Книга Девственница в подарок - Эмилия Снейк

Ничто не могло прервать мои страдания. День проходил за днём в пустоте и апатии. Одна ночь сменяла другую в рыданиях и бессмысленных попытках подарить своему телу хотя бы отзвук того наслаждения, которое я познала. Которого навсегда лишилась.

Глава 14

Прошло уже несколько дней после моего возвращения домой Не могу сказать, что мои страдания оставили меня. Они медленно, очень медленно начали стачиваться. Душа оказалась не в силах мучиться каждый день и каждую ночь. Должно быть, я просто начала привыкать.

Просто жила, а точнее существовала. Изломанная, исковерканная жизнь не обещала стать лучше. Оставалось только принять её и продолжать идти дальше.

Но всё опять изменилось – и опять неожиданно.

В очередное утро я услышала шорох колёс около самого дома. Выглянула в окно и увидела роскошный чёрный седан. Даже не успела ничего сообразить, ничего подумать. Седан остановился, одна из задних дверей открылась, и…

Да, это был он.

Мистер Калленберг, на этот раз в белой рубашке и безупречных серых брюках, будто прибыл на деловое совещание или важные переговоры. Вот только он был один, лишь водитель покорно ожидал за рулём.

Неужели этот мужчина снова здесь? Неужели я снова вижу его вживую? Вот уж во что я перестала верить! Но это был он, вне всякого сомнения.

Я не переодевалась для встречи, не прибирала волосы. Я вообще успела сделать только одно: перестала дышать, когда увидела его. Будто образ из прошлой жизни, призрак, воспоминание далёкого прошлого. Глядя в окно, я боялась пошевелиться, как будто всё это было наваждением и грозило рассеяться от малейшего неосторожного дуновения.

Я сама не заметила, как оказалась перед входом. Открыла дверь. И задохнулась от чувств. Быть с ним рядом, вот так – это казалось чем-то невозможным.

– Здравствуй, Джессика.

Его голос звучал так, как если бы мы расстались всего на один день. Как если бы не было ни того прерванного неловким вопросом разговора, ни всего остального. Как если бы я не ускользнула рано утром, оставив его одного.

Я сделала движение вроде неловкого реверанса и поприветствовала мистера Калленберга в ответ.

Даже если я научилась выдерживать его стальной взгляд – это не значило, что он не действовал на меня столь же сильно, как прежде. И конечно, это не значило, что я перестала смущаться, особенно когда он вновь появился – у меня на пороге и в моей жизни.

– Я за тобой, Джессика, – сказал через паузу мистер Калленберг.

– За мной?.. – переспросила я, не в силах понять и осмыслить, что сейчас услышала.

– Да, за тобой, – подтвердил он и учтивым жестом поинтересовался, может ли войти. Я спохватилась и поскорее впустила его в дом.

Сидя в гостиной, мистер Калленберг некоторое время молча смотрел на меня, пока в моей голове проносились вереницы мыслей и догадок. Сама я беспокойно сцепляла пальцы и между делом успевала мысленно досадовать, что одета слишком просто, по-домашнему.

– Я успел кое о чём подумать, – сообщил мистер Калленберг. – Успел кое-что понять. Может быть, ты и не считаешь себя особенной…

Опять, как и прежде, он будто читал мои мысли!

– …но ты и вправду особенная. После нашей встречи всё стало по-другому. Знаешь, такое ведь бывает, когда сердце начинает биться уже в другом ритме.

Ещё бы мне не знать! Моё сердце билось в ином ритме с того самого утра, которое намертво впечаталось в память. Однако перебивать его я не смела.

– Знаешь, почему я хотел тебя отпустить в тот день? – спросил мистер Калленберг, внимательно глядя мне в глаза.

Смутившись и отведя взгляд, я покачала головой. Вообще-то, я до сих пор не представляла – даже приблизительно.

– Я не хотел тебя принуждать. Мне было проще отпустить, чтобы ты жила дальше без меня, – сказал мистер Калленберг. – Спокойно. Как прежде. Чтобы всё это осталось в прошлом и забылось. Но я сам не могу этого забыть.

Всё это время я уже не отрывала взгляда от его глаз. Вереница образов и мыслей из бесконечного хаоса стала оформляться во что-то осмысленное. Будто замедляла своё вращение карусель. Будто должен был остаться какой-то один вопрос. Один-единственный, который я задам. Но я пока не понимала, какой именно.

– Я за тобой, Джессика, – повторил мистер Калленберг. – Я хочу заьрать тебя обратно. Тогда ничего забывать не придётся. Ни мне, ни тебе. Тогда всё, что было, – продолжится.

Несколько секунд висела тишина. Карусель в моей голове продолжала замедляться. Осмелившись наконец нарушить молчание, я спросила:

– Продолжится? Вы?.. И я?..

Он молча кивнул, размеренно и спокойно. И в этот самый момент я поняла, что не давало мне покоя всё это время. Не считая того, что происходящее по-прежнему казалось лишь сновидением.

Я сглотнула и спросила дальше:

– А как же все, кто?.. Все, с кем вы?..

До чего же трудно подбирать слова, когда язык опять предательски липнет к нёбу – совсем как в мою первую с ним встречу! Но он и так понял, о чём я.

– Это в прошлом, Джессика, – сказал он. – С тех пор, как мы с тобой встретились, они все – пройденный этап. Как раз они все станут воспоминанием и забудутся. С ними покончено. Теперь – только мы с тобой.

Однажды ночь под звуки Вагнера уже изменила мою жизнь до неузнаваемости. Я не верила, что в какое-то утро произойдёт столь же сильная, столь же невообразимая перемена. Но она произошла.

И теперь уже я молча кивнула – очень медленно. Не потому, что повторяла за мистером Калленбергом его манеру. А потому, что лишилась дара речи в преддверии того взрыва чувств, что назревал внутри меня. И всё ещё не могла поверить до конца. Всё ещё боялась, что мне снится или мерещится.

Но мне не снилось и не мерещилось. Это было. И это произошло на самом деле.

Эпилог

Моя жизнь разделилась на то, что было «до», и на то, что стало «после». Где-то между этими двумя вселенными был тот самый период – хоть и короткий, но показавшийся целой вечностью. Это было время, когда я не верила ни во что и вообще, как я понимаю уже сейчас, не хотела жить.

Потом всё изменилось. И произошло это благодаря человеку, который стал моим первым мужчиной. Который стал моим мужчиной. Стал моим. А я – его. Только его.

И уж конечно, теперь я не называю его мистером Калленбергом – хотя бы потому, что такое обращение звучало бы очень странно из уст миссис Калленберг.

Всё произошло в точности так, как он говорил тогда. Он приехал за мной – и я уехала с ним. Он не мог забыть меня, как и я его. Он стал моим первым – и единственным – мужчиной. А все остальные стали лишь воспоминанием и забылись.

Наша с ним история продолжилась. Как он и обещал. А кое-что не только продолжилось, но и приобрело новые, невиданные прежде оттенки. Об этом я иногда думала, когда понимала, что теперь меня связывают не на правах пленницы или рабыни. Теперь это была наша с ним игра – совместная, добровольная, приносящая взаимную радость и взаимное наслаждение.