Книга Прерий душистых цветок - Вера Колочкова

— Ага, приняла. Жалко мне его стало, дурака старого. Он ведь, знаешь, тоже совестью весь измучился, и из–за вас тоже…

— А из–за нас почему?

— Ну как… Говорит, когда Олега твоего убили, какие–то люди заставили его в бумагах его фирмы все перекроить–переделать, и будто бы этим самым он подвел вас тогда сильно.

— А я знаю, Любочка. Как–то сразу сама догадалась. Только зачем теперь говорить об этом? Не надо. И без того больно…

— Ой, да я ничего в этих делах и не понимаю вовсе! Я ведь про то только сказать хотела, что Веня измаялся весь… Пришла вот прощения у тебя попросить и за себя, и за него… Или, может, помочь вам надо чем, так ты скажи…

— Да нет, Любочка, спасибо. Чем ты нам поможешь? И сами, наверное, теперь бедствуете?

— Ну да, бедствуем. Только наша беда поменьше твоей будет. А помощь, она же всякая бывает. В твоем–то теперешнем положении…

— Да, Любочка, положение мое нынче горестное. Ты права. Да только не оно меня убивает, а жалость к Василисе да к Петечке. Им–то за что, господи? Им ведь ухаживать за мной приходится, да еще массаж этот Василиса затеяла, на который все деньги практически уходят…

— А что за массаж такой?

— Да Васенька какую–то чудо–массажистку отыскала, которая якобы таких, как я, на ноги поднимает. Вот и работает теперь только на массажистку эту, и ждут они с Петечкой не дождутся, когда ж у меня динамика, наконец, проклюнется…

— Ой, молодец какая! Мне вот и Веня тоже Василису твою хвалил. Говорил, будто сильная она да умная, вся в вашу Барзинскую породу пошла. Не оставила, значит, бабку в беде!

— Ой, Любочка, и не знаю даже, хорошо это или плохо. Боюсь я. А вдруг не будет никакой динамики? Иногда такое отчаяние накатывает – а может, зря это все? Вдруг так и придется им пожизненно этот крест нести, за мной ухаживая? Это ж значит, что не случится у них никакого будущего…

— А ты не думай о плохом, Олечка! Ты о хорошем думай! И жди! Я вот тоже своего Веню ждала–ждала, вот и дождалась. Надо обязательно ждать. Ждать и верить. И у тебя эта твоя динамика будет, обязательно будет! Надо верить, Олечка… И ты это… Все–таки на меня рассчитывай, ладно? Я всегда, всегда тебе помогу. Мало ли, может ребятам куда твоим надо будет, а я всегда с тобой побуду…Сколько надо времени, столько и побуду…

— Спасибо тебе, Любочка! – растроганно потянула к ней ладони Ольга Андреевна. – Спасибо, дорогая… Ой, а чего же мы тут сидим–то с тобой? Давай–ка, отвези меня на кухню, Олеженьку моего поминать будем, у меня где–то водочки чуть–чуть еще с прошлогодних поминок осталось. И Сашу позовем, жильца нашего. Он хороший такой парень, знаешь. Занятный такой…Надо было тебе и Веню сюда с собой захватить! И он бы помянул.

— Ой, а он же сегодня на кладбище уехал, к Олегу твоему. Решил, вы все с утра там еще побываете, и не застанет он вас. Он один хотел к нему пойти. Боится он со всеми вами встречаться, стыдно ему. А я вот к вам сюда поехала. Думала, как раз вас дома и застану, после кладбища–то. Я ж не знала, что ты не ходячая нынче. Я бы гораздо раньше к тебе пришла, Олечка…

* * *

8.

-Здравствуй, мальчик! Ты что, один дома? А из взрослых кто–нибудь есть?

Красивая молодая женщина быстренько перешагнула через порог, совсем по–свойски улыбнулась растерянному Петьке, так опрометчиво и сходу открывшему ей дверь.

