Книга Алтарных дел мастер - Николай Степанов

Кикимора почувствовала смутную тревогу еще накануне ночью: возле дуба-ведуна творилось что-то неладное. Однако сначала она не придала проблеме особого значения, потому и продолжила свои дела на восточной окраине обширных владений. Там произрастал особый багульник, являвшийся важным компонентом одной из настоек. В эти дни растение набирало максимальную силу и при правильном сборе в самую полночь не теряло своих уникальных свойств.

На свой островок бабка вернулась лишь под утро и сразу увидела красноголовую птичку. А поскольку та не могла ни слова сказать голосом старика, кикимора сообразила: с ее ухажером приключилась беда.

– Сызнова вляпался в непотребство? Вот завсегда с ним так, прямо дитя малое!

Кикимора вызвала сокола и отправила его к дубу-ведуну. Теперь сигналы с того участка болота стали еще тревожнее: похоже, кто-то принялся осушать ее владения. И вряд ли это был леший.

Вскоре с высоты птичьего полета она увидела ужасную картинку: ее болото вокруг священного дерева погибало. Впрочем, и окраска самого дуба заметно потускнела.

Хозяйка топей сразу принялась прокладывать зачарованную тропу ближе к священному дереву. По дороге к нему связь с соколом прервалась, а когда старушка выбралась с колдовского пути, ее поджидали сразу два неприятных сюрприза. Во-первых, тропа оборвалась раньше, чем задумывалось, и кикиморе пришлось еще минут десять топать по болоту, а во-вторых, сокол показал ей двух мужичков на берегу: одного на троне, а другого в клетке.

– Это ж надо умудриться в собственных угодьях опять стать пленником, – пробурчала старуха себе под нос. – Видать, пришлый недюжинной силой обладает. Эх, не шибко я люблю в жиже купаться, но делать нечего.

Кикимора с головой погрузилась в болото и двинулась дальше, не показываясь на поверхности. Когда подплыла к берегу, затаилась за моховой кочкой. Увидев, что леший задрал голову к небу, сотворила кукиш и показала его над кочкой, старик должен был заметить условный знак.

И точно – леший принялся действовать.

Примерно через час оба беглеца уже находились на островке хозяйки болот. Кикимора уселась на излюбленный пень и принялась допрашивать:

– И кто это к тебе пожаловал такой злобный?

– Друид, прелестница. И не токмо злобный, но еще и могучий не в меру. У него в каждой руке по источнику.

– Немыслимо! – воскликнула кикимора. – Ты ничего не попутал со страху?

– Оно, конечно, немудрено и обмишуриться, когда гуторишь с таким аспидом, но я своими очами узрел его руки – там мощь несусветная. Он на мои земли таковское проклятие гнилью наслал, что ни исполинский дуб, ни ведун его одолеть не в силах, а мои потуги и вовсе даром канули. Из евойной клетушки я сумел вырваться, токмо всю мощь на то за раз употребив, – сознался леший.

– То бишь супостата энтого нам не одолеть? – Старушка бойко соскочила с пня и принялась ходить кругами по островку. – Чую, надобно к болотному источнику топать, совета испрашивать. Чай, ты про Данилу аспиду не разболтал?

– Как не разболтать, прелестница. Я ведь хотел пришлого на испуг взять, а он, похоже, токмо возрадовался.

– Ты хвастался порученцем?! – Кикимора застыла на месте. – Да как у тебя язык повернулся! Да как… – Тирада продлилась несколько минут, за которые хозяйка болот выплеснула накопившийся напряг от стычки с друидом.

С той поры, как Данила передал ей в ограниченное пользование величайшую ценность – болотный источник силы да объяснил, что дарственная будет в силе, пока сам даритель жив, старуха стала весьма трепетно относиться к молодому человеку. Получив во владение даже толику мощи источника, кикимора вдвое расширила свои возможности и отказываться от этого совершенно не желала.

– Виноват я во всем, прелестница, – покорно согласился леший, когда подруга малость поубавила натиск. – Тяжко соображать, когда тебя корни стягивают. Однако ж нам все едино без порученца с супостатом не сладить. Токмо предупредить его надобно.

Бабка поправила космы и снова взобралась на пень, заменявший ей кресло.

– Гонца отправь к боярину нынче же! – приказала она. – Хотя бы ентого, красноголового, – кивнула бабка в сторону дятла, который так и оставался на ее островке.

– Отседова не выйдет, прелестница, – тяжко вздохнул леший. – Я все силы потратил, убегая от друида. Надо сперва до своих угодий добраться, силушки набраться.

– Ты иссушил себя до капли?

– Опасался, что не получится вырваться, шибко он меня прижал.

– Да, ежели он так силен… – кикимора задумалась. – Не хочешь ему священное дерево отдать?

– Окстись, прелестница! Я этому аспиду ветки сухой не дам, разве что в костер подкину, ежели он в пламени гореть будет.

– Шуткую я, мил-друг, шуткую. Гадаю, такому, что ни дай, все мало будет. И откель же сия напасть свалилась на наши головы?!

– Какая нам разница, прелестница? Лучше вызнать, как беду отвести от угодий. Опасаюсь я, что священное деревце не сдюжит. Поспешать надо.

Леший сильно нервничал. Он с начала разговора держал в кулаке оба серебряных желудя и размышлял, где бы их припрятать. По всему выходило, что лес – не самое надежное место.

– Медлить не будем, – согласилась бабка. – Дорожку я тебе проложу на запад. Выйдешь из топи неподалеку от города, где боярин проживает. Там вызовешь Данилу и обо всем ему поведаешь.

– Так и сделаю, прелестница, – закивал леший. – Токмо просьбишка у меня будет. Имеются у меня ценности, кои друид наверняка получить вознамерится. Не могла бы ты припрятать их? – Старик вытащил дары дуба-великана.

– Это те самые желуди? – спросила кикимора, припомнив, какой у них случился спор. – Знамо дело, спрячу, вот на этом самом пеньке. – Она кивнула на свой трон.

Уже через минуту хозяин леса быстро удалялся от острова по созданной тропинке.

– И как быть, ежели чужак одолеет Данилу? Неужто придется к аспиду на поклон идти? – задумчиво промолвила старуха. – Свое болото я губить не дам. Но сперва схожу к источнику, может, он чего подскажет…

Тагур с трудом дождался захода солнца, поскольку в видении указывалось сотворение заклинания ночью. Гном перебрался в подвал банковского здания и плотно прикрыл за собой двери.

– Сперва начертать схему, – вслух произнес он и принялся выбирать место.

Рисунок был весьма сложным и требовал от «художника» кропотливого подхода. В памяти гнома схема запечатлелась весьма отчетливо.

– Четыре пентаграммы, соединенные крестом… Что это может значить – вызов демонов или духов? Но демоны не любят крестов, духи умерших также…

Тагур имел обширные познания не только в магии своего народа. Изучал он и местные чары. Больше для того, чтобы убедиться в превосходстве волшебства гномов. Правда, иногда он натыкался на интересные заклинания. Как сейчас, например.