Книга Эльфийский мёд - Диана Дурман

Эти тоже хороши! Видят, что девица сопротивляется, и только сильнее заводятся от этого.… Да хватит уже трогать мои уши! И с какого перепугу они настолько чувствительные? Ох, как же всё-таки хорошо...

Дыхание громилы, уверенно расположившегося за спиной, заставляло пылать кожу ещё сильнее прямо под влажной дорожкой оставленной наглым языком. Веки помимо воли то и дело закрывались от наслаждения, но я упорно их распахивала, не давая себе возможности ещё глубже утонуть в ощущениях.

Распуская завязки на платье, черноглазый Эрик кивнул Арону и тот, поняв его без слов, поднял меня в воздух, при этом удерживая, ох-ох, за промежность. Пришлось ещё сильнее стиснуть зубы, пока брюнет, распахнув мой наряд и, любуясь молочно-белыми полушариями, пророкотал:

— Ни один из тех длинноухих не подарит тебе и толики тех наслаждений, что способны дать мы. — После этих слов его черные глаза встретились с моими и он, придвинувшись к моим губам проникновенно произнес:

— Этот брак не вызывал у нас восторга, но тебя наказывать за это мы не собираемся, и если ты будешь хорошей девочкой, то твоя жизнь станет гораздо лучше.

— Слушайся альфу, сладкая, и тогда тебе не придется скучать по своему дому, — поддержал Эрика Арон, оставляя в покое моё ухо, и меня накрыло сначала облегчением, а затем негодованием.

Да это же угроза в чистом виде! Будешь раздвигать ноги и не противиться — будет тебе счастье. А нет — пеняй на себя.

Чтобы пусто было всем этим ушастым и хвостатым вместе взятым за эти унижения!

Ох и попляшете вы у меня, как только заклинание спадет и мой голос вернется! Вы же блохастые не знаете, какую подлянку вам подложили. Ну, ничего — я не упущу возможности отработать на вас пару навыков дрессировки, а пока стоит им подыграть.

Успокоив свою совесть, я расслабилась, принимая происходящее как неизбежное и возможно очень приятное зло, и задрожала уже не от страха, а от всё сильнее нарастающего возбуждения, и в этом был виноват желтоглазый. Его рука, на которой я повисла, была протиснута под меня сзади, тем самым позволяя горячим пальцами расположиться на лобке, а вот шершавой ладони как раз в самом средоточии желания. Этот мохнатый однозначно нарочно двигал удерживающей меня на весу рукой, то и дело, задевая клитор через тонкую ткань юбки, что уже спешила намокнуть от разбуженного желания, и продолжал самозабвенно ласкать моё слишком чувствительной ухо.

И всё усугубилось, когда Эрик, согнув одну мою ногу в колене и отведя её в сторону, придвинулся ближе, чтобы жадно припасть к моему напряженному соску. Втянув его в рот, альфа принялся с ним играть языком, при этом заставляя меня забыть обо всем на свете.

Громко втянув воздух, я прогнулась и застонала от слишком порочных и острых ощущений, что мне дарили эти два, считай незнакомца. Тяжесть внизу живота нарастала, жар разливался по телу, вытесняя все мысли и сметая всю скромность.

Прижимаясь спиной к каменному торсу Арона, я пыталась высвободить свои руки из его захвата, но уже не была уверена зачем — либо чтобы оттолкнуть голову альфы, терзающего мою грудь, либо наоборот прижать влажные губы к себе ещё крепче.

Раздался треск ткани, и обрывки моего подвенечного платья полетели вниз, оставляя меня абсолютно обнаженной в объятиях полуодетых мужей.

Глава седьмая

Я чувствовала кожей, каждой клеточкой изнемогающего от возбуждения тела, что оба мужчины уже были на взводе. Но, не смотря на жар, пожирающий уже всех участников нашего слишком близкого знакомства, и Эрик, и Арон не спешили удовлетворить свою похоть и тем самым завершать наше лунное венчание.

Палец желтоглазого то ускорялся, то замедлялся, массируя мой набухающий клитор. То и дело, вздрагивая каждый раз, когда Арон менял скорость я, уже не скрываясь разочарованно стонала, когда он замирал не давай мне дойти до конца.

Перед глазами всё плыло от жара возбуждения, и я сама прогибалась в спине, чтобы влажные, сильные поцелуи Эрика на моей груди не прекращались. Горячий гибкий язык играючи задевал напрягшийся сосок, пока жесткие губы прятали его в своих объятьях. Альфа придерживал меня одной рукой под ягодицу, в то время как пальцы второй руки сжимали свободную от его ласк грудь и, то и дело пощипывали горошину соска. Это уже начинало походить на пытку.

Чувствуя, как смазка щедро размазывается по широкой ладони Ароны я, откинув голову назад, коснулась затылком крепкого плеча желтоглазого громилы, пока он покрывал мою шею и слишком чувствительное ухо влажными, чувственными поцелуями. Казалось, что уже невозможно возбудиться сильнее, но каждое движение мужских пальцев и их настойчивые губы заставляли меня уверовать в обратное.

Моё тело одновременно превратилось и в напряженную струну и в мягкую глину, с которыми оба мужчины делали всё что хотели. Где-то на задворках сознания ещё билась здравая мысль о стыде — слишком уж быстро я сдалась на волю тех, кого волновало только моё тело — но то, что происходило сейчас между нами, не поддавалось логике.

И вот Эрик отстраняется от моей груди, заставляя меня, разочарованно застонать и прижимается ко мне всем своим стальным телом чтобы, ухватив за затылок притянуть мои губы для новой ласки. Его поцелуй заставляет что-то во мне взорваться, рассыпаться на части, а потом снова возродиться, чтобы понять — как же мне нравится вкус этого мужчины. Он словно алкоголь пьянит, кружит голову и превращает меня в кого-то другого. Теперь сомнений нет, им просто не осталось места, есть только всепоглощающее желание.

Они оба чувствуют, что я уже прошла ту грань, после которой соглашаешься на что угодно. Руки Арона исчезают, и я оказываюсь в объятьях Эрика — обняв его за плечи, я обвиваю мужскую талию ногами и чувствую, как сквозь плотную ткань штанов ко мне навстречу рвется его твёрдый член. Наверное, будь я девственницей и ментально, то испугалась бы этих ощущений, но зрелая женщина во мне наоборот только сильнее завелась. До дрожи в пальцах захотелось обхватить налитый желанием стержень, провести по нему пальцами и поймать губами стоны наслаждения мужчины, что довел меня до этой грани.

Но у моих мужей были иные планы. Эрик со мной на руках, не прерывая нашего слишком уж увлеченного поцелуя, направился к кровати, и едва мы оказались рядом с ней, он уложил меня на мягкое одеяло и отстранился. Его глаза больше походящие на живую тьму неотрывно следили за мной, пока альфа сбрасывал с себя одежду. Даже его тело было словно оружие — ничего лишнего, резкие линии складывались в идеальную картину, будоражащую во все что-то дикое и первобытное.

Лёжа на спине с бессовестно разведенными ногами я глубоко дышала, наблюдая за тем, как рядом с Эриком появляется уже тоже полностью обнаженный Арон, который держит в руках какую-то небольшую коробочку.

— Потрясающий вид, — урчит Арон, вальяжно располагаясь рядом со мной, — да и ты, сладкая, оказалась то, что надо. — Дурман желания окутал меня так плотно, что я едва сама не развернулась на бок, чтобы наброситься на его мягкие губы в поцелуе. Мне до темноты в глазах хотелось ощутить вкус губ и этого мужчины, однако я забыла, что главный здесь только Эрик.