Книга По следам Штирлица и Мюллера - Валерий Шамбаров

Ну а в Германии в ту пору различия между коммунистами и нацистами выявить было не так-то легко. Обе партии использовали одни и те же методы — сочетание легальной агитации с подготовкой силового переворота. Одни формировали отряды штурмовиков СА, другие — отряды «Рот фронта». Обе партии представляли себя выразителями интересов рабочих. А главный контингент и для СА, и для «Рот фронта» составляли безработные и люмпены, деклассированные элементы, шпана без определенных занятий.

В данном случае характерен пример с Хорстом Весселем, автором нацистского гимна. Он был сутенером, собрал отряд «Штурм-5» и в потасовках одержал верх в одном из злачных кварталов Берлина, который прежде контролировали коммунисты. А убит был в феврале 1930 г. в драке с Али Хелером — тоже сутенером, но активистом компартии. На его похоронах Геббельс заявил, что он умер «за Гете, за Шиллера, за Канта, за Баха, за Кельнский собор… Мы вынуждены драться за Гете пивными кружками и ножками стульев, но когда придет час победы, мы снова раскроем объятия и прижмем к сердцу духовные ценности».

Да, драк хватало. За годы, предшествующие приходу к власти, в разного рода столкновениях погибло 300 нацистов, 40 тыс. получили увечья и ранения. Против членов НСДАП было заведено 40 тыс. уголовных дел, по которым обвиняемые получили в общей сложности 14.000 лет тюрьмы и 1,5 млн марок штрафов. Одним из тех, кому довелось расследовать эти разборки, был Мюллер.

В годы Великой Депрессии он тоже не оставался без работы. Наоборот, преступность круто подскочила. Воровали и убивали голодные, безработные. Девчонки и матери семейста шли на панель ради куска хлеба. Но Мюллер сентиментальностью не отличался. Наоборот, загрубел на службе среди той грязи, в которую ежедневно окунался. Кто попался — арестовывал. А душеспасительными беседами заниматься, в психологии копаться — не его дело. Не отличался он и разборчивостью в средствах. Если подозреваемому «случайно» намнут бока, ну и что? Главное, чтобы скандалов и неприятностей потом не было. И чтобы дела раскрывались.

Начальство оценило его успехи. Наконец-то повысило в должности из ассистентов на следующую ступеньку — секретарь-криминалист. Его перевели в политическую полицию. А здесь точно так же, как в уголовной, приходилось возиться и с нацистами, и с коммунистами. Мюллер работал квалифицированно, основательно. В НСДАП он внедрил своего подчиненного, Майзингера. Тот прикинулся поклонником Гитлера и сообщал шефу о тайных делах в партии.

Между тем германские власти пытались предпринимать меры по преодолению кризиса и раздрая. В марте 1930 г. Гинденбург назначил «сильного канцлера», Брюннинга, поручив ему навести порядок в стране. Но программу антикризисных мер с урезанием расходов на социальную сферу, сокращением окладов государственным служащим, ограничением политических свобод разношерстный «демократический» рейхстаг единодушно провалил. Тогда Брюннинг, заручившись согласием президента, объявил чрезвычайное положение, разогнал парламент и провел эти законы без него. Однако новые выборы в рейхстаг в сентябре 1930 г. стали триумфом нацистов. Они завоевали 107 мандатов! На первое заседание эти 107 депутатов вошли строем в главе с Герингом — в ногу, печатая шаг, в партийной форме.

В условиях кризиса германские промышленники наперебой обращались в СССР в надежде получить заказы — это была лучшая возможность выжить. Развивалось и военное сотрудничество. В своем донесении за 1930 г. британский посол в Берлине Гумбольд сообщал министру иностранных дел: «В минувшем году все выглядело так, как будто сторонники сближения с восточным соседом взяли верх в военной политике Германии. И что политика эта концентрируется вокруг более тесного сотрудничества с Россией. Советские офицеры неоднократно присутствовали на маневрах в различных частях Германии… Создается впечатление, что военные германские власти намерены поддерживать тесную связь со своим будущим могучим союзником в случае возможного конфликта с Польшей».

А в докладе преподавателей академии им. Фрунзе, представленном ими после командировки в Германию и направленном начальником академии Эйдеманом на имя Ворошилова, говорилось: «Германский генштаб, по нашим наблюдениям, видит единственную реальную силу, могущую дать прирост его военной мощи, это — дружеские отношения с Советской Республикой. Наличие общего противника — Польши, опасного для Германии вследствие географических условий, еще более толкает германский генштаб на пути тесного сближения с Советской Россией. Средние круги офицеров генштаба, состоящие в министерстве Рейхсвера на службе штаба, не скрывают своего враждебного отношения к Франции и Польше и своей искренней симпатии к Красной Армии».

В 1931 г. на обучении и стажировке в СССР находился сразу целый букет военачальников грядущей войны — Кейтель, Манштейн, Браухич, Модель, Кестринг, Горн, Крузе, Файге, Кречмер. Германские делегации часто приезжали в рабочие командировки для обмена опытом, приглашались на все учения и маневры Красной Армии. Генерал Бломберг, будущий военный министр Гитлера, признавался, что в период сотрудничества стал «почти большевиком». В архивах сохранилась записка полпреда в Берлине Хинчука в Москву от 1 марта 1932 г., касающаяся новых германских предложений о совместном ведении разведки против Польши. Ворошилов 12 марта дал согласие.

Но выйти из кризиса Германии не удавалось, правительственные меры не помогали. В 1931 г. лопнул один из крупнейших германских банков, Дармштадтский национальный (Данат). За этим пошла «цепная реакция», и оказалось, что бедствия прошлых лет выглядели лишь «цветочками». Количество безработных подскочило до 3 млн. Только зарегистрированных — а многие уже перестали обращаться на биржу труда.

По-прежнему рос рейтинг коммунистов и нацистов. Хотя НСДАП раздирали идейные разногласия и персональное соперничество между Гитлером, Ремом, Штрассерами. Несмотря на социалистические лозунги своих программ, фюрер был все же благоразумнее многих товарищей по партии. Понимал, что революция по большевистскому образцу приведет, как и в России, к крушению самого государства, экономики, вооруженных сил. Он отстаивал более умеренную линию. Тем более что партию спонсировали германские банкиры и промышленники. Радикальное крыло нацистской верхушки обвинило Гитлера в «предательстве дела революции». Но Рема фюрер перекупил, отдал под его начало СА — главную силу партии. А Отто Штрассер со своими сторонниками откололся, создал новую организацию «Черный фронт» — и быстро нашел обший язык с «Рот фронтом».

Однако канцлер Брюннинг повел решительную борьбу как с коммунистами, так и с нацистами. В рамках «чрезвычайного положения» полиции предписывалось строго отслеживать их деятельность. А в случае выявления нарушений закона — не останавливаться перед применением самых крутых мер. Особенно эффективными они оказались в Пруссии и Баварии. Мюллер через Майзингера уже знал о тайных складах оружия СА и СС, их планах. Нацистские структуры в Мюнхене перевернули вверх дном.

Но канцлер в это время попал в неприятное положение. В 1932 г. истекал семилетний президентский срок Гинденбурга! Возникала опасность, что в сложившейся обстановке избиратели его прокатят. Окружение президента указало Брюнингу, что срок полномочий Гинденбурга надо продлить — хотя бы на два года. Выбрали предлог, что он уже стар, треволнения избирательной кампании могут отрицательно сказаться на его здоровье. Однако для такого нарушения конституции требовалось согласие крупнейших оппозиционных партий. В первую очередь — нацистов.