Книга Тайна вечной жизни - Сергей Б. Морозов

«Примитивные» народы

Если у какого–либо явления существует несколько равносильных объяснений, то самое простое и будет самым верным. Само это правило сформулировал средневековый английский философ Оккама. Потому, чтобы разобраться с древними артефактами, а именно с вопросом «зачем они построены», мыслить нужно так, как мыслили строители. У современной цивилизации есть термин «примитивный»; потому можно сказать «примитивное мышление». С этим мышлением и нужно разобраться.

Само понятие «примитивности» достаточно условно. В 18 веке, еще не додумавшись до «формаций», историки предложили универсальную систему трех фаз развития «народа»: дикость, варварство и цивилизацию. Отголоски этой совершенно дикой концепции постоянно встречаются даже в современной литературе. Опровергать ее не имеет смысла, поскольку это уже было сделано в конце 18 века; и потому слово «примитивный» здесь и далее будет ассоциироваться с народами, гармонично существующими в природной среде и не наносящими врема этой среде, безо всякого негативного оттенка.

Воспитание людей из примитивных народов с рождения в «цивилизованной среде» приводит к тому, что интеллектуально эти люди не отличаются от воспитателей. Получается, что потенциал интеллекта одинаков, просто он уходит на что–то другое, он используется по какому–то иному назначению. Так что слово примитивный в данном контексте значит не «отсталый», а «иной».

«Примитивный» человек более конкретен. Он не мыслит абстрактными понятиями, поскольку они ему не нужны. В его языке нет абстрактных терминов – «примитивные» языки исключительно конкретны и информативны. Все абстракции у подобных народов заимствованные – или от собственной працивилизации, либо от цивилизации чужой. К тому же этот человек очень наблюдателен. Из этого можно сделать вывод, что «пропавшая» часть интеллекта тратится на наблюдательность – т.е. на выявление связей между объектами и субъектами окружающего мира.

Итак, примитивно не значит «проще», а значит «иначе». Тогда будут два объяснения – одно по логике древнего строителя, а остальное – по логике современного человека. Что тогда будет проще – то и будет вернее. «Стоунхендж–обсерватория» — это слишком сложно; но если это сложно, то это должно быть и точно в деталях – но ведь это не так. Все мегалитические загадки должны быть предельно просты, а их решения – общедоступны и жителю Египта, и папуасу британских островов.

Народы цивилизованные и народы примитивные — это деление в принципе надуманно. Оно условно и относительно, потому что не биологично. Хотя бы потому, что интеллектуальный прогресс закончился 100 тысяч лет назад, когда такого деления еще не было. Интеллектуальные способности «примитивных» людей фактически такие же точно, как у цивилизованных. Но необремененность интеллекта условностями цивилизации позволяет делать гораздо лучшие жизненные наблюдения. Биокачество выше. Жесткость условий тренирует наблюдательность. От наблюдательности один шаг до извлечения выводов. А от способности делать выводы один шаг до интеллекта, до интеллекта на основе наблюдательности, а не на основе унаследованного знания.

Так называемые примитивные народы имеют весьма хорошее представление о практической биологии – в силу той же наблюдательности. Когда говорят о примитивных народах, часто утверждается, что они «ближе к природе». Эти народы действительно живут по принципам, более биологичным, чем народы цивилизованные. Или, конкретизируя: эти люди лучше чувствуют среду обитания, поскольку лучше ее наблюдают. Поскольку они наблюдают среду, они так или иначе воспроизводят ее в своей жизни, даже не желая и не понимая того. Встречаясь с естественным отбором, они так или иначе повторяют естественный отбор в собственной жизни хотя бы по принципу: «лучшая женщина – самому сильному и умному». Примитивные люди более практичны, чем современные, и более наблюдательны.

Первый опыт социальности можно назвать «доцивилизацией». В результате мышления, основанного на природных принципах, еще не утраченного мышления, доцивилизация должна была иметь очень хорошее представление о принципах популяционной биологии человека. Причем любая доцивилизация, где бы она не возникла. Но тогда, в тот золотой век никто не знал, что эти принципы нельзя нарушать. Потому первоначально працивилизация об этих принципах знала, но им не следовала. Когда вырождение приняло катастрофический характер, тогда только ученые эти принципы сформулировали. Но працивилизации уже не стало.

Астрономия — это сугубо практичная наука. Ориентирование по солнцу и полярной звезде является чуть ли не обязательным образовательным минимумом при многодневной охоте. Созвездия видели и описывали жители приэкваториальных территорий — именно эти люди могли видеть созвездия настолько хорошо, что запоминали их детали. Жители северных регионов различали только основные созвездия, напр., большую медведицу. При том, что внимание было поставлено лучше современного, равный современному интеллект было просто некуда девать, и запоминание созвездий становилось общим элементарным знанием.

Трудно представить, что биологически ориентированное мышление было утрачено сразу и вдруг. Скорее, оно на протяжении тысячелетий вытеснялось мышлением социальным и религиозным. Когда уровень интеллекта повышался, создавались абстрактные конструкции, объясняющие окружающий мир. Помимо сельскохозяйственной и охотничьей практики это были биологические концепции и астрономические знания. С тем, как уровень интеллекта падал, эти знания превращались в ритуальные и религиозные. В основном методом превращения был повтор действий без осознания их цели.

Древние люди мыслили конкретно, абстракции им были в общем чужды. Знания примитивных народов строго практичны. Дикий человек не будет лишний раз слушать несработавшее заклинание – у него и без того дел предостаточно. Все заклинания есть дело рук цивилизаций. И все заклинания – ранее имевшие практический смысл тексты. Так что любые абстрактные религиозные знания – это следы ушедшей цивилизации, появившейся и исчезнувшей.

Нации древности не были примитивными, они были психологически другими. Гибель наступала, когда нации становились такими, как сейчас. Не только прогресс человечества, но и поддержание его на достигнутом когда–то уровне построены на элементе биологического прогресса, возникшего десятки тысячелетий назад, и с тех пор человечество не прогрессировало. Оно только накапливало опыт, двигаясь в водовороте циклов падение качества – рост качества.

От первой деревни – к Австралии

Человеческая стая имела ареал, но все время находилась в движении, в поиске. Кочевники так существуют до сих пор. Но кому–то везло – кому–то досталось место, с которого не было необходимости уходить. Это могла быть и река с рыбой, и звериная тропа. Получившие долю такого успеха быстро увеличивали количество. Только охотники на крупного зверя жили, перебираясь от стоянки к стоянке – но уже в палеолите они составляли меньшинство населения. Кроме того, они мигрировали с севера на юг, подобно как сейчас это делают птицы. Они шли на север за теплом и за теплом возвращались на юг. Нужно заметить, что серьезно мигрирующие охотники во–первых никогда не составляли человеческого большинства, а во–вторых, к 15 тыс. до н.э. уже стали исключением из общего правила оседлого населения. Примитивные укрытия умеют делать и обезьяны, и даже птицы. Люди создали подобные укрытия, и, поскольку никуда от них не уходили, постоянно занимались их совершенствованием.