Книга Гавайская рапсодия - Дебора Тернер

Не сводя глаз с ее лица, он понимающе кивнул. Констанс не знала, намеренно он пытается испугать ее или это его обычная манера общения.

— Наверное, там я вас и видел, — не очень убежденно проговорил он. — Хотя мне кажется, что я знаю вас по фотографии, Констанс пожала плечами.

— Возможно, вы видели мою фотографию на каком-нибудь пропуске. — Невероятно, но ей удалось выдавить смешок. — Хотя, с другой стороны, вы наверняка видели мое досье, которое составил Говард Форсайт. У него досье на каждого. Уверена, в моем фотографии разных лет.

Говард Форсайт был начальником службы безопасности курорта.

— Да, наверное, там я вас и видел. Констанс с облегчением заметила, что министры возвращаются.

— Они пришли, — сказала она и прибавила:

— Я боялась, что у кого-нибудь из них будет сердечный приступ после таких упражнений.

Он тут же отвел глаза.

— Даже не думайте об этом.

Несколько часов спустя в фойе Констанс снова увидела этого человека. Он с серьезным видом что-то говорил Карсону. Констанс посторонилась, освобождая дорогу мистеру Маккуину, а Карсон поднял на нее глаза, и она поняла, что говорили именно о ней.

— Сегодня вечером вы нам больше не понадобитесь, — с улыбкой сказал ей министр. Он был не только политик, но и приятный человек. — Благодарю вас за хорошую работу. — Его улыбка стала шире. — Когда вы соглашались работать с нашей делегацией, вам наверняка и в голову не приходило, что вы столкнетесь с такой сложной темой, как японское оружие семнадцатого века.

— Конечно, — ответила Констанс, — но это было очень интересно.

Министр внимательно посмотрел на нее.

— Правда? А я готов спорить, что вам было чертовски скучно. — Он осмотрелся вокруг и подозвал к себе Сиднея, стоящего неподалеку. — Сидней, почему бы вам не пригласить мисс Маккинон на ужин? — предложил министр. — Идти спать ей еще рано.

— О, не стоит…

— С большим удовольствием, — учтиво перебил ее Дрейк. — Мисс Маккинон, вы не могли бы подождать немного? Мне нужно еще кое с кем переговорить.

Вежливая улыбка Маккуина заставила ее принять приглашение. Откуда было ему знать, что она чувствует всякий раз, когда видит Сиднея Дрейка?

Когда Сидней отошел, она обратилась к министру:

— Сегодня я работаю, мистер Маккуин.

— Но вы нам не понадобитесь. — Посмотрев вслед высокой, подтянутой фигуре Сиднея, министр заметил:

— Этот человек далеко пойдет. У него прекрасное будущее, по меньшей мере посол. И я не удивлюсь, если когда-нибудь услышу его речь в ООН.

— Я тоже, — пробормотала Констанс, не зная, что сказать.

— В Оксфорде он получал повышенную стипендию, а теперь у него степень по философии, он прекрасный спортсмен и прирожденный лидер. Да, таким принадлежит мир.

Констанс вежливо сказала:

— Это прекрасно.

Разумеется, мир принадлежал таким, как он. Только дети очень богатых людей обладают уверенностью, что все получат на подносе.

Рассеянный взгляд Маккуина снова остановился на ней.

— И, наверное, он очень привлекателен для женщин, хотя донжуаном его не назовешь.

Зачем он говорит ей все это? Она постаралась принять безразличный вид и спокойно сказала:

— Это было бы большим недостатком.

— Именно. — Маккуин посмотрел на подходившего к ним Сиднея. — Он очень умный человек, весь в отца.

Сидней услышал его последние слова и, как показалось Констанс, сравнение с отцом не вызвало у него восторга.

Сидней посмотрел на Констанс, его глаза сверкнули из-под полуопущенных ресниц. Она была поражена, когда поняла, что Дрейк в ярости.

— Идемте, — сказал он.

— Он посчитал, что мне нужно развлечься, но это совсем не так. Я не хочу вам навязываться.

— Но у нас нет выбора. Нам некоторым образом приказали поужинать вместе. Так что мы обязаны выполнить задание, ведь мы же с вами на службе. Нужно играть по правилам.

Он ни слова не сказал о том, что о навязчивости не может быть и речи, что он с удовольствием пригласит ее. Да, льстецом его не назовешь. Задетая, она бросила:

— Верится с трудом.

— Почему же?

— По моим наблюдениям, вы сами принимаете решения, а не предоставляете это делать за вас другим.

— Иногда да, — заявил он с самоуверенностью, которая поразила ее. — Я хочу быть среди тех, кто принимает решения.

— Тогда вам надо стать политиком. Он насмешливо отозвался:

— Кажется, о политиках вы невысокого мнения.

— Почему? Мистер Маккуин мне нравится.

— Это умнейший человек, который по-настоящему заботится о процветании своей страны, — бесстрастно согласился он. — Идемте, Констанс. Сначала выпьем, а потом поужинаем.

Констанс замялась, но соблазн был велик, и она поняла, что не может ему отказать.

Они были уже на лестнице, когда Сиднея окликнул тот самый сотрудник службы безопасности.

— Простите, можно вас на минутку? Мне нужно сказать вам два слова наедине.

Сидней нахмурился, но Констанс быстро сказала:

— Пожалуйста-пожалуйста, я вас подожду здесь.

Он коротко кивнул и прошел с тем человеком дальше по коридору. Констанс стала разглядывать антикварное панно на стене, стараясь подавить внутреннюю дрожь.

Она совсем не удивилась, когда услышала сзади голос Тима Карсона:

— Ах вот вы где, Констанс!

Как глупо! — подумала она, стараясь отнестись к Карсону без неприязни. Она с улыбкой обернулась.

Он посмотрел вначале на ее лицо, потом на руки, потом снова на лицо.

— Я хотел пригласить вас в ночной клуб, сказал он. — Нас собирается несколько человек. Решили проветриться. А раз вы сегодня не работаете, то…

Сидней покинул своего собеседника и быстро подошел к ним. Констанс сказала:

— Простите, я…

— Мисс Маккинон ужинает со мной, — пришел ей на помощь Сидней. Он улыбнулся Карсону с нарочитой вежливостью. — Тем не менее вам пришла в голову отличная мысль, Карсон. Может, мы присоединимся к вам попозже.

На мгновение Констанс показалось, что сейчас Карсон взорвется, но он сумел сдержаться и даже улыбнулся.

— Что ж, очень жаль. Всего хорошего! — И гордо удалился.

— Это было слишком грубо, — сказала Констанс, когда Сидней взял ее под локоть и повел вниз. — Вы же дипломат… И, значит, знаете, как себя вести.

— Не люблю браконьеров.

— Но он же не знал. К тому же мне не нравится, когда меня сравнивают с куропаткой или кроликом. Я не добыча.