Книга Тупо в синем и в кедах - Марианна Гончарова

Кузя уехала, а Мистера Гослина оставила на меня. Вечером он пришел ко мне со своим одеялком в гусятах (goslings), долго мостился, крутился, наконец устроился, обнял меня за шею и сказал:

– Давай не рафтаваца никогда. И я тебя фпасу.

– Давай не расставаться никогда, – я ответила. – И я тебя тоже спасу.

И он уснул. И я уснула.

Такие важные вещи Мистер Гослин говорит спокойным тоном, как будто помнит свою прошлую жизнь, видит тени ушедших, знает наше прошлое и будущее и еще не стал обычным земным несмышленым ребенком.

#incomprehensible #непостижимое

Агния спросила, откуда вдруг такая поэтическая хрень философия о прошлой жизни в моем узеньком умишке. Я обиделась на узенький умишко (пусть она сначала одолеет двухгодичную программу по алгебре, по физике и химии за два месяца!), но спокойно ответила: «Конан Дойль, “История спиритизма”».

– Зачем это тебе? – Полина спросила и как-то даже разволновалась, испугалась. Я почувствовала, что ей не по себе, и ответила, что научусь крутить блюдце и повызываю ушедших в мир иной писателей. Например, Михаила Михайловича Зощенко, Евгения Шварца моего любимого, Сэлинджера прекрасного, прямо влюблена в него ужасно, по уши, Довлатова Сергея Донатовича, Булгакова Михаила Афанасьевича и других писателей, Лермонтова Михаила, молоденького еще совсем, и ножки у него больные… Блока с женой Менделеевой…

Вот пусть все они соберутся и надают по шее ныне здравствующему очень талантливому литератору N. за его лекции, которые я слушаю в наушниках и не могу оторваться. При этом совершенно не соглашаясь ни с одним его утверждением. К слову, он (к тому же еще и учитель!) читает эти свои литературные лекции старшеклассникам. Они слушают его, раскрыв рот, завороженные. А он – р-р-раз! – и вопросик. И я тоже заслушиваюсь и машинально тяну руку, чтобы ответить. Как же он говорлив, этот N., какая у него память, так и сыплет цитатами.

Полина мне: ну как? Как тебе новая лекция о Джоан Роулинг?

А я ей говорю, что ну не люблю я, когда человек – пусть взрослый, пусть образованный, пусть уникальный – считает, что только он один прав.

– Пф! – через плечо встревает в наш с Полиной разговор Агния. – Мала еще взрослых судить. Поучись сначала. А потом говори, кто прав, кто неправ.

Я обиделась и got upset.

Ну, может быть, я не образована. Да. Ну может, я не могу дойти до самой сути, да. (Надо посмотреть, откуда это в моей голове про «дойти до самой сути».) (На полях: «Во всем мне хочется дойти до самой сути…» Б. Пастернак.) А что она, самая суть? Нужна ли она всегда, эта самая суть? Это как с Агнешкиной игрушкой, Дюймовочкой-бзыкалкой, в ее, Агнии, детстве. Она хранилась у нее много лет, эта бзыкалка. Там была, значит, такая зелененькая металлическая штука, ну типа планки, с розовой кувшинкой. И ручка специальная на пружинке. Надо было нажимать с усилием ручку – бззы-ы-ы-бзы-ы-ы-бз-з-зы-ы-ы! – и тогда кувшинка чуть-чуть приоткрывалась, а там внутри – маленькая сидела на корточках Дюймовочка с прозрачными стрекозиными крылышками за спиной. Приоткрылась и – оп! – закрылась кувшинка. Приоткрылась тайна на мгновение, закрылась, а вот очарование осталось. И Дима привез меня на каникулы, лет десять мне было, что ли, и я натворила! Мне дали Агнешкину шкатулку поиграть. И там была бзыкалка. Я в ней копалась, копалась, разобрала игрушку на части, что-то раскрутила, что-то просто поломала, вытащила Дюймовочку несчастную, как оказалось, страшненькую, кривенькую, разобрала кувшинку на лепестки. Агния даже не обиделась. Пожала плечом, мол, подумаешь, тайна, кривая размалеванная фиговинка. Вот она, самая суть. Где очарование, где тайна?

