Книга Под грифом "Любой ценой" - Альберт Байкалов

Громкие голоса, донесшиеся из-за акаций, заставили Антона замедлить шаг.

– Не надо меня пугать, – хныкала женщина.

– Тебе ничего не стоит это сделать, – с нотками недовольства говорил мужчина.

– Я с трудом устроилась! Ты же знаешь, на всем побережье не найти такой работы.

Антон решил ускорить шаг и пройти мимо, однако последующая фраза заставила его остановиться.

– Пойми, ты ничем не рискуешь. Они до обеда на процедурах, ключи от дверей у тебя есть…

Антон оглянулся по сторонам. Людей в этой части парка не было. Совсем рядом – ограждение. Он присел на корточки у прямоугольной бетонной клумбы. Взору открылась выкрашенная в салатовый цвет беседка. На скамейках, расположенных напротив друг друга, сидели двое. Она – русоволосая женщина в костюме дежурной по этажу. На плечи была накинута куртка. Лицо мужчины было Антону незнакомо. Он знал уже весь обслуживающий персонал – от дежуривших на проходной охранников, из числа местных жителей, до назначаемых для патрулирования территории военных. За исключением двух лодырей из усиления, которых выставила накануне их с Дроном приезда одна из расположенных в Сухуми частей, сюда заступали одни и те же солдаты комендантского взвода.

– С чего ты взял, что это проверяющие? – поежилась женщина.

– Ты же знаешь, что они в первый день устроили? – Мужчина оглянулся по сторонам. – Один легко обезоружил патруль.

– Это не патруль был, так себе, – отмахнулась женщина.

Антон весь превратился в слух. Сомнений не было, речь шла о нем и Дроне.

– А я тебе говорю, это засланные казачки, – не унимался мужчина. – Не могут так себя вести обычные военные.

– Думаешь, ФСБ? – испуганно спросила женщина.

– Надо это выяснить, – подтвердил ее предположение мужчина.

– Тэваз, не заставляй меня делать этого, умоляю тебя! – неожиданно попросила женщина. – У меня двое детей, сестры на руках, больная мать. Чем я их кормить буду?

– Никто ничего не узнает, – стоял на своем Тэваз. – Вон Хибла сразу согласилась, а ей еще труднее. Что будет, если муж узнает, чем она здесь занимается?

– Я точно ни с кем спать не буду! – неожиданно громко объявила женщина.

– Я тебя и не заставляю; знаю, ты у нас с принципами. – Тэваз наклонился и взял ее руки в свои ладони. – Ну, так как? Или ты забыла, кто замолвил за тебя словечко перед главврачом?

– Хорошо, я попробую, – сдалась наконец женщина.

Антон стал медленно пятиться задом. Злость на Дрона вмиг улетучилась. Благодаря ему Антон узнал, что к ним проявляют нездоровый интерес работники дома отдыха, причем заправляет всем этим Тэваз. Конечно, можно предположить, что это всего лишь обычные опасения администрации. Уезжая сюда, Антон узнал, что Министерство обороны проводит объединение санаториев, собирается уменьшить штат, и под сокращение попадает почти треть персонала. Для местных это удар. Потерять место даже уборщицы для женщины в этой республике равносильно оставить престижную работу в Москве. Деньги в учреждениях Министерства обороны России платили, по местным меркам, невиданные.

Лаша пронесся мимо руин следующего дома, пробежал через сад, перемахнул через сложенный из камня забор и ужаснулся – группа словно сквозь землю провалилась.

Между тем сзади вовсю шел бой. Треск автоматных очередей то и дело тонул в разрывах гранат, слышались крики. Пробежав немного по улице, образованной полуразрушенными домами, Лаша свернул в сад и перешел на шаг. Что делать? Озираясь по сторонам, он пытался понять, куда могли деться остальные, и клял себя за неосмотрительность. Кому теперь нужен его подвиг?

Сзади раздался гул. Он шагнул в заросли сухой травы и опустился на корточки. По дороге, с которой он только что ушел, промчался бронетранспортер и неожиданно резко остановился. Лаша приподнялся, пытаясь понять, что происходит, но стена дома и распустившиеся деревья не позволили этого сделать. Лязг откинувшихся дверец заставил его снова пригнуться, и почти сразу грохнул КПВТ. Лаша понял, что дом полностью блокирован, и теперь Гургени и Эзре остается либо погибнуть, либо сдаться. Хотя после того, как Лаша расстрелял офицера, их наверняка не оставят в живых.

Он стал пятиться задом, потом выпрямился, развернулся и снова побежал. На одном дыхании вбежал в гору и перешел на шаг. Кажется, оторвался. Хотя, если начнут преследование, ему несдобровать. Что делать? Идти днем через границу обратно в Грузию – самоубийство. Прятаться в окрестностях – опасно. Как только русские ворвутся в дом, они быстро поймут, что Гургени и Эзра лишь прикрывали отход остальной части группы. Неизбежно район наводнят военные и милиция, в ближайших селах организуют патрулирование из числа ополченцев. Лаша стал лихорадочно соображать. По всему выходит, группа повернула в глубь территории. Но куда? Задачи никто, кроме командира, не знал. Это новшество ввели после того, как несколько раз подряд из-за одного попавшего в плен просчитывали остальных и принимали меры.

За размышлениями он не заметил, как вновь оказался на дороге. Опомнился лишь тогда, когда услышал странный скрип. Навстречу ему, толкая перед собой тележку, шел какой-то старик, позади него семенила преклонного возраста женщина. Лаша бросился прочь, однако, сделав несколько шагов, остановился. Он поздно понял, что совершил глупость. Теперь эти люди сообщат куда надо, что видели человека, который их испугался, и район быстро обложат. У русских много техники и вертолетов и большие шансы найти его. Между тем мужчина тоже остановился. Он разглядывал Лашу так, словно перед ним был инопланетянин. На тележке лежали доски. По-видимому, эта престарелая чета разбирала один из брошенных домов, а когда началась стрельба, решила уйти.

– Здравствуйте! – крикнул Лаша на абхазском языке первое, что пришло в голову. – Внизу стреляют. Я с трудом унес ноги.

Старик и его спутница молчали. Они словно окаменели.

«Глухие, что ли?» – подумал про себя Лаша и медленно двинул в их сторону.

– Мои родители когда-то жили в этих краях. Вот приехал, чтобы посмотреть, как здесь теперь. И надо же такому случиться – сразу попал в переделку…

Старик отпустил ручки телеги, которые с грохотом упали на землю, наклонился и вытащил из-под досок топор:

– Не подходи!

– Не бойтесь, я не сделаю вам ничего плохого, только хотел спросить…

– Не подходи! – топнул ногой старик. – Ты, я вижу, грузин, а вы не приходите в эти края с миром.

– Клянусь, я живу в России, – не сводя со старика глаз, стал уверять Лаша. – И не был в Грузии уже много лет. Просто хотел побывать на родине и приехал. А здесь такое…

Лаша упрекнул себя за опрометчивость. Надо было сказать, что он мингрел, который приехал из Дихазурта. Ведь и по паспорту, который был у него, он вовсе не Лаша Ахвледиани, а Чанба Кеубая. Теперь этот абхаз уверен в своей правоте. И откуда он только здесь взялся?