусты, выскочил на полянку, и тут же, чуть ли не в лицо, навстречу бабахнули выстрелы. Каким-то чудом успел нырнуть за ствол кривой лиственницы, сразу же выскочил из-за нее и в прыжке рубанул по лицу солдата, лихорадочно пытающегося вставить обойму в магазин своей винтовки.

Резкая смена направления, еще раз, рывок, томагавк сбивает винтовку с прицела и обратным движением с хрустом впивается в ключицу второму японцу.

Рядом с виском противно взвизгнула пуля. Я рыбкой нырнул в траву, на корточках рванул за замшелый валун, взялся уже за маузер, на мгновение выглянул и влепил пулю в грудь неожиданно высокому для японца сутулому солдату, ожесточенно дергающему ручку затвора. Из кустов высунулся еще один японец, но только я перевел на него прицел, как в стороне треснул выстрел, и он опять завалился в заросли.

Больше никто не стрелял. Наступила мертвая тишина. Я растерянно повертел головой по сторонам.

– Да что за черт… – попытался в уме подсчитать количество убитых, но тут в паре десятков метров от меня из-за обломка скалы показалась башка Тайто.

– Все, она закончилась. – Айн радостно ощерился. – Всех убили. Она сюда ходить, мы стрелять.

Но с его последним словом из-за дерева позади айна выступил еще один японец и вскинул винтовку. Тайто его не видел и продолжал ухмыляться.

Я не успел ничего осознать, все получилось само собой. Томагавк со свистом вспорол воздух, пролетел мимо уха айна и с глухим, чавкающим звуком врезался лезвием в лоб солдата, сбив его на землю.

– Э-э-э, моя считать, вроде все умер. – Тайто недоуменно оглянулся на труп, а потом растерянно посмотрел на свои пальцы.

– Сюда иди. – Я дождался, пока айн подойдет, а потом отвесил ему хорошую оплеуху.

Удар вышел на славу, бородач кулем рухнул на землю.

– А ну встал! Живо собрать остальных. Прочешите лес, японцев стащите в кучу. Оружие и патроны собрать. Выстави караульных. Караульные – это такие люди, которые смотрят, чтобы не подобрались враги. Ты – паршивый караульный. Найди лучше. Выполнять…

А сам обессиленно сел, буквально упал и привалился спиной к валуну. Резкое окончание боя принесло дикое разочарование и сильную слабость. Голову пронзила свирепая боль, все вокруг заволок кровавый туман.

Пока приходил в себя, айны уже собрали трупы японцев, их винтовки и ранцы в кучу. Двое солдат еще стонали, офицер тоже оставался живым.

Мои бойцы сидели кружком, оживленно переговаривались, хихикали и передавали что-то из рук в руки.

– Три… восемь… двадцать… и еще два… все… – Я вслух пересчитал тела, потом оперся локтем о камень и попробовал подняться.

Ноги дрожали, рана наливалась тупой дергающейся болью. Каждое движение давалось с трудом. Встать удалось только диким усилием воли.

Постоял немного, а потом подошел к туземцам.

– Что тут у вас?

Как очень скоро выяснилось, айны разглядывали порнографические карточки.

– Красивая бабы, – прокомментировал Тайто, сочувственно качая головой. – Но совсем дурной: наверное, змея заполз в ухо и забрал весь ум. Как можно давать себя на бумагу рисовать?

Я сочувствия не разделил и коротко приказал:

– Становись…

Личный состав быстро выстроился в неровную шеренгу. Тайто бодрыми выкриками подровнял товарищей и тоже занял свое место, браво выставив косматую бородищу вперед и преданно уставившись на меня.

«Начинаешь понимать службу, солдат», – довольно ухмыльнулся я и медленно обвел взглядом строй.

– Раненые есть?

Один из айнов, муж Сами, гордо продемонстрировал дырку в рукаве своей куртки. Остальные завистливо на него покосились, видимо сильно жалея, что не удостоились даже такого боевого отличия.

«Ну чисто дети… – со странной завистью подумал я. – Ничего, теперь быстро повзрослеете…»

Молча обвел взглядом личный состав и презрительно процедил:

– Вы как были, так остались сопливыми щенками…

Айны напряглись.

Я сделал долгую паузу и резко гаркнул:

– Хотя уже умеете показывать зубы и рычать! Для того чтобы вы стали настоящими воинами, придется пролить еще много крови. Но ваши предки уже улыбаются, глядя на вас…