Книга Мечта мужчин - Шантель Шоу

Ужин был просто восхитительным, все блюда оказались на редкость вкусными. Несмотря на необходимость соблюдать диету, Анна не смогла отказаться от десерта — сырного пирога, украшенного свежими ягодами малины.

Дэймон вел себя подчеркнуто деликатно. Он не смутил Анну ни одним словом или намеком, ни одно из его действий нельзя было оценить как обидное. Они беседовали о недавно вышедших фильмах, потом разговор плавно перетек на книги. Это было первое настоящее свидание Анны за многие месяцы. Особенно ее радовало то, что с Дэймоном можно не только пить вино и обмениваться ничего не значащими фразами, но и разговаривать.

Но и про вино они, конечно, тоже не забывали. Анна сама не заметила, как ее тревожность ушла, уступив место легкости и покою.

— Позволь убедить тебя съесть еще один крохотный кусочек пирога.

— Ни за что на свете! А вот кофе я выпью с удовольствием.

— Я думал, англичане предпочитают чай.

— Не скажу за всех англичан, но жители Лондона очень высоко ценят хороший кофе.

— Любишь Лондон?

— Безумно, я ведь родилась здесь. Я люблю этот город, несмотря на мою нелегкую юность, прошедшую в нем, и все те тяжелые времена, которые мне пришлось пережить. Трудности забываются быстро, если они приводят к заветной цели. Теперь у меня есть собственная квартира, интересная работа, известность…

— А где прошло твое детство?

— Когда мои мама и папа еще жили вместе, у нас был дом в Ноттинг-Хилле. Это были незабываемые, счастливейшие времена моей жизни. Тогда я была уверена, будто я принцесса и у меня самые лучшие на свете родители. Мне казалось, что мой папа самый умный, самый сильный и самый красивый мужчина, а моя мама самая добрая и ласковая женщина. Но после развода мама не смогла одна выплачивать деньги за ипотеку, и дом пришлось продать. Мы переехали в маленькую квартирку, а Ларс, мой отец, поселился недалеко от нас со своей очередной женой и ее детьми от первого брака.

— И как часто ты встречалась с отцом после их развода с твоей матерью?

— По условиям о совместной опеке мы должны были встречаться не реже одного раза в месяц, но Мэрион, вторая жена Ларса, не желала видеть меня в своем доме. Она внушала отцу, что я оказываю дурное влияние на ее девочек. Но это было не так, она просто ревновала отца ко мне и моей матери.

— У меня нет такого печального опыта, но смею сделать вывод из собственных наблюдений: сводные родственники всегда мучают друг друга ревностью и придирками.

— Лично я никогда бы не связалась с мужчиной, у которого есть подобного рода багаж.

— Багаж? — рассмеялся Дэймон. — Что ты подразумеваешь под багажом?

— Бывшие жены, дети от прежних браков или внебрачные. Моя мачеха чего только не предпринимала, чтобы очернить меня в глазах отца. А самое обидное, ей это удавалось без особого труда. От нее отец не требовал, чтобы она искала со мной общий язык, шла на компромиссы, зато каждая наша с ним встреча больше напоминала бесконечную назидательную проповедь о терпимости, снисхождении, понимании, человеколюбии, которые я должна была проявлять к Мэрион и ее капризным дочерям. Она даже требовала от него полного разрыва отношений со мной и мамой. Ей все было позволено! Потом у Ларса с Мэрион появились общие дети, и она буквально вынуждала его выбирать между мною и ими. А разве может быть что-то более оскорбительным для ребенка, особенно если отец не способен постоять за него?

— Но очень многие пары разводятся и обрекают детей на подобные переживания. Тысячи, миллионы детей пережили то же, что и ты. Но ведь есть и такие, чья психика никак не пострадала от развода родителей. Ты же не станешь отрицать это?

— В теории все так, но, по-моему, исключения лишь подтверждают правило. Прости, я не верю в безболезненный развод. Мне кажется, ребенок все равно будет чувствовать себя некомфортно, даже если его родители сохранят видимость дружеских отношений. При разводе родителей ребенок теряет самое ценное — веру в семью, в дом. Какими бы замечательными ни были отчим или мачеха, ребенок все равно будет чувствовать подмену, ложь. Дети не могут быть готовы к этим играм взрослых людей, они слишком ранимы, они еще не успели стать циниками.

— Похоже, ты анализировала не только свою ситуацию. Мне трудно опровергнуть твое мнение. Раньше у меня не было основания задумываться над подобными вещами. Но, прости меня за прямоту, складывается впечатление, будто твои собственные переживания заставляют тебя всех мерить под одну гребенку. Ведь и дети бывают разные. Я знаю таких, которые с самого младенчества зацикливаются на своих переживаниях и смотрят на мир только через призму своих несчастий, такие после ухода одного из родителей еще долго чувствуют себя обиженными и злятся на родителей, даже когда обзаводятся собственными семьями. Но есть и другие дети, которые пытаются понять окружающих их людей, в том числе и родителей, становятся их друзьями, сочувствуют им. Я знаю таких, которые с пониманием относятся к родительскому разводу и приветствуют желание матери и отца наладить свою жизнь с новыми партнерами. Даже если эти дети и испытывают трудности, они никого осуждают.

— Мне кажется, ты хочешь уличить меня в эгоизме?

— Я просто размышлял вслух.

— Не доверяю гипотетическим суждениям. Ты прав в одном: на свете бывает всякое.

— А как тебе жилось с матерью? Вы сильно нуждались?

— Да, мы бедствовали. До встречи с моим отцом моя мама была в числе самых одаренных молодых музыкантов с прекрасными перспективами. Но, женившись на маме, отец поставил ей условие: она должна была бросить музыку. Так она стала заурядной домохозяйкой. Отец был убежден, это его ждут великие дела, а его жена, как истинная спутница гения, должна пожертвовать собой ради его успехов. Но на поверку отец оказался всего лишь неудачником с огромным самомнением, все его бизнес-инициативы проваливались. У него не оказалось ни хватки, ни интуиции, ни целеустремленности. В конце концов, отец лишился даже самолюбия. Зато после развода мама не уставала повторять, что она всем ради него пожертвовала. Она говорила об этом так, как если бы она совершила великий подвиг, а по-моему — это просто слабость и глупость. Она не должна была соглашаться на требование отца, равно как и он не имел права требовать от нее подобных жертв.

— И как же вы жили?

— К счастью, моя бабушка ежегодно выделяла деньги на мое содержание, которых хватило на отправку меня в интернат.

— Ты очень скучала без родителей?

— Только поначалу, но я быстро справилась. В пансионе я впервые за многие годы почувствовала себя в безопасности. Я считаю, что мне повезло. Школа сделала меня самостоятельной, там я поняла, в этой жизни не на кого рассчитывать, только на саму себя.

Слушая Анну, Дэймон все более и более мрачнел. Ее позиция казалась ему надуманной, жесткость — смешной, обиды — преувеличенными, выводы — ошибочными. Он, выросший в дружной семье, в любви и достатке, не знавший в детстве и юности подобных переживаний, мог слышать в ее речи лишь злость и цинизм, а не рвущие душу откровения. Как и все счастливые люди, Дэймон не терпел проявлений душевной слабости, он склонен был все списать на эгоизм Анны.