Книга Дитя ворона - Лука Каримова

— Держись за меня, я тебе кое-что покажу, — сказал Девон.

Энья ухватилась за его шею руками, и они быстро поплыли в сторону дальних камней. Под ними пролегала чернота глубины и Энья крепче сцепила пальцы, пока Девон не проплыл это место и не опустил девочку на песок. Солнце почти скрылось за горизонтом, и его лучи осветили камни, за которыми они притаились.

Немного погодя в воде раздался всплеск, и с разных сторон к небольшой лагуне подплыли русалки.

Девон приложил палец к губам, призывая Энью к тишине. Она взяла его за руку и стала внимательно разглядывать морских дев, поражаясь тому, как сильно они похожи на обычных человеческих девушек. Разве что на скулах и руках сверкает чешуя, грудь прикрывают длинные волосы или необычные украшения из морских раковин и водорослей. Между длинных пальцев русалок, Энья разглядела тонкую пленочку-перенопонку, а острые ногти были перламутрово-синего цвета. Каждая из них устроилась на том или другом камне, как на ложе, и махала широким рыбьим хвостом словно веером.

Когда они запели, Энья теснее прижалась к Девону, и стала слушать, пока не почувствовала, что ее одолевает сонливость. Песня морских дев убаюкивала, в ушах шумело море, а рядом с герцогом ей было так тепло, так хорошо и спокойно, как не было никогда.

Русалки все пели, плескались водой, и так бы продолжалось и дальше, если бы Энья не чихнула. В страхе она подняла взгляд на Девона, но герцог даже не взглянул на нее, а смотрел прямо на замолчавших русалок.

— Сестрицы, поглядите, кто заглянул к нам! — без удивления окликнула сестер одна хвостатая.

— Великий чародей! — отозвалась вторая, перестав расчесывать свои золотые волосы гребнем из рыбьих костей.

— А кто это с тобой? Уж не привел ли ты нам эту малышку на ужин? — третья оскалилась, сверкнув потемневшими глазами на испугавшуюся Энью.

— Вовсе нет, морские девы. Я хотел, чтобы моя подопечная увидела вашу красоту и услышала дивное пение, — льстиво отозвался герцог, а его рука сжала детскую ручку. Он знал, что если что-нибудь пойдет не так, то из русалок получится отменная «жареная рыбка», и ужином уже станут они.

В подтверждение этому, его глаза блеснули золотом, и смелость морских дев как водой смыло. Они то знали, что чародей хоть и не придавал значения их остротам и выходкам вроде выброшенного на его берег мусора, но испытывать его терпение никто из них не решался.

— Надеюсь, мы сумели произвести впечатление на эту маленькую рыбку? — миролюбиво спросила золотоволосая русалка.

Герцог кивнул Энье, и она заговорила:

— Приветствую вас, морские девы, и выражаю восхищение вашим пением и красотой. Мне никогда не доводилось видеть вас вживую, только в книгах.

— А она мне нравится! — русалка отложила гребень, удивленно хлопая длинными ресницами, с интересом глядя на бронзоволосую девочку.

— Верно! Давно с нами не говорили с таким почтением, — отозвалась клыкастая. — А раз так, то с этого дня, ты будешь под нашей защитой, и если попадешь когда-нибудь в беду на морских просторах, то возьми любую ракушку, — она взяла перламутрово-розовую скрученную раковину и приложила к уху. — Сделай так, и позови дочерей Ньёрда[1], и мы придем, где бы ты ни была, — она резко обернулась, всматриваясь вдаль и предостерегающе сказала. — Возвращайся на берег, чародей. Скоро здесь будет неспокойно.

Не прощаясь с русалками, герцог схватил Энью, и, устроив на своих плечах, быстро поплыл к берегу. Девочка только и успела, что обернуться да помахать рукой морским девам. Те сделали то же самое и продолжили петь, но теперь очень грустно, от чего у Эньи защемило сердце, и все хорошее настроение куда-то исчезло.

Стоило им ступить на песок, как вдалеке прогремел гром, небо заволокли темные густые тучи и пошел такой сильный ливень, что Энья вскрикнула от страха. Капли били ее по плечам, рукам, босым ногам. Если бы она не прикрывала голову, то и макушке бы досталось.

