Книга Домик номер десять - Наталия Романова

— Так это воспитанники его, он же тренер, — вступилась Роза. — Дисциплина у спортсменов должна быть, и питание сбалансированное, — во втором утверждении Роза сильно сомневалась. Маниакальное стремление к режиму питания ей точно казалось лишним, но в то же время хотелось заступиться за руководителя и старшего тренера.

— Так чего же своих-то не дисциплинирует?! Бестыыыыжий!

— Каких своих?

— Так в десятом с ним живут дитяти, слушай, а он часом не того, а? Чего он один, без матери их?

— Ой, Галя, как скажешь! Это племянники его, я документы видела, у них фамилия одна. Кажется, родного брата дети, а почему без матери — не знаю… да и странно было бы, если бы жена брата с ним была, а не с мужем…

— А то, что дети без отца, без матери, да на тренера этого похожи, как одно лицо, не странно? Что-то тут нечисто, ой, нечисто. Бестыыыыжий!

— Язык у тебя без костей, Галя, и нечистый, вот что! — Роза взбеленилась. — Иди, работай, разболталась!

— Ой, девка, смотрю я на тебя, — Галка поцыкала еще для проформы, схватила пустое ведро с тряпками и рванула к крану с водой, на ходу приговаривая и возмущаясь. Ей не очень-то нужны собеседники, Галка и с собой поговорит прекрасно.

Выключив свет на ресепшне, чтобы не горел зря — иногда на Розу нападала излишняя бережливость, да и монитор компьютера отлично видно в темноте, — она смотрела то на монитор, попутно отвечая на письма и вопросы потенциальных клиентов, то поглядывая в окно.

Было на что. В свете ажурного фонаря — Роза очень гордилась ими, изготовленными под заказ по ее эскизу, пусть корявому, но мастер понял ее отлично и еще лучше воспроизвел Розину задумку в жизнь, — стояли Матвей и Илья. Вернее, Илья полустоял, уперевшись руками в коленки, и покачивал телом, устало опустив голову, а Матвей в это время что-то выговаривал ему, склонив голову.

Илья, похоже, слушал внимательно, судя по кивкам, а потом выпрямился, посмотрел на Матвея. Тот дружески похлопал его по плечу и резко опустился вниз, Роза успела подумать, что мужчина упал, но нет, он начал отжиматься, уперев ладони в тротуарную плитку. Он отжимался и отжимался, иногда хлопая в ладоши и тут же ловя равновесие и продолжая отжиматься.

Зрелище поистине завораживающее. Мерцающий свет на фоне южной ночи, кружащиеся в свете фонаря мотыльки, и мужское тело, потрясающее и отлично сложенное, от макушки чернявых волос до пяток в кроссовках. Особенно хороши руки, напряженные мышцы, спина, прикрытая тканью легкой рубашки, не скрывающей напряжение и фактуру, и ягодицы, ходящие вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, методично, как чертов маятник Фуко.

Роза в буквальном смысле вспотела от этого зрелища, спиной она ощущала, как испарина перемежается мурашками и отправляется в низ живота, чтобы осесть там горячей волной, а потом спуститься ниже. Сжала ноги как можно сильнее, чтобы унять желание, охватившее ее, получалось плохо, так же плохо, как и сосредоточиться на сайте и ответах потенциальным клиентам.

Подняла глаза и снова посмотрела в окно, на пятачке, освященном фонарем, парочки уже не было, но была на другом световом пятне, и зрелище открывшееся Розе, завораживало не меньше. Чуть поодаль была оборудованная спортивная площадка, никто из отдыхающих толком не пользовался ею, лишь иногда, когда останавливались студенты, которым некуда девать молодецкую удаль, не ушедшую на экстрим и алкоголь.

Там были оборудованы турники разной высоты, рукоходы и тренажеры. Все это отлично выглядело на фотографиях, но в реальности никому не было нужно. Тем не менее, Роза решила, что и такая площадка нужна на базе отдыха и, как показал опыт с «Русским богатырем», не ошиблась. Все эти перекладины и турникеты пригодились. Хотя бы для того, чтобы прямо сейчас Роза наблюдала зрелище, достойное прямого репортажа какого-нибудь спортивного канала.

