Книга Песок вечности - Сергей Курган

– Ах да, как же! – иронично заметила Аня. – Бутылок здесь не наблюдается – какое упущение! «Выдержанное вино»… Кому что.

– Допустим, так – и что тут такого? Что плохого в хорошем вине? Каком-нибудь «Амонтильядо»…

– Как-как? «Амонтильядо»? Никогда не слышала. Это что – итальянское?

– Наверное. Это из рассказа Эдгара По «Бочонок амонтильядо». Не читала?

– Нет. И о чем это?

– Там один мужик заводит другого в подземелье и замуровывает его в нем. Представляешь?

– Представляю, – ответила Аня, чувствуя, как ее охватывает подлинный, леденящий ужас. – Потому что именно это случилось с нами. Мы застряли, Макс.

Коридор, по которому они шли, через несколько метров упирался в тупик.

– Опаньки! – воскликнул Макс. – Вот он!

– Кто «он»? – с трудом спросила Аня.

– Подарок от Деда Мороза, блин, – процедил Макс сквозь зубы, – за примерное поведение.

Он приблизился к глухой стене, перекрывшей им путь, и внимательно осмотрел ее. Затем ощупал пальцами. Аня стояла неподвижно. Она словно окаменела и могла только смотреть, как Макс, пристально изучив глухую стенку, почесывает затылок.

Простояв так с минуту, он повернулся к спутнице.

– Стена совершенно однородная, – сообщил он, – это просто скала – сплошная скала. Никакой кладки тут нет. Никто тут ничего не замуровывал. Просто тупик, слепой мешок, вот и все.

Он вздохнул.

– Если бы это был старый добрый приключенческий роман, из тех, что я читал, – вновь заговорил он, – то мы бы сейчас закурили трубки и, хорошенько затянувшись, выдали бы что-нибудь вроде: «Разрази меня гром, полковник, но, по-моему, мы в ловушке». А в ответ: «Мне случалось бывать и в худшем дерьме, Джонс. Выход должен быть. И мы его найдем, не сойти мне с этого места! Хотите виски?» – «Охотно, полковник. Пожалуй, промочить горло не помешает».

Аня хотела было поддержать шутку, но не смогла сказать ни слова, закашлявшись едким, сухим кашлем. Сколько пыли они наглотались, кто знает? Ох, ну и денек сегодня – 16 марта 1244 года!

– Короче, надо действительно промочить горло, – хрипло проговорил Макс, доставая из рюкзачка флягу с водой. – У меня такое предчувствие, что еще лет десять придется отплевываться от этой чертовой пыли. Ты выпей тоже!

– А?

– Я говорю: выпей воды. За неимением лучшего.

Аня дрожащими руками не без труда извлекла из своего рюкзачка флягу и сделала глоток, чуть не поперхнувшись при этом.

– Эй, приди в себя! – окликнул ее Макс и, подойдя к ней, постучал ее по спине. – Никакой катастрофы не произошло. Ну зашли в тупик, ну и что? Раз мы пришли сюда, то сможем и выйти. Надо только смотреть предельно внимательно. Я уверен, что мы просто свернули не туда – думаю, что на второй развилке. Пошли!

– Куда?

– Ты считаешь, что есть варианты? Я слушаю тебя.

– Извини, Макс, – ответила Аня, собравшись. – Просто сегодня что-то слишком всего много.

– Да, многовато.

– И я… Короче, я в рабочем состоянии. Все в порядке.

– Вышла из нокдауна до того, как рефери досчитал до десяти. О’кей!

– Хорош молоть языком, Макс, мы и так потеряли кучу времени. Пошли!

– О! Вот теперь я вижу, что все в порядке. Ну, пошли!

Они быстро добрались до развилки, но тут их ожидал неприятный сюрприз. Вопреки схеме, оказалось, что здесь пересекаются не два, а три хода. Который избрать? Какой из них ведет в грот Ломбрив?

– Плохо. – Макс с досадой сплюнул. – Пардон, конечно, но получается, схеме нельзя доверять.

Аня хотела возразить, что Серж предупреждал о том, что в схеме могут быть неточности, но решила, что сейчас не стоит об этом упоминать.

– Давай попробуем методом исключения, – предложила она.

– А именно?

– Исключим для начала тот путь, по которому мы прошли. Надо найти наш «красный коридор». То есть вспомнить, как мы шли: прямо или где-то свернули, пусть даже чуть-чуть.

– Я понял! Так, вспоминаем.

Аня сосредоточилась. И тут ей пришел на память сеанс у женщины-психолога, которая так помогла ей в свое время, у Инны Шатц. Как они это тогда делали?

Она закрыла глаза и расслабилась, попробовав вызвать картинку и мысленно пройти, как говорила Инна, по «линии времени». И ей это удалось: она словно вновь шла с Максом по пыльному коридору…

…Вот они идут вдвоем по подземелью. И Макс трепется, подтрунивая над ней.

– «…И голубоглазая красавица-блондинка со свечой, – говорит Макс.

– Это ты про кого?

– Ну, кто у нас тут голубоглазая блондинка? Я, что ли?

Тут Макс начинает смеяться, но его разбирает кашель.

– Пылища! Елки зеленые! – ругается он…» Стоп!

Вот оно – то место! Именно тогда – между репликами: «Это ты про кого?» и «Ну, кто у нас тут голубоглазая блондинка» – они не то чтобы свернули, а так, слегка отклонились от прямой. Да-да, они не заметили развилку и пошли другим коридором, вправо. Совсем чуточку – ну да, поначалу. Причем им казалось, что они все время шли и продолжают идти по прямой, в то время как на самом деле уходили вправо. А «красный» коридор – это Аня помнила точно – проходит в этом месте совершенно прямо.

Она открыла глаза и сориентировалась, окончательно утвердившись в своей правоте.

– Макс, – начала она, – я поняла.

После объяснений они сумели все-таки разобраться в путанице коридоров и выбрать нужный маршрут.

Потеряв минут сорок на путешествие в тупик и из тупика, они добрались наконец-то до грота Ломбрив. Аня его стразу узнала, потому что они с Максом уже побывали тут в первый раз, еще 13 марта 2014 года в сопровождении Сержа. Это было необходимо: ведь именно здесь им предстояло выполнить главную задачу – завладеть Философским Камнем, а следовательно, нужно было хорошо ориентироваться на месте.

Грот произвел тогда на обоих ошеломляющее впечатление: это было огромное помещение, которое гротом или пещерой и называть-то было как-то неуместно. Скорей уж это напоминало…

– Собор, – подсказал тогда Серж.

– Точно! – не могла не согласиться Аня. – Очень похоже. Трудно поверить, что это под землей, – такое громадное пространство! Как только в этой горе все помещается?

– Карстовые пещеры бывают очень большими, – ответил Серж, – там, где имеются крупные массивы известняка. А здесь ведь сплошной известняк. И кстати, должен вам сообщить, что именно так – «Собором» – этот грот называют местные жители. И не только потому, что непроизвольно возникает такая ассоциация, но, главным образом, потому, что именно в таком качестве это место использовали в свое время катары.