Книга Грымза с камелиями - Юлия Климова

– А чего тут понимать, так ей удобнее подслушивать, – удовлетворила я ее любопытство.

– Народу много проживает? – спросил Арсений Захарович.

– Есть немного, – ответил Славка, – молодежь в основном, Мария Андреевна это не одобрила, сказала, шуметь будут.

– Ты можешь из своих рассказов исключить мою маму?

– Не могу, – надулся Славка, – она везде, просто везде!

Я тяжело вздохнула: что тут скажешь, он прав.

– Давай дальше, – махнула рукой.

– Там все есть, вот только с постельным бельем напряженка, но твоя мама... прости, короче, вопрос решился.

– Ладно, рассказывай, каким образом.

– Мария Андреевна сходила к какому-то начальнику или сторожу и сказала, что мы из Москвы, что с нами... один научный деятель, и что он будет писать здесь диссертацию и ему необходимо создать условия, иначе все тут попляшут... В таком роде, в общем.

Я посмотрела на Осикова.

– Придется вам писать диссертацию.

– Я не могу, – замотал он головой.

– Будете объяснять это моей маме. А с едой-то что, когда магазин приедет? Ничего не узнал?

Славка расплылся в очередной довольной улыбке.

– Через два дня. Я завтра с утра червей накопаю и наловлю рыбы, ты не беспокойся.

– Добытчик ты мой, – ласково сказала Солька и погладила сердешного друга по руке.

Иногда, глядя на них, я просто взрываюсь от умиления: до чего же они подходят друг другу, сладкая парочка, да и только. Надо дотащить их до ЗАГСА – побуду свидетельницей и наемся салатиков.

– Придется мне пойти работать, – вздохнула я, репетируя на Славке свои будущие объяснения маме.

– Куда?! Зачем?! – изумился он.

– Ну, кушать нам нечего, запасы на исходе, пойду, подработаю за хлеб и воду.

– Ты чего, – изумился Славка, – не надо, я червей накопаю...

– Да, ты это уже говорил. Но боюсь, что все закончится тем, что нам придется есть этих извивающихся тварей, а не рыбу.

Солька надулась.

Мы подошли к вполне симпатичному домику, и Славка гостеприимно распахнул свежеокрашенную дверь.

– Тоже мне принцесса на горошине, – услышала я сразу голос мамы, – бери этот матрас и не ерепенься, на нем до тебя пятьсот человек спали и не жаловались.

Альжбетка сидела на стуле, обнимая огромный дряблый матрас. Слезы застыли в ее глазах, и только усталость помешала ей вскочить и броситься мне на шею.

– Значит, так, – продолжила мама, – девочки налево, мальчики направо, отбой в десять, и никаких хождений туда-сюда я не потерплю.

– Значит, так, – сказала я, отбирая у Альжбетки пожухлый матрас, – на этом будет спать Арсений Захарович, потому что ему необходима порция ностальгических воспоминаний, далее... всегда и во всем будет приветствоваться демократия, за исключением тех случаев, когда говорю я. А теперь спешу вам объявить, что здесь мы, по всей видимости, останемся на неделю, продовольствие на исходе, так что стройные фигуры и свежий воздух нам обеспечены.

Мама сжала губы и недобро посмотрела на меня. Я уклонилась в сторону, чтобы железные стрелы, летящие из ее глаз, прошли мимо.

– Как вы сходили? – спросила она.

– Плачевно, – отрезала я, давая понять, что разговоры на эту тему закончены.

– Завтра, может, опять пойдем, – сгладил обстановочку Осиков.

– Где тут девичья комната? – поинтересовалась я.

Альжбетка указала на правую дверь.

– Девчонки разбирают матрасы получше и готовятся ко сну, – сказала я, – сил моих больше нет, всем остальным займемся завтра.

Я сунула руку в карман и наткнулась на бумажку с приглашением на работу. Что ж, это дело решенное.

Стоило добраться до кровати, как мысли сразу стали растекаться в разные стороны, и я уже почти плыла в сторону безмятежного сна, как в дверь нашего домика постучали. Все сделали вид, что не слышат, потому что устали и сил на гостей не осталось.

Стук раздался вновь, и на этот раз он был более настойчив.

– Славка! – крикнула я. – Будь другом, убей того, кто за дверью!

Послышался скрип раскладушки и шаги... Славка потопал выполнять мою просьбу.

– Кого это принесло, уже почти одиннадцать, – возмутилась мама.

– Мне тоже хочется пойти и посмотреть, – вдруг забеспокоилась Солька.

Понять ее можно – до нас донесся медовый женский голос. Похоже, наш милый и добрый Славка в опасности (перед дамами он последнее время робеет, наверное, побаивается гнева нашей общей подруги).

Слов разобрать не удавалось, что только раздувало наше любопытство. Я встала и пошла на разведку, за мной засеменили Солька и Альжбетка, мама демонстративно отвернулась к стенке (уже легче).

К косяку двери прислонилась довольно эффектная девушка, я спиной почувствовала, что она сразу не понравилась не только Сольке, но и Альжбетке – конкуренции наша длинноногая красавица не терпела.

– До меня дошли слухи, будто приехал отличный парень, вот и пришла познакомиться, – сказала незнакомая нимфа.

Она нас, собственно, и не замечала, все ее внимание было направлено на растерявшегося Славку. Солька толкнула меня сзади, не то прося пропустить ее на передний план, не то умоляя что-нибудь сделать.

– Вы кто? – поинтересовалась я.

Девушка перевела на нас взгляд, пожала плечом и спросила у Славки:

– Эти с тобой, что ли, приехали?

Война, только война – абсолютная, с тяжелой артиллерией на первом фланге и с конницей на втором! Я отодвинула Славку в сторону и внимательно изучила нашу гостью. Ноготочки, как и у Альжбетки – три метра длиной, волосы по плечи, блондинистые, пухленькие губки, стройные, правда, чересчур худые ножки... Весьма неприятная особа!

Я взяла с дребезжащего холодильничка журнал, посвященный отважным рыболовам-любителям (видно, его забыл кто-то из предыдущих жильцов), небрежно полистала его и произнесла:

– Так, мадам, в списках сегодняшних посетителей вы не значитесь, покиньте территорию.

Я уверенно развернула незнакомку на сто восемьдесят градусов и, мягко спустив ее с лестницы, захлопнула дверь.

Солька тут же налетела на Славку:

– Она тебе понравилась? О чем вы тут разговаривали?

– Я-то тут при чем, – изумился Славка, – вы же сами сказали дверь открыть.

– Я сказала не открыть, а убить того, кто за дверью, – вмешалась я с пояснением. В данном случае я была на стороне подруги.

Славка хлопал глазами, не зная, на кого реагировать в первую очередь.

– Какая же она противная, – фыркнула Альжбетка и направилась спать.