Книга Декабристы-победители - Евгений Шалашов

– Странно, что граф не докладывал покойному государю о недовольстве поселенцев, – покачал головой Владимир Иванович.

– А разве были недовольные? – удивился сам Михаил Павлович.

– Недовольных было довольно много, – случайно скаламбурил полковник. – Ну, посудите сами, Ваше Величество. Крестьянин должен пахать землю, а солдат эту землю защищать. И на то, и на другое нужно время. А если с утра пахать, а днем учения проводить, вечером – опять пахать, то и пахота, и военное дело будут плохими. Естественно, что крестьяне недовольны. А разве вам неизвестно, что в Новгородской губернии бывали бунты? Небольшие, правда, но все-таки.

– Что-то слышал, но не задумывался, – пожал плечами Михаил. – А ведь вы правы, Владимир Иванович, пахарь должен пахать, солдат – защищать.

– А государь – править! – подал голос ротмистр.

Михаил Павлович ничего не ответил, но уже мысленно примерял новый титул. Покамест получалось неважно. «Впрочем, с титулами – потом. Сейчас бы с нонешним делом решить», – отмахнулся от тяжкой думы государь, кивнув Пестелю – продолжайте.

– Мятежники наверняка уже заслали своих эмиссаров к военным поселянам. Или зашлют в самое ближайшее время. Если губернатор не примкнет к мятежникам, то ему придется просить помощи у командиров полков для усмирения поселян.

– А что, губернатор Муравьев может примкнуть к мятежникам? А, ну да, что-то припоминаю… – наморщил лоб Михаил Павлович. – Кажется, его когда-то арестовал на параде император Александр. За какую такую провинность, даже и не упомню. Но ведь потом он сделал неплохую карьеру? Или он тоже, как ваш старший брат Павел Иванович, принадлежит к какому-нибудь тайному обществу?

Владимир Иванович удивленно посмотрел на императора:

– Простите, а откуда вам известно? Мы старались хранить все в тайне.

– Ну, дорогой Владимир Иванович, – засмеялся Михаил Павлович. – Ваша тайна – секрет Полишинеля. Вообще-то, еще прошлым летом начальник генерального штаба Дибич получил донос из Малороссии о том, что ваш брат вкупе с Муравьевыми-Апостолами, просто Муравьевым и еще с кем-то организовали тайное общество. Брат тогда только посмеялся. Дескать – кто в наше время не состоял в тайных обществах? Подполковник Лунин, любимец братца Константина, едва самого наместника Царства Польского в общество не принял. Кайтесь, Владимир Иванович – а вы-то, часом не были в каких-нибудь русских масонах?

– Увы, грешен, – смутился Владимир Иванович, сам состоявший два года в «Союзе Спасения». Кстати, вместе с нынешним Новгородским губернатором. Правда, уже лет пять-шесть как отошел от всех обществ. Как-то не нравились ему эти тайные… Действительно, было в них что-то масонское. А масонов Владимир Иванович на дух не выносил…

– Ну, вот видите, – засмеялся довольный Михаил. – Кстати, в ноябре, когда император был в Таганроге, поступил новый донос. Генерал Дибич привез его в Петербург. Но где сейчас Дибич?

Размышлять о судьбе Дибича ли, других ли оставшихся в столице было некогда. Разъезды прискакали с донесением, что дорога на Тосно свободна. Пестель поднял кавалергардов и эскадрон тронулся.

Дальнейший путь был обыденным. Все-таки щупальца мятежа еще не успели охватить всю Россию. На ямских станциях кавалергарды находили тех же заспанных комиссаров, описанных господином Радищевым. Правда, никто не рисковал отвечать, что лошадей нет. Михаила Павловича, оставив ему десяток человек для охраны, пустили обычным, то есть почтовым, путем в Москву. Полковник Пестель, сдав командование эскадроном ротмистру Кохановскому, отправился вместе с императором.

После французского разорения прошло уже много лет, но Москва еще не оправилась и Кремль еще покрывали строительные леса. Впрочем, дом московского генерал-губернатора, генерала от кавалерии Голицына сиял великолепием. Слуги сбились с ног, обустраивая высокого гостя, свалившегося нежданно-негаданно.

О событиях в столице губернатор еще не знал. А когда ему вкратце сообщили о происшедшем на Сенатской площади, он на минуту задумался, посмотрел в глаза Михаилу Павловичу. Опустившись на колени, прижал к губам руку Романова-младшего:

– Располагайте мною, Ваше Величество!

Михаил не стал спорить и настаивать, что не хочет быть императором. Собственно говоря, он уже смирился с мыслию, что шапку Мономаха (пардон, корону Российской империи!) все-таки возложат на его рыжую голову. Посему просто помог Голицыну подняться:

– Видимо, так уж судьбе угодно, что вы, Дмитрий Владимирович, сейчас не только московский генерал-губернатор, но и первый министр, военный министр и все прочее, включая министерство полиции. Или по-старому его назовем – внутренних дел.

– Карьера завидная, – невесело улыбнулся Дмитрий Владимирович. – А как ваш министр полиции я уже начал кое-что делать. Не хотите познакомиться с одним из бунтовщиков? – Уловив кивок государя, Голицын приказал дежурному офицеру: – Распорядитесь, голубчик, чтобы привели арестанта. – Потом, обратившись к высокому гостю, предложил: – Ваше Величество, давайте-ка перекусим. За арестантом-то – пока съездят, да пока привезут, то-сё, пятое-десятое. Откушаем, чем Бог послал. И вас, и свиту Вашу – прошу!

После скверных щей да залежавшихся пирогов, наспех съеденных на станциях, обед у генерал-губернатора показался праздником жизни. Раньше Михаил (пока пребывал в состоянии «Мишеля») открыто посмеивался над русофильскими пристрастиями Голицына, но сегодня «подметал» все, что выставлялось на стол. А подавалась осетрина на вертеле и рыба, жареная по-московски, «ушное» из баранины и заливной язык. А когда на стол были выставлены гуси с яблоками (по птице на гостя!), то Михаилу Павловичу уже не хотелось и думать об этих новомодных котлетах!

После обильного обеда гости и хозяин впали в сытое оцепенение. По русскому обычаю можно бы и вздремнуть часок, но появился дежурный офицер:

– Ваше Сиятельство, арестант доставлен. Разрешите ввести?

Князь Голицын вопросительно обернулся к Михаилу:

– Прикажете сюда?

– Что вы, Дмитрий Владимирович, – покачал головой государь, потирая набитый живот. – Арестанта допрашивать в пиршественном зале? Неприлично получится. Ему-то, наверное, разносолов в тюрьме не дают.

– Отведи арестанта в мой кабинет, – приказал дежурному губернатор, а потом обиженно оттопырил губу: – Арестант, чай, офицер и дворянин. Содержится на офицерской гауптвахте. Кормят там хорошо. Ну, без поросят и расстегаев.

– Кстати, а что у вас за арестант? – поинтересовался государь.

– А это, Ваше Величество, вы сами узнаете, – хитро прищурился Голицын. – Кстати, полковнику Пестелю сие будет особо интересно.

Генерал-губернатор повел Михаила и офицеров в кабинет через отдельную дверь. Два солдата ввели мужчину в шинели с полковничьими эполетами. Правильно – чинов и званий его никто не лишал. Красивое лицо поросло недельной щетиной.

«Бог ты мой!» – внутренне ужаснулся Владимир Пестель, узнавая брата.