Книга Занимательные истории об истории - Юрий Сокольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В эти дни в Германии находилась делегация наших военных летчиков во главе с заместителем наркома А. С. Яковлевым. Делегация посетила несколько авиационных заводов, наши летчики садились за штурвалы немецких самолетов, опробовали их в воздухе. Потом Яковлев подписал в Берлине контракт на покупку боевых самолетов «Мессершмитт», «Юнкерс», «Хейнкель». От самолетов «Фокке-Вульф» Яковлев отказался. 19 июня делегация возвратилась поездом из Берлина в Москву. Делегатов тотчас доставили в Кремль, где Сталин внимательно их выслушал. Он решил, что если немцы делятся с нами военными секретами и продают нам свои боевые машины, то воевать с нами, очевидно, не собираются.
Немцы же наперед знали дату начала войны и безбоязненно подписывали контракт на продажу самолетов, будучи уверенными, что русские просто не успеют вывезти закупленное. А то, что несколько русских садились за штурвалы боевых машин, так это неизбежные издержки в большой игре по дезинформации противника.
20 июня Москва обратилась в Берлин с просьбой принять В. М. Молотова, наркома иностранных дел. Послу В. Г. Деканозову ответили, что в Берлине нет ни Гитлера, ни Риббентропа, придется подождать. По информации «Петера», немцы удивлялись волнению русских.
21 июня в 21 час 30 минут Молотов пригласил в Кремль германского посла Ф. Шуленбурга и спросил, почему Германия не отвечает ни на заявление ТАСС, ни на предложение о визите его, Молотова, в Берлин. Шуленбург ответил, что не располагает необходимой информацией, с тем и уехал из Кремля. Вернувшись в посольство, он получил только что поступившую из Берлина шифрограмму: ему предписывалось 22 июня в 3 часа ночи вручить Молотову декларацию германского правительства о начале войны (в декларации был применен термин «военные контрмеры», так как ответственность за начало войны немцы возлагали на СССР). Теперь уже Шуленбург сам явился к Молотову.
Одновременно в Берлине (там был только 1 час ночи) Риббентроп вручил точно такую же декларацию Деканозову.
И в это же самое время через всю 4500-километровую границу началось вторжение войск Германии, Румынии, Финляндии. Для Красной армии вторжение врага оказалось неожиданным.
Историки спорят до сих пор, недоумевая, как могли в таком огромном государстве, как СССР, поддаться на обман. Пусть один человек, Сталин, поверил созданной фашистами дезинформации. А как же все остальные, причастные в той или иной степени к руководству?
Для понимания ситуации, сложившейся в стране в предвоенный период, приведем пример из книги А. И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ».
Однажды инженер-путеец Н. К. Мекк подал рационализаторское предложение: водить тяжеловесные поезда. Ответственные работники Наркомата путей сообщения ему разъяснили, что делать этого никак нельзя, ибо тогда железнодорожные пути станут быстрее изнашиваться. Предложение посчитали вредительским, инженера Мекка расстреляли как вредителя. Через некоторое время наркомом стал Л. М. Каганович. Он приказал водить тяжеловесные поезда, а тех, кто этому противился, объявил саботажниками. И теперь уже расстреливали их.
Пришли новые люди. Они поняли, что надо жить не высовываясь.
В войне, начатой фашистами, СССР потерял 27 миллионов человек.
Если война кому-нибудь и нравится, то в первую очередь — генералам. Это их стихия, их профессия. Генерал во время войны живет полноценной жизнью, ему не хватает 24 часов в сутки. Он должен уследить за всем: как одеты, обуты и накормлены его солдаты, как они вооружены, каково настроение в войсках. Где приданные танки, самолеты, артиллерия? Что доносит разведка?
Хороший генерал рассматривает топографическую карту, на которой отмечены позиции свои и врагов, с двух сторон. Он смотрит на свои позиции, достаточно ли они надежны. А потом пытается представить себе, что думает генерал противника, рассматривая те же позиции, пытается предугадать его мысли и направление возможного удара.
В этих бесконечных военных хлопотах отодвигаются на второй план все остальные, даже очень важные в невоенной обстановке дела. В годы Первой мировой войны командующий Западным фронтом генерал Н. И. Иванов забыл поздравить Николая II с днем тезоименитства. Узнав о торжестве лишь на третий день из газет, спешно послал царю телеграмму: «Третий день пьем здоровье Вашего Величества». На что последовал Высочайший ответ: «Пора бы и прекратить».
Иногда, конечно, генерал на войне вспоминает про жену, детей, близких. Если удастся — напишет письмо.
Недавно опубликованы письма генерал-лейтенанта А. А. Власова, написанные им в первые месяцы 1942 г. В перерывах между боями генерал писал письма своим женам. Одна, Аня, жила в далекой Чкаловской (ныне Оренбургской) области; она была законной женой. Другая, Аля, военврач 3-го ранга, была фронтовой женой. Познакомились они во время боев под Киевом, потом вместе выходили из окружения. Когда генерал Власов командовал одной из армий, оборонявших Москву, она служила поблизости, в армейском госпитале. В январе 1942 генерал отправил Алю в г. Энгельс Саратовской области, где ей предстояло родить ребенка. В проездных документах она значилась женой генерала Власова. Они не были зарегистрированы, но генерал обещал все устроить, как только представится возможность. Полагаясь на твердое слово генерала, Аля, заполняя полагающуюся в ту пору анкету, указала в ней, что является женой А. А. Власова. Потом эта запись стоила ей нескольких лет ГУЛАГа (как и Ане), но пока что этого никто не предполагал.
В журнале «Источник» было опубликовано два десятка писем. Мы приведем отрывки из двух пар писем, потому что письма обеим женам писались как бы под копирку.
«Дорогая и милая Аня! Только сейчас получил от тебя письмо, которое ты писала 2.2.42. Спасибо за заботу обо мне. Дорогая Аня! Я послал тебе три посылочки, как получишь фронтовые посылки, пиши немедленно ответ. Дорогая Аня! Бьем фашистов по-прежнему и гоним их на запад. Не волнуйся, не нервничай. Я исключительно в хороших условиях. Вчера даже ходил в баню, которую мы сами сделали, — и, представь себе, хорошая баня. Вообще, живем по-культурному. Разобьем фашистов — заживем вновь еще и еще лучше. А пока до скорого свидания. Целую крепко и много раз свою милую Аню! Твой всегда и всюду Андрюша.
14.2.42».
«Добрый день, дорогая и милая Аля! Получил письмо от тебя и видел твоего сопровождающего. Дорогая Аля, искренне благодарю за теплое письмо. Спасибо за записку к маме. Ваши письма меня согревают и воодушевляют на новые дела. Я здоров и бодр. Бьем фашистов по-прежнему и гоним их на запад. Одновременно с этой открыткой пишу тебе письмо. А пока до скорого свидания. Целую крепко и много раз милую и дорогую Алю. Твой Андрюша.
14.2.42».
«Добрый день, дорогая и милая Аня! Спешу сообщить тебе, что я здоров и бодр, чего и тебе от души желаю. Получил от тебя два письма, за которые благодарю; ответ послал письмом. Как получишь — немедленно отвечай. Дела у нас идут хорошо. Фашистов бьем по-прежнему. А пока — до твоего письма. Целую крепко и много раз. Твой Андрюша.
