Книга Техподдержка. Мертвая зона - Олег Дивов

Последний раз такое случалось в шестнадцатом веке, когда немцы и швейцарцы объявили друг другу «злую войну». Но тогда все знали, в чем повод: эти разгромили и вырезали обоз, те ответили асимметрично, первые еще усугубили, вторые сказали, что раз такое дело, больше пленных не берут; и понеслось – энтузиазма хватило на сто лет.

А сейчас двадцать первый век, на каждом столбе камера, в любом сортире микрофон, – и ничего вообще непонятно.

В черновых пресс-релизах для служебного пользования, так и не дошедших до СМИ, написано, что столкновение в Абудже – история про соблюдение кодекса ЧВК. Но кто знает, не было ли это историей про устранение конкурентов, банальным хозяйственным спором за будущие контракты. Всякое может случиться, если контракты намечаются действительно большие, а поспорили из-за них люди, привыкшие решать проблемы силовым путем.

Если совсем удариться в конспирологию – «Ландскнехты» были на тот момент совершенно белой вороной в общей структуре частного военного бизнеса. Они знали, что их никто не любит, и как раз доросли до той грани, когда крупная ЧВК переходит в новое качество, заявляя и отстаивая (если нужно, с боем) собственное мнение и индивидуальные правила игры. Попутно она ищет себе в качестве опорной базы подходящую страну. Для ближневосточных клиентов манеры «Ландскнехтов» слишком развязны, зато для нигерийцев и их деловых партнеров – в самый раз. У «Ландскнехтов» и руководство было из африканеров, они бы тут вписались как родные. А нужен ли Кипру новый центр силы в Африке, в двух часах лёта? Надо ему, чтобы Африка начала самоструктурироваться, когда ее столько лет аккуратно дробили на мелкие кусочки, не способные отбиваться от Сил Добра? А ведь «Ландскнехты», хотя бы в силу техничности и отмороженности, могли круто повернуть судьбу континента, даже оставшись в половинном составе. Они скорее выиграли, отпустив своих несогласных. От них ушла пара небольших дочерних компаний, а все остальные были субподрядчики, чужие в общем-то люди… Основной костяк забрался в центр Абуджи и начал строить укрепрайон. Чего они ждали? На что надеялись? А если и правда кто-то обещал им континент на блюдечке? Африку на откуп, а?

Кто знает, тот не скажет.

Какой смысл? Где тут выгода? По итогам все оказались в полной заднице, весь институт частных военных компаний, и за компанию – Институт Шрёдингера, простите каламбур.

А ведь был какой-то смысл. Только его трудно уловить, когда все умерли, а кто не умер, тот хорошо спрятался, а кто не спрятался, ты не виноват, что он тебе не по зубам.

Логично предположить, будто смысл – это чтобы всех в задницу.

И можно вычислить конкретных выгодоприобретателей.

Но как показывает опыт, такие коварные многоходовые планы не срабатывают на планете Земля. Вот чтобы все бесславно, прахом и наперекосяк – это у нас сколько угодно.

* * *

А ведь между прочим, если бы сценарий «Битвы Негодяев» пошел в дело, никто бы потом не терялся в догадках, откуда у Йобы ствол и какого он калибра.

У Йобы были бы фан-клубы по всему миру.

И весь мир заливался бы слезами, глядя, как горит Абуджа.

А Леха Филимонов никогда бы не узнал, каково там в январе, когда с утра тридцать четыре, и это еще ветер слабый, но скоро песок заскрипит на зубах.

Да он бы вообще туда не поехал.

Чего он там забыл.

Глава 2

Forbidden Planet

До конца улицы было метров двести. Раньше там стоял трехэтажный дом, запиравший перекресток с востока, но здание разнесло буквально до фундамента то ли взрывом, то ли удачным попаданием очень мощного снаряда, – и поверх груды строительного мусора открылся превосходный вид на центр. Наверное прав Смит: дом повалили специально, чтобы не мешал стрелять прямой наводкой. Кому? Большой пушке, кому еще… Местность за развалинами шла немного в гору и представляла собой обширный пустырь, заросший пыльной зеленью. Вдалеке сквозь марево угадывались высотки.

Леха дал увеличение. Да, первый взгляд не обманул. Повсюду на пустыре валялись металлические обломки цвета хаки, а между ними безмятежно паслись свиньи, черные, рыжие, пятнистые и в крапинку. Послевоенная идиллия, мать ее.

Обломки принадлежали малоразмерной колесной технике, скорее всего дронам-разведчикам, и кое-где на них сохранились тактические знаки, которые Лехе ничего не говорили. Это точно не маркировка «Кибернетики» или связанных с ней компаний, участвовавших в осаде центра. Ладно, сейчас посмотрим, кого тут убило. Справочник Института нам в помощь.

Леха достал планшет, вызвал нужный каталог, поразмышлял над ним секунду-другую, потом еще немного, удивляясь, отчего поиск не определяет мертвые дроны, и тогда уже заметил, что его электронные приблуды не коннектятся между собой. Разумеется, планшет стоило бы познакомить с «тележурналистским комплектом» еще перед выходом в город. Но Леха мало того что был не настоящим оператором, даже притворяться им не хотел. Навьючив на себя репортерскую сбрую, он решил, что с него хватит и такого подвига во имя науки… Коннект дело нехитрое, но уж начал выпендриваться, значит, продолжай.

«Как поступил бы на моем месте солдат? А вот вам!»

Леха прижал объектив планшета к видоискателю и посмотрел на обломки сквозь оба гаджета сразу. Такие методы в России зовут колхозными – наверное только поэтому русские еще помнят слово «колхоз», – зато они работают везде, даже в Африке.

Планшет звякнул. Леха подпрыгнул.

«Тревога! Химическая опасность! Вероятность 70 %»

– Свинья! – прошипел Леха.

«В поле зрения объект культурного наследия ЮНЕСКО. Вероятность 60 %»

– Вот же свиньи…

Он сбросил галочку «Все международные знаки».

И категорию поиска «Распознавание по умолчанию», которую надо было первым делом убрать.

А то мало ли, вдруг там русская подводная лодка пасется, весело похрюкивая.

Обошлось без экзотики; пятна и крапинки больше не сбивали планшет с толку. И кто же здесь лежит убитый? «Мусорщики» и снова «мусорщики», это их беспилотная разведка полегла на пустыре, дважды угодив под расстрел. Судя по тому, как определилась техника, разные фирмы пробовали зайти отсюда в центр с паузой в полгода. Остальные попытки были, видимо, с других направлений.

«Откуда же вас, бедняги, достали? Не с того ли слегка обгорелого домика, высокого-превысокого? А по мне оттуда не стрельнут? Будем надеяться, что нет… Смита, вон, не обстреляли. Ну да, а если он просто не понравился роботам? Или наоборот, понравился? Или недостаточно высунулся? А меня сейчас разглядывает железный снайпер и ждет, когда я как следует подставлюсь? Тьфу! Расслабься, ты, ученый фигов, на тебе написано, что журналист! И сам же приказал себе не волноваться. Ну и перестань…»