Герцог набросил на нее платье, подхватил все вещи и, взяв за руку, они побежали к дому, укрывшись в оранжерее и слушая, как громко стучит ливень по крыше и стеклам.

Энья вновь чихнула и шмыгнула носом.

Герцог нахмурился. В его глазах появилась озадаченность. Энья была первым в его жизни ребенком, которого он взял на воспитание. Девон не знал всего того, что знала нянюшка Эньи. Будь почтенная дама рядом, отругала бы обоих за плавание и пробежки под дождем, да отправила бы парить ноги, обвязала лечебными горчичниками и вручила горячее питье.

До всего этого Девону пришлось додуматься самому. Мысленно ругая себя и надеясь, что Энья не заболела, он отнес ее в спаленку, пустил горячей воды в ванную, добавил туда молока и меда, пучок целебных трав, и велел Энье полежать в воде и погреться.

Девочка пожала плечами и сделала как было велено, чувствуя себя девочкой, угодившей в котел с зельем. От горячей воды ее щеки раскраснелись, да и чихать она перестала, а насморк пропал, будто его и не бывало. Она вдыхала аромат эвкалипта и лаванды, пока ее не начало клонить в сон.

К тому времени, Девон вернулся полностью сухой и одетый в домашнюю одежду, он помог девочке выбраться, обтер ее мягким пушистым полотенцем и осторожно причесал волосы.

В кровать Энья забиралась в полусонном состоянии, но Девон слегка растормошил ее и заставил выпить полную чашку какого-то сладковатого, но приятного настоя.

— Больше я никуда не уйду… — погружаясь в крепкий здоровый сон пробормотала она, свернувшись калачиком и думая, как чудесно они провели очередной день, наполненный волшебством, и впереди ее ждет много-много таких же дней с герцогом.

Девон усмехнулся, забрав у нее пустую чашку и коснулся губами лба:

«Хвала небесам — у нее нет температуры. Мне следует быть более осмотрительным с маленькой девочкой. Это ведь не взрослый человек. Я так безответственно купался с ней в море».

Нянюшка сказала бы ему то же самое и добавила, что как человек, у которого никогда не было собственных детей, он хорошо справился, но ему еще предстоит набраться опыта.

Лежа в постели во мраке своей комнаты, Девон тщательно обдумывал дальнейший план по воспитанию Эньи. По возрасту девочке было рано вникать во все подробности магической науки, но вот приоткрыть их завесу, к примеру, попробовать выращивать растения, управлять каплями воды, разжигать крохотный огонек взглядом, конечно же, исключительно в его присутствии. Или элементарно управлять предметами, освоить самое основное — бытовую магию, это было возможно и даже нужно. И только после этого, спустя несколько лет, герцог отправит ее в закрытую школу чародейства. Откуда Энья выйдет повзрослевшей опытной чародейкой, как и ее матушка. Так Девон и уснул, думая о будущем своего маленького вороненка.

[1] Нъёрд — в скандинавской мифологии бог морской стихии.

Глава 6

Следующие две недели прошли для Эньи незаметно и, на удивление, спокойно, без малейшего намека на приключения. Но она ничуть не скучала — ей было некогда. И, если раньше, в отцовском доме распорядок дня был расписан занятиями с нянюшкой и работой по дому, то с Девоном исключительно всем, что связано с магией. История ее уходила так далеко, что даже в учебнике некоторые даты стояли со знаком вопроса, и герцог не мог дать точные ответы на то, откуда она взялась в мире. Кроме магии, они углубленно изучали ботанику, наглядно осматривая в саду клумбы и грядки с теми растениями, которые применялись в зельеварении и лекарском ремесле. Но больше всего Энье нравилась бытовая магия. Она удивлялась и сетовала на то, что раньше ничего о ней не знала. Оказывается, с помощью магии можно быстро залатать дыры в нарядах, а не тратить несколько часов, болезненно искалывая пальцы и щуря глаза, вдевая нить в иглу. Подметать двор стало сплошным удовольствием: вместо постоянного чихания, непроходящего насморка и рези в глазах, из-за поднимающейся в воздух пыли и грязи, и многого другого, на помощь приходило бытовое колдовство.