Книга С чeм вы смешивaeтe свои краски? - Дмитрий Соловей

– Мы все альбомы в сельпо скупили, – рассказывал я. – Кисти беличьи облысели, карандаши почти все сточил.

– Молодец какой, – с недоумением разглядывал лейтенант мои работы.

То, что он общается с дядей Вовой, я был уверен. Наверняка доложит, что подарочные краски использовались по прямому назначению. У Ильи, как оказалось, в начале августа был небольшой отпуск, но он никуда не поехал – за нашей квартирой присматривал. Такая обязательность меня удивила, и я решил, что бабушке нужно об этом сказать.

– Спал, отдыхал, гулял. В Третьяковку сходил, в Исторический музей, – перечислил Илья события своего отпуска. – Я уже два года в Москве отучился, а считай, нигде не был.

Сам он родом откуда-то из-под Омска. Закончил пограничное училище и должен был убыть на место службы, когда ему предложили поучиться ещё четыре года в Москве, в школе… Тут Илья запнулся и не стал уточнять, что за школа такая, куда пограничника с распростёртыми объятиями приняли. Я давно уже догадывался, а теперь окончательно уверился, что и друг семьи дядя Вова, и Илья служат в КГБ. Не так уж и плохо для моих дальнейших планов иметь подобные знакомства. Буду постепенно приучать к мысли, что они присматривают за гениальным мальчиком (это я о себе так скромно). Пусть наблюдают истоки моего становления.

Лейтенант оказался отличным помощником для дома. Не знаю, как бы бабушка таскала тот уголь в чулан подвала. Спускаться там было неудобно. Да и носить тяжело. Управдом ещё в начале сентября прошёлся по квартирам вместе с представителем пожарной службы. Записали, кто сколько планирует купить дров или угля, проверили печи, дымоходы, тягу, заставили расписаться в журнале, что все ознакомлены с правилами противопожарной безопасности.

Новый жилец интереса у управдома не вызвал по той причине, что он имел счастье познакомиться с Ильёй и его документами ещё летом. Ну а нам в хозяйстве крепкий мужчина только в радость.

Сам дом и система подвального хранилища вызывали у меня недоумение. Дом пятиэтажный, у каждого стояка квартир свой технический лифт для подачи дров или угля в квартиру. Но для этого нужно вначале спуститься в подвал (открыв огромный амбарный замок), затем поставить на платформу корзину с принесённым углем или дровами и повторить все действия в обратном порядке: вернуться в квартиру и, крутя ручку, подтянуть к своему этажу платформу лифта с корзиной. Запаса доставленного за раз хватало дня на два. Не слишком удобно, но по сравнению с тем, как живут люди в бараках, вполне приемлемые условия.

После дров и угля привезли полагающиеся от дедовой конторы пять мешков картофеля и два с капустой. Мы с бабушкой вокруг этого добра до позднего вечера гуляли во дворе, ожидая Илью, чтобы он помог спустить овощи в подвал, где за нашей квартирой была закреплена приличная кладовая с замком. Капусту мы потом засолим, а картофелем поделимся с дедом.

Почему всё ему причитающееся привезли сюда? Да по той причине, что в коммуналке хранить овощи негде. Проще картофель килограммов по пять относить туда раз в неделю. Дед говорил, что в прошлом году взял мешок и с трудом сохранил его в тепле комнаты. Там и без того особо не развернуться, не говоря уже о хранении овощей.

Дядя Вова посетил нас в начале осени два раза. Меня похвалил. У бабушки выспрашивал, в чём нужда, что Катенька пишет, и так далее. В общем, проводил оперативную работу с объектом. Мама писала редко. Почему-то получать её письма приходилось на главпочтамте. Ещё на первом конверте я прочитал, что страна отправления – Канада, и никак на это не отреагировал. Я и раньше предполагал, что родители работают в какой-то англоязычной стране.

Дядя Вова как бы между прочим проверил мои навыки чтения газет:

– Ну-ка, Санёк, почитай, что сегодня в новостях.

В «Известиях» от десятого октября писалось, что с конвейера Горьковского автозавода сошла первая партия автомобилей ГАЗ-М-21 «Волга».

– Ух ты! – вполне искренне обрадовался я. Не знал раньше, когда это событие случилось.

Дядя Вова, удовлетворившись проверкой моих умений читать на русском, а после и на английском языке, вернул внимание бабушке:

– Мария Васильевна, вы не смотрели в кинотеатре новый фильм «Весна на Заречной улице»? – И получив отрицательный ответ, рекомендовал сходить.

– Да когда мне с дедом по кино ходить, – отмахнулась бабушка, но позже поинтересовалась планами Ильи на ближайшие выходные.

Тот не возражал и согласился сопроводить меня. Им с начала учебного года отменили обязательное ношение формы в городе. Илья перешёл на гражданскую одежду и чувствовал себя в ней более раскованно.

После занятий Илья специально проехался по кинотеатрам, узнал, что выбранный нами фильм идёт в «Ударнике», и в воскресенье мы отправились в кино.

Когда-то давно я смотрел «Весну на Заречной улице». Но в новой реальности всё воспринималось по-другому. Это были события и люди того времени, в котором я теперь жил. Раньше я не мог сопоставить, дорого это или нет, когда хозяйка квартиры просит с молодой учительницы за комнату двести пятьдесят рублей. К слову, у студентов стипендия двести шестьдесят. Пенсии инвалидам-ветеранам платили вообще сто шестьдесят рублей. Были, конечно, и инженеры с окладами в полторы тысячи, но в целом народ не шиковал. Мало того, со своей зарплаты люди платили не только подоходный налог, но и добровольно-принудительный заём, а молодёжь – комсомольские взносы. Те, у кого не было детей, ещё и за бездетность шесть процентов отстёгивали. Итого минус треть зарплаты. В общем, двести пятьдесят рублей за комнату – немаленькие деньги. Но в фильме, где обличали мещанские замашки одного из персонажей, это было оправдано.

– Понравилось? – спросил меня Илья на обратном пути домой.

– Очень, – искренне ответил. – Особенно песня. «Когда весна…» – напел я.

– Молодец, с первого раза слова запомнил, – удивился Илья и дальше стал выспрашивать о моём увлечении английским языком. Как оказалось, эта информация прошла мимо него. Если бы дядя Вова не стал меня проверять, то Илья и не обратил бы внимания. Парень даже не знал, что бабушка – преподаватель иностранного языка. Сам он сейчас усиленно изучал английский и был заинтересован в языковой практике.

– Нужно тебя проэкзаменовать, – серьёзным голосом произнёс я и нахмурил брови, чем вызвал задорный смех у Ильи. И между прочим, я не шутил. Дома подверг его беглому опросу. Ожидаемо мои умения превосходили знания молодого лейтенанта.

– Да ты не переживай, – успокаивал я его. – У меня мама переводчица, бабушка учительница, а ты учишь язык всего два года.

– По четыре-пять часов в день, – приоткрыл свои секреты Илья.

Бабушке я тем же вечером намекнул, что для нас с Ильёй были бы полезны совместные тренировки в английском.

– Мария Васильевна, я вам готов заплатить как репетитору, – сунулся было с предложением Илья и схлопотал полотенцем по шее, а свободного времени у него стало ещё меньше.

В конце октября дядя Вова убыл из Москвы. Вернее, я его отсутствия не заметил и ничего не подозревал. Не так он часто бывал у нас. И если бы Илья после ноябрьских праздников не обмолвился бабушке насчёт того, что Владимир Петрович в больнице, мы бы и не узнали.