Книга Неподходящая женщина - Джулия Джеймс

Кэрри продолжала смотреть на него непонимающим взглядом, не в силах поверить услышанному.

— Значит... вы говорите... эта женщина на вилле... на вчерашнем обеде... мать Алексеуса?

Он уставился на Кэрри своими синими глазами.

— Твой любовничек не сказал тебе, кто она?

Кэрри медленно покачала головой. В горле ее нарастал ком, тяжелей камня в ослабевшей руке.

Брат Алексеуса что-то произнес по-гречески. Что-то, звучавшее совсем невежливо. Потом подошел к ней. На этот раз Кэрри не отшатнулась, не бросила в него камень. Она стояла молча, часто моргая и ощущая застрявший в горле ком.

Неужели такое возможно? Алексеус взял меня с собой на обед в дом матери, ничего не сказав?

Но почему?

— Ты и не подозревала? — на лице мужчины было выражение жалости, смешанной с презрением. — Ладно, садись и слушай. Это чуточку сложно, поэтому напряги свою единственную мозговую извилину. — Он взял ее за руку, подвел к топчану, потянул вниз, усаживая, и присел рядом.

Она автоматически отодвинулась к краю, глядя на него с мрачной осторожностью.

Он цинично и безрадостно улыбнулся.

— Ладно, слушай. Даже ночные красотки имеют право знать, когда дело касается их. Я — Янис, младший брат Алексеуса. Мы с ним братья только по отцу. Его мать Беренис Николадеус, также известна под кличкой ведьма. Когда Алексеус был маленьким, старик Николадеус сделал свою любовницу беременной. Поскольку Беренис не могла больше иметь детей, мой не очень уважаемый папаша решил отправить ее на свалку и жениться на своей шлюхе. Возник грандиозный скандал, Беренис взбесилась так, будто в ней атомный заряд. И тем сильнее, что старик построил для своей шлюхи любовное гнездышко и поселил ее там, — Янис кивнул на летний домик. — Ты удивлялась, почему там внутри все как в будуаре проститутки? Потому что это и есть будуар проститутки, — его губы сжались, во взгляде мелькнул гнев. — Во всяком случае, развод произошел как раз перед тем, как ваш покорный слуга появился на свет, — он преувеличенно насмешливо поклонился. — И в итоге я законнорожденный. Этого ведьма не может мне простить. Не может смириться с тем, что я официально являюсь младшим сыном Николадеуса, а шлюха стала женой Николадеуса номер один.

Кэрри с трудом сглотнула и отодвинулась еще дальше. В ее глазах светилась неприязнь.

— Как вы можете так говорить о своей матери? ― Рот Яниса скривился. В синих глазах опять что-то сверкнуло.

— Я цитирую ведьму. И моего уважаемого папашу, конечно. О, моя мать была Николадеус, но только официально. Для него она осталась просто любовницей. Вот таково положение дел. Ведьма ненавидит меня со всеми моими потрохами — и это взаимно, — она ненавидит и старика со всеми его потрохами уже лет тридцать. Главная цель ее жизни — сделать так, чтобы все состояние Николадеусов досталось ее сынку. Поэтому она подбирает ему богатых наследниц в невесты. Думает, на папашу подействует это и еще перспектива внуков. К чести Алексеуса, он не покупается, наоборот, его жутко раздражает ее затея. Переходим к тебе. Очевидно, он решил заявить мамаше, что пора перестать. Громко и ясно. А средством стала ты, киска. Зачем жениться, если такая горячая штучка согревает по ночам его постель?

Он встал, Кэрри продолжала сидеть — не могла шевельнуться.

— Слушай, не переживай. Он тебя использовал, но девочки вроде тебя знают себе цену. Бери столько, сколько сможешь. Алексеус подобрал тебя, потому что ты идеально подходишь для заключительного акта его маленькой мыльной оперы. А теперь, боюсь, ты лишняя.

— Вы не могли бы уйти? — подняла голову Кэрри. Ей было трудно говорить, потому что ком в горле все больше мешал. И ужас в сердце.

Янис пожал плечами, словно его удивляла ее реакция.

― У вас что, идиллия была, что ты так разнюнилась?

— Пожалуйста, уйдите.

Он, наконец, ушел. Сцепив руки на коленях, не шевелясь, она провожала его взглядом. Когда Янис почти скрылся за большим валуном, она услышала шаги за своей спиной. Алексеус шел вниз по дороге, ведущей от виллы. Он смотрел на море, и сердитая складка на его переносице постепенно разглаживалась.

— Извини, я бросил тебя. Ты сложила вещи или мне позвать горничную? — он говорил напряженным и отстраненным голосом.

Кэрри понимала — нужно заставить себя ответить, но вместо этого она с силой затягивала на себе саронг. Наконец хрипло и с трудом выдавила:

— Не нужно. Это займет пять минут.

Взглянуть на Алексеуса она не могла. Слишком большой камень был внутри. Она направилась в дом, слыша его шаги за собой. Все — вещи, стены — двигалось вокруг нее, ходило взад и вперед. Она постаралась удержаться на ногах, схватившись за косяк двери.

— Кэрри, что? — резко прозвучал голос Алексеуса.

Он подхватил ее, но она уже почувствовала резкий спазм. Ей удалось только выговорить:

— Ванная...

Алексеус помог ей добраться, и она, с трудом закрыв дверь, скорчилась на кафельном полу. Боль ушла, но почти сразу вернулась. Пришлось кусать губы, чтобы не закричать. И, слава богу, стало легче. Она ждала, отирая пот со лба.

— Кэрри?

— Я... все в порядке. — Она поднялась на ноги. Это просто спазм, ничего более. Но, опять почувствовав слабость, Кэрри опустила голову и увидела на внутренней стороне ноги струйку крови. Глаза застелил густой белый туман. Медленно и беззвучно она опустилась на пол.

К Кэрри медленно возвращалось сознание.

Я в постели, на подушках, в большой белой комнате, на стенах картины, окна затеняют жалюзи. Я чувствую себя слабой, как котенок. В комнате доктор и сестра, они поправляют постель. Больше никого.

Доктор кивнул сестре, и та вышла. Он подошел к кровати с бесстрастным лицом.

Взглянув на Кэрри, он заговорил по-английски с сильным акцентом:

— Кровотечение остановлено, но оно может возобновиться. Я должен спросить вас, — его лицо стало еще более бесстрастным, — вы его вызвали намеренно?

Кэрри, ничего не понимая, смотрела на него.

— Такое бывает. И иногда, — голос доктора немного изменился, — это можно понять. Но в данном случае вам придется обратиться к другому врачу. Однако если кровотечение не было специально спровоцировано вами, я постараюсь помочь. — Последние слова врач произнес сочувственно. Помолчав, он добавил: — Иногда природа поступает по-своему. А нам остается лишь смириться с неизбежным.

Кэрри продолжала молча смотреть на него.

О чем он?

С трудом, переведя дыхание, облизав сухие губы, преодолевая сидевший в мозгу страх, она спросила:

— Что со мной?

Доктор помолчал.

— Вы не знали? — теперь он смотрел на нее с явной симпатией и печалью. — Да, понятно. Слишком рано. Вы беременны. И очень велика опасность выкидыша.