Книга Змеи в костюмах. Как вовремя распознать токсичных коллег и не пострадать от их деструктивных действий - Павел Бабяк

Эта непреднамеренная, но точная аллюзия, намекающая на эволюционное происхождение психопатии как адаптивной жизненной стратегии, подразумевала, что он всего лишь делал то, что ему предписывала природа. Какими бы преимуществами ни обладал такой подход, не стоит сбрасывать со счетов вероятность того, что психопаты демонстрируют поведенческие решения и подходы, отличающиеся от поведения других людей в эмоциональном и когнитивном плане, не по причине неврологической патологии или дефекта в традиционной медицинской или психиатрической трактовке.

Я говорю это потому, что и профессионалам, и обывателям кажется очень заманчивым объяснить черствое, манипулятивное и безжалостное поведение психопатов тем, что в их голове “что-то работает не так”. Такие объяснения уместны, когда мы говорим о различиях в проявлении эмоциональных, социальных и исполнительных функций в мозге психопатов в сравнении с обычными людьми. Неудивительно, что многие предпочитают смотреть на клинические описания психопатии через призму дисфункции, особенно когда имеют дело с осужденными за физическое насилие. Но этот же подход трудно применить к психопатам из числа предпринимателей, биржевых трейдеров, финансовых консультантов, политиков, врачей, юристов, ученых и других»[55].

Споры продолжаются, собственно, как и всегда в науке. Традиционное клише «нам нужно больше исследований» здесь весьма уместно. Вы можете ознакомиться с дополнительными материалами к книге, чтобы изучить последние данные о нейровизуализации и психопатии.

Психопатия и смертельное насилие

Психопатия – основной фактор, способствующий развитию всех форм антисоциального и преступного поведения[56]. Социолог Мэтт Де Лиси даже назвал ее «объединенной теорией преступности»[57]. И все же, согласно данным PCL, среди убийц уровень психопатии примерно такой же, как и среди преступников в среднем[58], [59]. В очень подробном и сложном анализе Фокс и Де Лиси смогли показать, что сила связи между психопатией и убийством во многом зависит от типа и тяжести убийства[60]. «Иными словами, по мере того как тип убийства становится все более жестоким и ужасающим (от бытового к преступлениям на сексуальной почве, садистским и серийным убийствам, множественным преступлениям), связь между ним и психопатией усиливается»[61]. Первая группа факторов (см. табл. 2.1.) проявляется в ней более четко. Психопаты часто описывают убийства в «беззаботной, сухой манере, не признавая за собой никакой вины и скрупулезно перечисляя все подробности, будто сам акт убийства не более тривиален, чем поход в магазин». В ходе метаанализа девятнадцати исследований, в котором рассматривались данные 5161 преступника мужского пола, О’Коннел и Маркус пришли к выводу, что и первая, и вторая группа факторов PCL-R связаны с проявлениями садизма. Садизм «может включать в себя как отсутствие эмпатии и готовность эксплуатировать других ради собственной выгоды (факторы 1), так и быть паттерном импульсивного поведения, направленного на нарушение правил (факторы 2)»[62].

Многие исследователи используют для описания совершаемого психопатами насилия слово «хладнокровное»[63], [64]. По словам Хаэра, «их насилие бесчувственно и инструментально и используется для удовлетворения определенной потребности, например в сексе, или для получения желаемого. И реакция психопата на событие часто связана с безразличием, ощущением собственной власти или удовольствием, но уж точно не с сожалением о нанесенном ущербе. И уж, конечно, из-за этого они не теряют сон»[65].

Эти выводы имеют отношение к нашей книге не только потому, что психопаты более склонны к насилию (см. раздел «За кулисами: преступники в “красных воротничках”» в главе 3), но и потому, что на рабочем месте они с большей вероятностью, чем другие, будут причастны к наиболее серьезным формам корпоративных преступлений, таким как мошенничество и растраты, и, как правило, нанесут организации самый ощутимый вред.

«Темная триада»