Книга Игра в саботаж - Ирина Лобусова

Предупредив начальство, что едет на бывший Французский бульвар, Емельянов, уже весело насвистывая, пошел к служебной машине.

Ехали почему-то долго. Глядя в окно на пробегающие мимо автомобиля дома, он думал о том, как глупо было назвать бульвар с таким красивым названием, как Французский, Пролетарским. Что за фантазия такая была? Сколько Емельянов себя помнил, и его родители, да и бабушка с дедушкой всегда называли этот красивый бульвар, тянувшийся вдоль моря, Французским. Да и большинство коренных одесситов — тоже. Не прижилось новое название, не вошло в кровь. Пахло от него советскими лозунгами и той обязаловкой, которой каждый умеющий мыслить был сыт по горло. И Емельянов, мыслящий всегда нестандартно, не мог не думать об этом странном парадоксе: как в стране, в которой главным лозунгом было «Все лучшее — людям», умудрялись делать все для кого угодно, но только не для людей…

Какой долгой ни показалась ему дорога, приехали они ровно к 16 часам. Насмерть перепуганная главврач провела Емельянова в гостиную на первом этаже главного санаторного корпуса. Несмотря на то что было самое начало весны, да еще и очень холодной весны, санаторий работал, если и не в полную нагрузку, то хотя бы вполовину. Во всех корпусах топили, была горячая вода. Именно поэтому тех погорельцев, которые не смогли разместиться у друзей и родственников, и отправили сюда.

Как узнал Емельянов буквально за десять минут до выезда, дом разрушился не полностью. Нижняя часть его осталась нетронутой, можно сказать, в жилом состоянии. Были уничтожены только последние этажи. Дом планировали восстановить в течение нескольких месяцев и разрешить людям вернуться в свои собственные квартиры.

А пока его отрезали от всех коммуникаций — газа, света, воды. Жильцам тех квартир, которые были не повреждены, позволили подняться к себе и забрать ценные вещи. А потом входы опечатали, и стоял дом мертвый, ничем не напоминая, что когда-то здесь кипела жизнь.

К удивлению Емельянова, в уютной гостиной санаторного корпуса погорельцев собралось не много. Главврач провела его в комнату и мгновенно исчезла. Опер ее понимал — люди, которых не коснулась беда, предпочитали держаться подальше от таких неприятных вещей, как, к примеру, взрыв дома, даже если они вообще не имели к этому всему никакого отношения. Понимать-то он ее понимал, но раздражения сдержать не смог.

Поэтому, нахмурившись, он выступил на середину комнаты и заговорил коротко и сердито:

— Здорово, граждане! Я из милиции. Итак, кто что видел, кто что заметил, может, что подозрительного, в день взрыва, рассказываем…

И для проформы даже раскрыл планшет с блокнотом, на самом деле не собираясь ничего записывать. А люди загалдели — все одновременно, и казалось, что голоса их звучат сразу со всех сторон.

Больше всех старались, конечно, женщины, пытаясь донести до него уж совсем полную ерунду — о каких-то поломанных форточках, о плохой еде в санатории, прочую белиберду… Емельянов, слыша это, почти физически мучился от того, что нельзя на них прикрикнуть как следует.

Если бы эта стая баб сидела у него в кабинете, он моментально навел бы порядок. А тут… Галдят и галдят — ну чисто куры в курятнике! Невозможно выдержать! Да еще и в такой тяжелый для него день.

Послушав этот галдеж с минуту, Емельянов поднял предостерегающе руку и гаркнул:

— А ну тихо, граждане! Отвечаем в порядке очереди, по существу! Кто что видел подозрительное? Говорит один — остальные молчат!

Это произвело свое действие — курицы вмиг притихли. В наступившей тишине откуда-то сбоку раздался старческий голос:

— Да вы шутите, молодой человек? В этом взрыве все как есть подозрительное! А вы говорите…

Емельянов обернулся на голос. У одного из окон сидела пожилая супружеская пара — муж и жена лет шестидесяти, не меньше.

— Домá себя так не ведут, — мужчина смело выдержал взгляд Емельянова.

— А как ведут? — растерялся тот.

— Молодой человек, я инженером проработал всю свою жизнь. И я вам профессионально заявляю: это был очень нестандартный взрыв. Часть дома — крыша с карнизом, буквально поднялась на воздух, а потом была отброшена взрывной волной на такое расстояние, которое было бы просто невозможно, если б взорвался бытовой газ. К тому же эту часть дома словно аккуратно разрезали ножом, ну, будто прошелся мощный сварочный аппарат. И вы что, хотите меня уверить, что такой взрыв мог устроить бытовой газ, который накопился в результате утечки в обычной квартире? — Несмотря на странное изложение своей мысли, мужчина не отказал себе в одесской интонации.

— А что же это было, по-вашему? — удивился опер. К подобному он явно оказался не готов. Да и вообще, когда думал про этот дом, в голове возникало лишь одно: «Да гори оно все синим пламенем, красным знаменем!»

Конечно, такую дурацкую поговорку Емельянов ни за что бы не произнес вслух — он не был самоубийцей по натуре. Но вот избавиться от нее не мог. Потому и растерялся, слушая слова пожилого инженера, что случалось с ним довольно редко в его профессиональной жизни. А в важных, ответственных случаях — вообще никогда.

— Что это было? — Инженер пожал плечами. — Я бы предположил, что это была какая-то новая, неизвестная науке взрывчатка, которая находилась в одной из квартир.

— Взрывчатка? — Тут Емельянов уже мог парировать. — Вы, вообще, представляете себе количество взрывчатки, которое понадобилось бы для того, чтобы взорвать полдома? Так ею должна была быть забита вся квартира!

— А вот тут вы ошибаетесь! — Инженер был по-прежнему спокоен. — Есть очень много примеров взрывоопасных веществ, малое количество которых производит неимоверные разрушения. Например чистый глицерин. Или еще какие-то новые, синтезированные вещества, которые каждый день получают наши ученые. Вы поймите, что от взрыва бытового газа дом не мог повести себя так! Подобного характера разрушений я не видел никогда в жизни, а мне, уж поверьте, приходилось видеть немало разрушенных домов, в том числе и от взрывчатки! Я чинил поврежденные взрывами коммуникации. И я вам точно говорю: это был не газ!

— Хм… — Емельянов вдруг почувствовал, как под его ногами разверзлась пропасть: все его предположения разбивались в пух и прах. — Тогда для чего, по-вашему, это было? — уставился он на инженера. — Кто и с какой целью подложил взрывчатку?

— Думаю, это был теракт против советской власти, — пожилой человек смело встретил его взгляд. — Игра в саботаж, — произнес он четко.

Глава 6

— Так, — Емельянов облизал мгновенно пересохшие губы, — вы говорили кому-нибудь об этом, кроме меня?

— Говорил, — кивнул инженер, — говорил товарищам из органов госбезопасности. Они очень внимательно выслушали мои слова, кое-что записали, да и только. А это очень важный момент. Если в доме действительно жил такой человек, вам, как карательным органам, обязательно нужно установить его связи и личные данные. Все это может нести опасность.