Книга Змееносец - Марина Светлая

- Присаживайтесь, - не переставая улыбаться, сказала она, - пока попьем чаю, позднее я позвоню в пиццерию. Вы ничего не имеете против?

Нет, Мишель ничего не имел против того, о чем не имел ни малейшего понятия. Он сел в кресло у стола, на котором накрыла Мари.

- Служанок у вас тоже нет, - заключил Его Величество.

Взял в руки «чашу», в которую Мари налила «чай». Понюхал ароматный напиток и сделал небольшой глоток. Оказалось вкусно, и он с удовольствием выпил все. Поставил чашу на стол и спросил:

- Очень красивое ожерелье. Откуда оно у вас?

Рука ее невольно дернулась к шее. Коснулась головы змеи и погладила изумрудный глазок.

- Наследство, - ответила Мари сдержанно. На самом деле ожерелье принадлежало ей от рождения. Она почти не солгала – это действительно было наследство от той неизвестной жизни, которую она могла бы прожить, если бы жила в родной семье.

А Мишель мысленно подводил итоги.

Принцесса Мари считает это ожерелье своим наследством. Выходит, она не знает, почему им владеет. Впрочем, и сам король Трезмонский не понимал до конца, каким образом оно оказалось именно у этой девушки и именно в этом мире. Предположить, что было на уме Маглора Форжерона двадцать лет назад, он не мог.

Главный вопрос заключался в том, как добыть это ожерелье, чтобы вернуть его семье де Наве. Об условии, которое сообщил Петрунель, Мишель помнил хорошо. И теперь, жуя печенье, раздумывал над тем, как он может добиться своей цели. И за такой короткий срок.

Он поднял глаза на Мари и спросил:

- Будет большой дерзостью с моей стороны, если я попрошу вас показать ваше королевство? Мне всегда были интересны новые земли. А сюда, к моему большому сожалению, я уже больше никогда не попаду снова.

Мари вздохнула. «Король», жующий печенье, выглядел забавно. Пожалуй, первоочередной задачей было все же решить, что с ним теперь делать. То, что эту ночь он проведет в ее доме, стало очевидно еще в дороге, и с ней Принцесса Легран смирилась. Но что дальше?

- У меня нет времени устраивать вам прогулку, - отрезала она, но тут же смягчила тон, - я уезжаю отсюда через два дня. И тоже, скорее всего, никогда не попаду сюда снова. Нужно собираться, – помолчала, чтобы сделать глоток чаю, и неловко улыбнулась. – Простите, я была не в том состоянии, чтобы что-то запомнить. Как, вы сказали, вас зовут?

- Меня зовут… - король задумался. Слишком очевидно, что все его титулы ничего не значат в этом мире. – Меня зовут Мишель. Вы покидаете свой дом? Навсегда? Куда же вы направляетесь? Простите, я задаю слишком много вопросов. Могу ли я помочь вам? Собираться.

- Можете, если вам так хочется, - торжественно объявила Мари и замерла с улыбкой на губах – слишком очевидно… Она привела его в этот дом потому, что невыносимо было оставаться в нем в одиночестве. Ей было все равно чье – лишь бы чье-нибудь дыхание рядом. Когда она поняла, что боится ночей здесь, переехала в Париж. Хотела отпустить это прошлое, в котором было много счастья, и не могла.

Поставила чашку на стол. Поднялась с кресла и быстро проговорила:

- Простите, я пойду переоденусь. А потом будем укладывать вещи.

Мишель проводил ее восхищенным взглядом. Эта девушка потрясла его воображение еще тогда, во сне. Теперь он видел ее рядом с собой, слышал голос и понимал, что ее терзает какая-то печаль. Если бы в этом он мог ей помочь. Откуда-то издалека пришла мысль, что дома у него осталась невеста, свадьба с которой должна состояться через два дня. Но он лишь отмахнулся от воспоминаний. В конце концов, Мишель никогда не обольщался ложными надеждами по поводу чувств герцогини де Жуайез. Она так же преследовала свои выгоды в этом браке, как и он сам.

Мари вернулась спустя десять минут – в джинсах, футболке и без ожерелья на шее. Волосы стянула в хвост на затылке. В руках несла вешалки с мужской одеждой – отцовские брюки и рубашка.

- Вот, вам тоже не мешало бы переодеться, - с улыбкой заявила она. Никаких следов ее мрачного настроения на лице как не бывало. Решительно настроившись не думать ни об Алексе, ни о продаже кусочка души вместе с этим домом, она понимала, что о «короле» все равно придется думать. Впрочем, он и без того настойчиво маячил в мыслях.

Поблагодарив ее, Мишель переоделся в соседней комнате. Любопытство заставило взглянуть на себя в зеркало. Одежда из этого мира выглядела необычно, но, кажется, вполне соответствовала королевской чести.

Вернувшись к хозяйке замка, мало похожего на замок, он весело спросил:

- С чего начнем, Ваше Высочество?

Она же, собственно, уже начала. С уборки стола. Увидев Мишеля, приведенного в более-менее приличный вид, улыбнулась. Пожалуй, его «аристократизм» даже в клетчатую отцовскую рубашку не спрячешь.

- Давайте начнем с уговора – никаких титулов. Зовите меня Мари.

Мишель коротко кивнул.

- А чем продолжим, Мари?

- Библиотекой. Мне нужно упаковать книги.

VI

1185 год, Фенелла

«Какой хорошенький!» - это было первое, что подумала Лиз, увидев спящего за столом незнакомого мужчину… в сутане. Он уронил голову на руки. И громко храпел – так, что почти тряслись стены. И, если попытаться анализировать, слово «хорошенький» в данный конкретный момент едва ли ему подходило. Но Лиз не анализировала. Она оглядывалась по сторонам.

Стены тоже оказались незнакомыми.

 «Это не наш ресторан!» - была ее вторая связная мысль. Минуту назад она выходила из уборной, имея намерение немедленно побеседовать с Легран о том, что Алекс Романи – не самая надежная кандидатура в спутники жизни. И вот оказалась… здесь. А Легран в этой странной комнате не наблюдалось. Зато наблюдался грубо отесанный стол, пара стульев, один из которых занимала она сама, а второй – спящий… монах? Пара бочонков и пара кружек. Лиз приподнялась со стула и осторожно принюхалась к содержимому кружек. Вино и мед. И, кажется, какие-то душистые травки? Черт! Хороший запах!

Не удержалась. Отпила остатки. Вкус понравился тоже. Потом снова осмотрелась. Каменные стены, каменный пол, каменный потолок. Из крошечного окошка пробивался дневной свет. Лиз вздрогнула.

- Qu`est que se putain passe! – заорала она, потеряв терпение.

Раздавшийся крик на странном, не очень понятном, но вроде бы французском языке разбудил брата Паулюса, смотревшего сладкие цветные сны о беспечальной жизни, к которой он стремился всеми правдами и неправдами, и вернул к реальности.

Он открыл глаза и увидел перед собой… привидение. Хорошенькое, но злобное. Оно ругалось и – святые отцы! – допивало вино, хранимое Паулюсом для самых дорогих гостей.

Монах пробубнил молитву и закрыл глаза, надеясь, что привидение исчезнет.

- Эй! Вы прекращайте спать! – воскликнула Лиз, вскочила, обошла вокруг стола и принялась тормошить монаха за плечо. – Кто вы такой?