— Бабушка дома… — махнул в сторону кухни рукой Петька. – Извините, а вы кто? Я вас не знаю совсем…

— А можно мне поговорить с твоей бабушкой? Позови ее, пожалуйста.

— Ну, тогда вы лучше сами на кухню пройдите. Мы там обедаем…

— Можно, да?

Женщина быстро скользнула вниз молнией красивой кожаной куртки, потом как–то тоже очень быстро сбросила ботинки и через минуту уже сидела за кухонным столом напротив Ольги Андреевны, приветливо ей улыбаясь.

— Здравствуйте, меня зовут Марина! – сообщила женщина таким голосом, будто принесла в их дом радостное какое–то известие и снова улыбнулась так лучезарно, что не ответить улыбкой на это ее внезапное и обезоруживающее дружелюбие, казалось, было просто верхом неприличия.

— Здравствуйте… — настороженно растянула губы в ответном приветствии Ольга Андреевна. – А что, собственно…

— А вас как зовут? – предвосхитив ее вопрос, продолжала сиять глазами и улыбкой неожиданная гостья. И столько опять таки доброжелательного любопытства оказалось в ее простом вопросе, что не ответить на него уже казалось верхом не просто неприличия, а даже безобразного хамства какого–то.

— Ольга Андреевна… А что…

— А молодого человека? – повернула к Петьке голову Марина. – Как у нас зовут молодого человека?

— С утра звали Петром. А к вечеру, может, и Петрушей стану, — заражаясь Марининой приветливостью, шутливо ответил Петька. – А вы все–таки кто? И бабушка вас тоже, вижу, не знает…

— Ну, как не знает, Петр? Ты же слышал, мы уже познакомились. Да, Ольга Андреевна?

— Да, конечно. И все–таки…

— Сейчас, Ольга Андреевна, я вам все объясню. Хотя, знаете, мне очень понятна ваша настороженность – чужой человек в доме… А вы не замечали, Ольга Андреевна, как в последнее время люди отдалились друг от друга, и любой незнакомый человек, пришедший в дом, уже представляется чуть ли не врагом его? А что человек может прийти к вам с миром и даже с помощью, и мысли не допускается? Как грустно все это, правда, Ольга Андреевна?

— А–а–а, понял! – с размаху ударил себя по лбу ладошкой Петька. – Вы, наверное, сетевой маркетинг! Раз заговорили про то, что помочь страстно желаете, значит, точно, сетевой маркетинг! Только вы зря, знаете, к нам пришли. Мы все равно ничего покупать не будем, у нас денег совсем нет…

— Так я вам пока ничего и не предлагаю, Петр! – живенько повернулась к нему Марина. – Я пока говорю о том, как люди стали далеки друг от друга…

— Ага, знаем мы ваши штучки… — улыбнулся ей хитренько Петька. – Сначала надо клиента к себе расположить, а потом свой товар достанете, да?

— Петя! Иди–ка ты в свою комнату, пожалуйста! — рассердилась на внука Ольга Андреевна. — Я и без тебя как–нибудь разберусь! Иди–иди…

— Да пожалуйста! — разобидевшись, пожал плечами Петька и направился к выходу из кухни. – Я ведь что, я ведь только помочь хотел… Вот и выкручивайся теперь сама…

— Какая прелесть этот ваш Петя, Ольга Андреевна! — чуть–чуть посмеявшись, задушевно наклонилась к ней гостья. – Внук, да?

— Я вас внимательно слушаю, Марина, – строго произнесла Ольга Андреевна, отметая голосом всяческие такие задушевности. - Так какое у вас ко мне дело?

— Ну что ж, дело так дело… — тяжело вдруг вздохнула Марина. – Давайте по делу поговорим…

Она помолчала немного, окинула быстрым взглядом маленькую кухню, на секунду задержав его на колесиках самодельного кресла–каталки Ольги Андреевны, потом будто подобралась вся и выпалила неожиданно жесткой скороговоркой: