Книга Здравствуй, дочь! - Амелия Борн

- О, Господи, - потрясенно прошептала Эмма.

Мы немного помолчали, потом она решительно заявила:

- Но ведь она лечится? Нужно верить в лучшее, Рома!

- Она отказывается от лечения. Мне порекомендовали хорошего врача в США и я намерен вывезти Аню туда любой ценой.

- Мне нравится твой настрой, - усмехнулась Эм. - Все обязательно получится, - добавила она, пожав мою руку. - Пойдем, колесо останавливается.

Подойдя ближе, чтобы встретить девочек, я смотрел, как Лиса легко спрыгивает из кабинки и увидел, как медлит, в свою очередь, Лера. С ужасом заметив, что ноги у дочери дрожат, я подскочил ближе и, подхватив ее на руки, поинтересовался с тревогой:

- В чем дело?

- Я… высоты боюсь, - прошептала дочь почти одними губами.

- Зачем же ты пошла на колесо?

- Потому что нужно преодолевать своих страхи.

- Скажи это своей маме, - в свою очередь, негромко откликнулся я.

- Знаешь, что мне рассказала Лиса? - произнесла Лера, когда я, заглушив мотор, остановился у дома.

- И что же?

- Что она нашла своего папу, подслушав разговор мамы с подругой. И пришла к нему прямо в офис, представляешь?!

Я улыбнулся. Эта история стала уже по-настоящему легендарной в нашем дружеском кругу.

- Да, Лиса очень смелая девочка, - ответил я. - Но и ты тоже. Не побоялась ведь прокатиться на колесе!

- Но я вот не знаю, смогла ли бы также к тебе прийти, если бы знала, кто ты, - закусив губу, задумчиво сказала дочь. - Мама не любила о тебе говорить.

На грудную клетку что-то болезненно надавило. Вероятно, Аня и вспоминать обо мне не слишком-то любила. Еще бы! Ведь наказывая себя, я наверняка порушил заодно и ее жизнь.

- Она совсем обо мне не говорила? - спросил глухо.

- Редко. Рассказывала, что ты уехал очень далеко и не можешь вернуться.

Я слабо усмехнулся. Отчасти это было правдой - ссылка в деревню вполне тянула на подобную характеристику.

- Да, что-то вроде того, - пробормотал в ответ.

- Но почему? - упрямо вопросила Лера. - Ты что, совсем не любил маму?

Мои губы дрогнули в кривой болезненной усмешке. Не задумываясь ни на миг, ответил честно:

- Я любил ее всю свою жизнь. И сейчас… люблю.

Именно так. Конечно, я был идиотом, считая, что находясь вдали - защищаю ее от себя. Но ничего не мог поделать со страхом и чувством вины. С боязнью, что из-за меня погибнет кто-то еще. Что могу принести Ане только несчастье.

- Почему вы тогда не поженились? - донесся до меня голос дочери.

Я невесело усмехнулся в ответ:

- Знаешь, в чем главная проблема взрослых людей?

- В чем?

- В том, что они не умеют прямо говорить о своих чувствах. Я наломал много дров, Лера. Но я все исправлю, поверь.

«Если успею», - мелькнула в голове тревожная мысль. Нет, черт возьми, я должен успеть!

Я многократно, изо дня в день, спрашивал себя все эти годы - почему так случилось, что я, сидевший в тот несчастный день за рулем, стал единственным, кто выжил? Почему я не погиб с ними вместе? А лучше - вместо. Вместо своего маленького сына, который был ни в чем не виноват и должен был прожить долгую-долгую жизнь. Несправедливо! Как чудовищно это все было несправедливо.

В голове снова возникли мучившие меня годами кошмары. Крики Лены. Испуганный плач Дениса. Скрежет металла о металл. Звон бьющегося стекла. Теплая струйка крови, стекающая по лицу…

Моего лица действительно что-то сейчас касалось. Сосредоточив взгляд и вынырнув из пучины кошмаров, я обнаружил, что Лера гладит пальчиком уродливый шрам на моей щеке в форме полукруга - единственный, но самый мучительный отпечаток той аварии.

- Похоже на смайлик, - сказала с улыбкой дочь.

И в этот момент я понял - я выжил, потому что был ей нужен. Потому что был нужен Ане, которую просто обязан был спасти. Я не имел права умирать, потому что очень многое должен был исправить.

Порывисто прижав к губам тонкие пальчики дочери, я отрывисто сказал:

- Пойдем домой, моя леди.

И замер, когда в ответ донеслось:

- Пойдем… папа.

Часть 15. Аня

Сколько раз я порывалась схватить телефон и начать названивать Васнецову - знает один господь. И заставляла себя буквально силой этого не делать. Я ведь этого и хотела. В этом и состоял мой план. Почему же сейчас так тревожно было от того, что моя девочка находилась не со мной? Роме ведь можно было доверять. Я знала его очень давно, но… попросту не могла расслабиться и не думать о том, что с Лерой что-нибудь случится.

Когда раздался звонок, я подскочила с постели, забыв о головокружении, и помчалась открывать. На пороге стояла моя мама.

- Сюрприз! - заявила она, продемонстрировав мне торт. - Решила к вам приехать, а то мы давно не виделись.

Черт! Черт, черт, черт! Нет, я конечно, была очень рада видеть ее, но… в хороводе того, что успело случиться за последнее время, напрочь забыла поведать маме о том, что теперь у Леры есть отец. Точнее, что он был у нее всегда, и я знала, кто именно им является.

- Заходи, - устало улыбнулась матери, и когда она прошла в квартиру, вымыла руки и направилась на кухню, мысленно приготовилась к серьезному разговору.

- Ты какая-то бледненькая, - покачала головой мама. - Может, тебе шиповника попить? Там и витамин С, и для железа он хорош.

Конечно, пока рассказывать о том, почему именно мое лицо «бледненькое», я не собиралась. Оттягивала этот момент насколько возможно. Но понимала, что рано или поздно мы к этому разговору вернемся.

- Попью, хорошо. Будешь чай или кофе?

- Ой, кофе не хочу. У меня от него в последнее время сердце стучит, как ненормальное. Давай чай. Лучше травяной.

В последнее время мама увлеклась фитотерапией. Постоянно подсовывала мне рецепты каких-то настоев и прочего добра.

- Кстати, а где Лера? - задала она вопрос, которого я ждала.

Вполне можно было соврать. Сказать матери, что ее внучка с Томой, но я решила, что молчать и дальше - бессмысленно.

- Лера со своим отцом, - как можно спокойнее ответила ей. - Они поехали есть пиццу.

Все это время я готовила чай, чувствуя, как мои руки дрожат. И физически ощущала тишину, установившуюся в моей маленькой кухне.

- Чтоооооо? - наконец произнесла мама каким-то ужасающим шепотом. - Этот… мужчина вернулся? И ты отдала ему Леру?

В голосе родительницы было столько неподдельного страха, что я просто поставила перед ней чашку чая, села напротив и сказала: