Книга Скиталец 2. Книга вторая - Константин Калбазов

– Чушь. Им просто нужно было выставить все в выгодном им свете. Свидетели выдадут ту версию, какую им озвучит полиция. Как результат, консул будет попросту бессилен. Так все и оказалось.

– Мне казалось, что Павел Максимович тертый калач.

– Еще какой. Только тут нашла коса на камень. Это как пружина, которую можно сжать только до упора. А потом все. Встанет намертво. Ты, Боря, выбрал весь свободный ход. Дважды уступать губернатор не стал бы. Как и комиссар полиции. Обидно им. Вот и вышло так, что мне пришлось бежать.

– Что-то ты не выглядишь расстроенной.

– А к чему горевать, – легкомысленно пожала она плечиками. – Думаешь отчего я вцепилась в саквояж. Там деньги, а главное, рекомендательное письмо консулу на английском архипелаге. Прямая замена одного канцелярского работника на другого. Только и всего. У лаймов я опять буду в домике.

– И все же, как-то это все…

– Боря, тебе сколько лет?

– Восемнадцать, – без тени сомнений назвал он возраст указанный в паспорте.

– В восемнадцать я была в ополчении и защищала наш остров от пиратского набега, пока боярин был в походе. Потом два года добровольцем в войне за независимость Болгарского царства. Три года воевала за независимость Эфиопского царства. Как считаешь, может меня сильно расстроить убийство пары тройки лягушатников, напросившихся на неприятности?

– Уверен, что нет.

– То-то и оно.

Вот так вот. А с виду хрупкая и беззащитная девчушка двадцати годочков, не больше. На деле же, ветеран боевых действий. Причем самый что ни на есть реальный. Ничего удивительного что она устроила тем морпехам целую баталию.

Остров выбранный Бочкаревой в качестве базы, оказался небольшим, всего-то три километра в длину и два в ширину. При этом он имел форму человеческой головы, с шеей на юге. В ее основании имеется небольшая бухта, окруженная как песчаной косой, так и небольшим лесным массивом. Эдакое зеленое жабо.

Вторая, находится в районе затылка, на западном берегу. Со стороны моря песчаная коса, с одиночными деревьями и тонкой кромкой деревьев по внутреннему периметру. Зато со стороны острова такой же лес, как и на южной оконечности.

В результате этих метаморфоз остров походил на практически полностью облысевшего мужчину, со сплюснутым лицом обращенным на восток. Бог весть, может картограф решил посмеяться, а может это реальный каприз природы. Но очень похоже.

Никаких отметок о какой-либо французской фактории. Что в общем-то и понятно, учитывая размеры острова и то, что он оторван от основного архипелага миль на пятнадцать. Зато и шанс встретиться с сомалийцами достаточно велик. Они конечно не все пираты, но любой из них приберет то, что плохо лежит, или прихватит того, кто не может постоять за себя. Скудный край накладывает свой отпечаток на образ жизни, традиции и нравы. Нужно же им как-то выживать.

Номинально, все сомалийские архипелаги поделены между колониальными державами. Но по факту, в большинстве случаев власть их там удерживается за счет факторий частных компаний. Ориентированы они конечно же на получение прибыли. Контроль территории чисто номинальный.

Сомнительно, чтобы факторщики стали оказывать сопротивление, если высадится вражеский десант. Вот если аборигены, тогда совсем другое дело. Эти в благородство играть не будут и выражение «живые будут завидовать мертвым», тут играет совсем другими красками. Но выгода оправдывает риск.

Словом, островок этот мог оказаться прибежищем для кого угодно. Сомалийские быстроходные лодки тоже не больно-то приспособлены разгуливать в бурю. Судя по отметкам на карте, южная бухта достаточно глубоководная и просторная, чтобы в ней укрылись даже три-четыре крейсера. Встреча с которыми так же не входила в ланы путешественников.

Поэтому они выбрали западную бухту. Где шансы на нежелательную встречу были ниже. Входили в нее по узкому горлу прохода, держа оружие наизготовку. Отвернуть уже никакой возможности. Погода портилась стремительно. Начни они уходить и велика вероятность того, что их разобьет об этот же берег.

Проход узкий, не больше полусотни метров. Сама бухта длиной порядка пятисот и шириной не больше полутораста. По периметру светлая полоска песчаного пляжа, которую прекрасно видно благодаря луне, то и дело появляющейся в разрывах туч.

Держались настороже, вновь обрядившись в едва протряхшую и еще влажную одежду, надев спасательные жилеты и нацепив на себя и патронташи с патронными сумками. Мало ли, вдруг придется покинуть борт. При этом, Борис даже не пытался вглядываться в заросли деревьев, которые стояли непроницаемой черной стеной. Куда больше его заботил песок. Если люди еще могут спрятаться за листвой, то лодку им деть будет некуда. Даже если уберут и замаскируют ее, он непременно увидит некое темное пятно на светлом фоне песка. Но ничего подобного не случилось.

Нечего и мечтать, чтобы обследовать стоянку на предмет опасности. Ночью, занятие совершенно бесполезное. Отсутствие каких-либо лодок уже в некотором роде указывало на безопасность. Хотя и не гарантировало этого.

Он конечно предусмотрел на катере стойки, чтобы натянуть тент. Но это средство скорее для защиты от солнца и от легкого дождика. Противостояния с бурей, даже при некой защите деревьев, он не выдержит. Его попросту унесет. Поэтому закрепив катер, уже под дождем отправились на берег, устраивать себе ночлег.

Выбрав пару деревьев натянули между ними веревку, на небольшой высоте поперек порывам ветра. Потом набросили на нее парусину тента и закрепили его края, наскоро вырубленными кольями. С торцов занавесили такой же парусиной, получив нечто вроде палатки. Провозились не меньше часа. Но когда закончили, на выходе получили какое-никакое укрытие.

Пока устроились опять вымокли до нитки. Борис только подивился предусмотрительности и практичности девушки. Перебравшись в палатку, они сумели переодеться в сухое. И даже подстелили под лежанку успевший просохнуть на ветру и вовремя укрытый стаксель.

– Спи давай, – закутав ее в одеяло, распорядился он.

– Разбудишь через три часа.

– Ничего мне не станется. Отдыхай. Тебе и прошлую ночь пришлось провести не пойми как. За меня не переживай. У меня терпение развито на зависть. Не свалюсь.

– А то смотри, я не кисейная барышня.

– Я в курсе. Воевала и тертых калачей за пояс затыкала. Спи, героиня.

– Ладно. Доброй ночи, – отвернувшись пожелала она.

– Спокойной ночи, – ответил взаимностью он.

Места не так чтобы много, но все же достаточно для принятия упора лежа и пары десятков отжиманий. Кровь тут же сильнее заструилась по жилам, а по телу прошла теплая волна. В купе с сухим нательным бельем согреться получилось без труда. За парусиной бушевал ветер, ее трепало так, словно она вот-вот лопнет.

Обеспокоенный этим Измайлов выглянул наружу, чтобы взглянуть на «Садко». Тот раскачивался на гуляющей по бухте волне, но и не думал отрываться. Якорь и причальный канат надежно удерживали его на месте.