Книга Пилигрим. Книга 3 - Константин Калбазов

С откатом, это значит, что в целях экономии времени упоры станин в землю вкапываться не будут. Видел Андрей такое не далее как несколько минут назад. Поэтому держаться лучше в стороне.

Но вместо того, чтобы посторониться, им приказали выдвинуться перед пушками, и выстроиться прикрывая их. Кочевники уже знают, сколь губительными могут быть пушки. А потому могут и не пойти в лобовую атаку. Затевать же с ними перестрелку не с руки. Вот и измыслил Ратников, эдакую каверзу. Во всяком случае именно к этому выводу пришел Андрей.

Едва построились перед пушками, как послышался сигнал полковника. Длинный и два коротких свистка, а после паузы еще один кроткий, которые поспешили продублировать остальные командиры. Разве только десятники уже скомандовали голосом.

— Одну зажигательную стрелу приготовить.

Впрочем, в этом не было необходимости. Бойцы уже потянулись за стрелами, которые в саадаке находились в отдельных жестких гнездах. Достав стрелу, Андрей плеснул на нее из небольшой фляжки, хранившейся там же. После чего вооружился огнивом. Высек искру, поджигая пропитавшуюся паклю. И поспешил убрать все лишнее.

Опять сигнал. И он вскинув лук изготовился к стрельбе. До первых рядов половцев метров триста. Они так же уже вскидывают луки. Но пока не стреляют. Слишком далеко. Свисток. Андрей потянул тетиву, и пустил стрелу оставляющую за собой дымный шлейф по крутой траектории. Пока она ее опишет, противник как раз окажется в зоне поражения.

Греческий огонь, страшная штука. Обычная стрела просто завязнет в щите. Склянка же зажигательной разобьется, расплескав воспламенившуюся жидкость. Загорится не только щит. Горящие капли и струи могут попасть на тело всадника, на шкуру лошади, на скачущего по соседству.

Температура столь высока, а боль нестерпима, что лошади становятся неуправляемыми, человек не может думать ни о чем другом, кроме как о нестерпимой боли. Даже в случае если рана не смертельна, воин уже не в состоянии участвовать в бою.

Едва пустив стрелы, всадники поспешили выполнить новую команду. Убрали луки, перекинули из-за спины щиты, и потянули из петель копья. Андрей почувствовал как по телу пробежала волна возбуждения, то ли от страха, то ли от нетерпения.

В рядах половцев поднялась сумятица. В какой-то мере наступательный порыв был сбит заметавшимися всадниками охваченными пламенем. Но в общей массе потери все же случились не столь уж ощутимыми. Большинство стрел прошли мимо, загоревшись уже на земле.

Трава сильно истоптана, да и высохнуть толком еще не успела. А потому опасаться пала не приходилось. Но вместе с тем, ничто не препятствовало порядка трем тысячам всадников, все еще несущимся неудержимой лавиной на неполные девять сотен пограничников.

Глава 5. Контрудар

Наконец половцы ответили, пустив стрелы в замерших в строю Русичей. Те прикрылись щитами. Но что такое небольшой кавалерийский щит. При умелом обращении он конечно обеспечит какую-то защиту как всаднику, так и коню. Но полностью уберечь не сможет. Поэтому наряду с дробным перестуком послышались и короткие вскрики, и приглушенная брань, и ржание раненых лошадей.

Пушкари, находящиеся сразу за рядами всадников, даже не испугались. Стрелы только и того, что простучали по большим пехотным щитам, надежно укрывшим людей. Передки с лошадьми и ездовыми находились далеко позади, так что и вовсе не попали под обстрел.

Противник все ближе. Наконец прозвучал приказ пропустить пушки. Сигналы такие не отрабатывались, а потому отдавался и дублировался он исключительно голосом. Андрей никогда не проделывал этот прием в седле, но по здравому рассуждению решил, что разница не велика. Сзади стоящий легонько толкнул его наконечником копья в спину прикрытую доспехом.

— Вправо прими, — послышалось сзади.

— Влево прими, — произнесли обращаясь к другому.

Возникла некоторая сумятица, но ряды все же расступились, пропуская вперед орудия.

— Не смыкайтесь, — предупредил всадников командир расчета, не забывая понукать своих подчиненных.

Половцы были уже метрах в семидесяти, когда грохнул орудийный залп. Первые ряды кочевников буквально смяло. Накатывающая волна всадников словно запнулась о волнорез. Все это сопровождалось такой какофонией, что уши закладывало едва ли не сильнее, чем от пушечной пальбы.

Орудия откатились за первые ряды всадников. И тут же дедки засвистали сигнал атаки. После выстрела Андрей едва совладал с испугавшимся конем. А потом пнул его пятками, посылая вперед, и одновременно с этим отворачивая чуть влево освобождая место, для оказавшегося позади товарища.

Сотни ринулись вперед, восстанавливая строй уже на ходу. Греков прикрывшись щитом, в котором торчало две стрелы, навел наконечник своего копья на выбранного воина.

Кочевники не успели справиться с сумятицей, вызванной залпом. Удар пограничников был страшен. Они вошли в массу кочевников, как нож в масло. Низкорослые степные лошадки опрокидывались от столкновения с более массивными арабами. Русичи ничуть не уступали своим лошадям, безжалостно наседая на кочевников.

Андрей пронзил одного противника, и оставив в нем свое копье, рванул из ножен изогнутый меч. Отточенный клинок описав короткую сверкнувшую сталью дугу, обрушился на другого. Тот не успел прикрыться, и хотя доспех не позволил развалить его надвое, ему это не помогло. Половец замертво рухнул на истоптанную землю.

С третьим так споро не вышло. Пришлось скрестить клинки. Они начали кружить на месте. Андрей походя приложился щитом по шлему подвернувшегося под руку половца. Тот отвлекся всего-то на секунду, но пограничнику этого хватило, чтобы вогнать меч в его грудь. Сам Греков не успел добраться до своего противника. Случившийся у того за спиной Тоха рубанул его не раздумывая. Так их учили. Благородство хорошо в поединке. На поле боя, есть только одно правило. Убить врага любым доступным способом.

На пару с Антоном они успели свалить еще одного кочевника, когда вдруг осознали, что те бросились бежать. Не сговариваясь они пришпорили коней и погнались за удирающими. Конь Андрея без труда настиг первого беглеца. Короткий взмах мечом, и половец нелепо взмахнув руками опрокинулся на круп лошади. Чуть наподдать и вот спина еще одного. Удар! И этот готов!

Еще несколько ударов сердца и он настигнет третьего. Самая малость. Совсем немного. Кровь бурлит в жилах адским варевом. Все существо переполнено лишь одним желанием. Убить. Убить еще одного. А потом снова. Сквозь мутную пелену заполнившую сознание, до него донесся приглушенный свист. Какой-то знакомый перелив.

Он еще толком не осознал, что происходит. Мысленно Греков все еще гнался за своей добычей и рубил мечом. Но тело сработало на привычных рефлексах. Рука потянула повод, останавливая разгоряченного коня. И только когда он наконец прекратил бег пританцовывая на месте, Андрей до конца осознал, что произошло. И такая его взяла обида. Ведь до очередного половца было так близко.