Матвей подтягивался, владея телом настолько легко, что были незаметны усилия, даже если он и применял их. Застывал над перекладиной на выпрямленных руках или крутил солнышко, непринужденно, будто вышел на балкон покурить. А уж когда на Матвее повис Илья, напоминая мосластую обезьяну, и старший тренер стал подтягиваться с утяжелением, при этом так же легко, Розе и вовсе стало жарко.

Мужчина, настолько виртуозно владеющий собственным телом… И пусть Розу назовут извращенкой и нимфоманкой, но пропустить мимо глаз столь обворожительное зрелище она попросту не могла. Она подошла к окну и любовалась, рисуя в своем воображении непристойные картинки. Эти картинки могли соревноваться только с ее же видениями и желаниями. Желаниями, которые обуяли Розу настолько, что она начала переступать с ноги на ногу, сжимать ноги, у нее слезились глаза и почти болел низ живота.

Это было невозможно ужасно и столько же нереально сладко. Зажмурила глаза, а потом посмотрела в окно, на площадке было пустынно. Только мотыльки телепались в свете фонарей, и в животе бились бабочки, требуя логичного продолжения стихийной напасти. Вздохнув, Роза решила отправиться домой, в кровать. Делать особо нечего, да и поздно уже, завтра рано вставать.

Каждый шаг давался не без труда, давно Роза не ощущала подобного прилива, а может, и никогда. Хотелось остановиться и снять нечаянное напряжение, острое, оно уже раздражало, а не радовало.

Отчаянные времена требуют отчаянных мер, решила Роза и повернула в сторону уличного душа. Вода вряд ли остыла за вечер, но точно была холоднее воды в доме. То, что нужно сейчас Розе. Лучше бы окунуться в ледяную реку, но идти далеко, да и глупо среди ночи отправляться на не освещенный берег коварной реки.

Дернув шторку, Роза смотрела на мужчину под струями воды и открывала рот, как рыба на берегу. Вряд ли удивленная или дезориентированная, вряд ли испуганная или злая. Скорее, пожирающая глазами представшее перед ней зрелище. Мощный торс, вода, путающаяся в волосках на груди, продолжающая свой бег ниже по чертовой дорожке и дальше, по сильным и длинным ногам. Роза слакивала глазами вид, нервно облизнув губы.

— Неожиданная встреча, — сквозь вату в ушах услышала Роза уже знакомый баритон.

— Еще бы, — растерянно проговорила Роза. — Неожиданная, это же мой душ.

— Будешь спорить, лягушонок? — с этими словами Матвей дернул на себя Розу.

Она поняла, что вода в душе все же не остыла даже до комнатной температуры, поняла, что ей все равно, что ее только что обозвали «лягушонком», и что целуется Розенберг М. феерично. Восхитительно, нежно и при этом страстно. Не отрываясь, при этом давая воздух и пространство. Сжимая в объятьях сильно, почти до боли, при этом даря ощущение безопасности и стабильности. Тягуче сладко, обворожительно и… навсегда. Именно навсегда Роза захотела заполучить этот поцелуй и эти губы, а не память, которая развеивается, как перистые облака в хорошую погоду.

Матвей продолжал целовать, ненасытно, будто только этого и ждал, его руки бродили по телу Розы под струями воды, подняли подол легкого платья и скользнули вверх по бедрам, чтобы огладить попу и встретиться на талии, а потом пуститься выше. Роза пыталась дышать под каплями воды и поцелуем, провела по грудной клетке Матвея, рукам, чувствуя тепло тела даже под прохладной водой и его силу, даже мощь, ладошки сами скользнули к ягодицам и сжали, надавив с силой. Он тут же откликнулся и толкнулся бедрами вперед, упираясь твердой эрекцией в живот Розы. Очень твердой.