А Полина, думаю, со мной согласна.

Incomprehensible!

* * *

Гора, учительница химии. Она говорит всегда: «Читай, шо мой конспект пыше! Только там – правильно. Другое неправильно». А Пауль Францевич наборот, так радуется, когда я задаю дурацкие вопросы не только по учебнику. Он такой классный, потому что рассматривает жизнь с разных сторон, с разных точек зрения и очень часто предполагает, что он может быть не прав и есть другие варианты.

Я сейчас много чего читаю и много думаю. Своим «узеньким умишком». А еще Лали принесла мне «Розу Мира» Леонида Андреева. Они там в моем, как я надеюсь, будущем классе вообще поехали на «Розе Мира». Полина с Агнией только посмеялись, отмахнулись и сказали, что я ее не одолею. Правильно они сказали: теперь я обязательно ее одолею.

Узенький умишко, узенький умишко! У-y-y!!!

#inspired #sarcastic

#вдохновленная #саркастическая

Домашнее задание

Про молодость и первый бал

Смотреть в зеркало. Каждое утро смотреть в зеркало. Видеть себя: эту ужасную рожу с голубыми прожилками на висках, кожа серая, губы синие… Но Полина сказала, «дзевужка твоего возраста»… Она сказала, что у меня точеный носик. Точеный носик! (Смайлики нельзя, я знаю, но это очень смешно!) А еще она сказала, что я – cute, charming и похожа на какую-то французскую актрису Полининой и Агнешкиной молодости Симону Синьоре. Я видела ее в интернете. Ну ничо так, миленькая. И еще – что у меня сочные яркие глаза. И что пора что-то делать со мной. А я насторожилась, это плохие слова, они угрожающе звучат, что еще со мной нужно делать, я не понимаю. Полина ответила, что перед школой мне нужно наесть тело, бюст и попу, и нужен стиль и макияж, make up, потому что я «дзевица». (Смайлики нельзя, нельзя, г-г-г!) Полина показала нам с Лали фотографии, где ее бабушка была дебютанткой на карнавале в костюме, сделанном из трамвайных билетиков! Но это еще что! Она нам показала фото своей мамы, которая еще в день своего шестнадцатилетия успела побывать дебютанткой на городском балу. Мы рассматривали фотографии и даже позавидовали. Для меня бал – это нереально вообще, а Лали сказала, что даже если и отпустят ее на бал, то ее просто семья не пустит никуда. А если и пустит, то с братьями. У Лали три старших брата, и если ей танцевать дебютанткой на балу, то эти три угрюмых загадочных джигита будут стоять рядком с прямыми спинами у стены, не сводя с младшей сестры глаз. То есть нельзя с пригласившим тебя мальчиком не то чтобы поцеловаться, а даже поговорить. Тем более на бал нужно ехать ну или идти с партнером и уметь танцевать в паре. Вальс там… Что еще… Мазурку или что? (На полях: танго, польку, падеспань.) И белое платье обязательно. Ну и всякие там гаджеты (на полях: аксессуары) типа веер, варежки по колено перчатки по локоть, бальные туфельки, броши, то да се. Ой, нет, никуда мы не пойдем, ни на какой бал – мы так решили с Лали. И у обеих были разные причины. У нее братья и строгие правила в семье, а у нас – долги. Из-за меня. Какой бал, вы что!

Ну, если про одежду, то Лали пообещала пойти со мной в большой молл (это магазин так называется большой, от слова mall). Ну, это когда мне разрешат и когда мы разбогатеем, как нефтепромышленники. Потому что все, что на мне, – морально устарело. Что особенно понятно, когда я в свои семнадцать легко надеваю на себя джинсы, которые носила в тринадцать. Они чуть коротковаты, но сейчас вроде так носят. И растянутый любимый свитер. Он Димин. Но я его ношу всегда. Дима у нас уже носит костюм и белый халат. Ему свитер ни к чему.