Книга Любовь по правилам и без - Агата Озолс

— Спорю, что он не женат.

— Считай, спор ты выиграла.

— А был?

— Очень давно, еще в дни своей студенческой молодости.

— Хочешь быть, как он? Я так поняла, что он — твой кумир.

— Хочу, — ответил Роман, проигнорировав мои слова про кумира, — да только кто мне даст?

— Ему-то дали.

— Он не зависит от мнения семьи. Ему плевать, — с завистью ответил Роман.

— А ты, зависишь?

— Я же единственный сын, продолжатель династии. Мне нужно будет размножаться. Не сейчас, конечно, попозже.

— У тебя две сестры.

— Девочки, — он смешно сморщил нос. — Они будут продолжать род своих мужей. Старшая уже, у нее двое детей.

— Она, и, правда, герцогиня?

— Угу, и муж у нее герцог. Нет, он нормальный мужик, но с герцогскими тараканами.

— А другая сестра?

— Сбежала от родителей в Штаты. Учится.

— А ты здесь?

— Кто ж меня отпустит?

— Ромашка, — усмехнулась я.

— Будешь дразниться, я тоже придумаю обидное прозвище, — предупредил он.

— Попробуй.

— Неужели тебя никак в детстве не называли? Какое-нибудь уменьшительно-ласкательное имя? Прозвище?

— Тебя зовет меня Аннук, на французский лад.

— А родители?

— Анна.

— Это очень странно, — сказал Роман.

— Кому как. Просто у нас так было принято. А твоя мама до сих пор называет тебя Ромашкой?

— Только когда мы с ней наедине. Я сказал, что уйду из дома, если она проговорится при посторонних.

— Ты живешь с родителями?

— Да, у нас дом загородом. Иногда ночую в своей городской квартире, но редко. А ты?

— Одна. Мои родители умерли.

— Прости.

— Ничего страшного, я привыкла.

— А братья или сестры есть?

— Нет.

Ответила и замолчала, делая вид, что всецело поглощена едой.

У мамы было больное сердце, и после моего рождения врачи запретили ей иметь детей. Она бы, наверное, рискнула еще раз, но папа, любивший ее до безумия, взял контроль в свои руки. Он не мог рисковать любимой женщиной. Мама умерла, когда мне было двадцать. Папа пережил ее только на два года. Нет, он ничего с собой не сделал. Просто его любовь к маме была так велика, что жить без нее он не смог, не выдержало сердце.

— Тетя твоя единственная близкая родственница? — прервал молчание Роман.

— Да. Есть еще какие-то троюродные браться и сестры, но я плохо их знаю. Мы редко общаемся.

— Тетя живет в Париже?

— Да, у нее квартира в районе Оберкампф, на рю Жакар, — ответила я. — Если ты знаешь город.

— Знаю, — кивнул Роман. — Там недалеко площадь Республики и очень хороший ресторан морепродуктов.

— «Леон»? — догадалась я. — Неужели ты ходишь в такие рестораны?

— Что значит, такие? Хороший сетевой ресторан, а мидии там просто объедение.

Мы немного поговорили о Париже, а потом Роман посмотрел на наш стол.

— Ну что, ты доела? Еще чего-нибудь хочешь?

— Нет, в меня ничего не влезет уже.

— Тогда пошли, отвезу тебя домой.

Я уставилась на него круглыми от удивления глазами. Это что, все свидание?

— Речь шла об ужине за одним столом, — увидев мою реакцию, пояснил Валишевский.

— Хорошо, — как можно равнодушнее ответила ему. — Я могу вызвать себе такси, ведь мы не договаривались, что ты отвезешь меня домой.

— Разве я могу не проводить девушку после свидания?

— Так у нас все-таки свидание?

Роман довольно улыбнулся.

— Да, у нас свидание, — подтвердил он.

— Какое-то оно своеобразное.

— Хорошо, пойдем.

Прежде, чем я успела ответить, Роман поднялся, взял подносы с пустыми стаканами и упаковками из-под гамбургеров и отнес все к мусорному баку.

— Пошли, — прихватил меня за руку и повел к лифту.

— Куда на этот раз?

— Увидишь.

Лифт поднял нас еще на один этаж выше, и мы очутились игровой зоне.

— Только не говори, что мы будем играть в детские автоматы, — взмолилась я.

— Будем, — решительно ответил Роман и потащил к стойке администратора.

— Тут только дети!

— Ну и что? Правилами не запрещено.

— Я не буду позориться.

— Анна, это весело, — стал уговаривать меня Валишевский. — Просто весело. Давай поиграем, если тебе не понравится, я отвезу тебя домой.

Он купил нам игровые карточки, положил на них какую-то астрономическую сумму, и мы отправились играть.

Поначалу было стыдно и неловко, автоматы были рассчитаны на детей лет до десяти. Роман выбрал игру, в которой нужно было лупить резиновыми молотками огромных цветных монстров, вылезающих из корзины. Первую игру я простояла рядом с Валишевским, сжимая в руке молоток, и мрачно наблюдая за тем, как он играет.

— Проиграл, — сказал Роман, когда автомат пиликнул, обозначая конец игре. — Из-за тебя, между прочим.

— Да я ни разу не ударила, просто стояла рядом, — стала оправдываться я.

— Вот именно! Ты мне не помогала, — обвинил меня Роман. — Ты виновата.

— Хорошо, — вздохнула обреченно, — давай еще раз. Будем играть вместе.

И спустя несколько минут, мы с Романом на пару орудовали молотками. Потом он потащил меня к водяным пистолетам, а когда настала очередь настольного хоккея, я так увлеклась, что решила снять туфли. Уж очень в них было неудобно.

— Подожди, — сказал Роман, когда понял, что я собираюсь разуться и ходить босиком. — Давай спустимся вниз.

— Зачем?

— Давай.

Мы спустились ниже, и вышли на этаже с магазинами. Роман огляделся.

— То, что нам нужно, — сказал, указывая рукой на магазин спортивной одежды.

Меня усадили на пуфик, Роман, подхватил консультанта, и они скрылись в недрах торгового зала.

— У тебя какой размер ноги? — спросил Валишевский, вернувшись.

— Тридцать восьмой.

— Отлично, — он поставил передо мной коробку. — Меряй, должно быть как раз.

Я сняла туфли, Роман помог надеть кроссовки.

— Ну, как? — спросил, когда я прошлась в новой обуви.

— Нормально.