Книга Братство: Опалённый - Алексей Рудаков

— Эээ…

— Мне тоже жаль, — качнул черепом его спутник: — Но — других вариантов нет. Ты — уйдешь… А мне что делать? Я же не могу быть сам по себе. Молчи! — Щёлкнув клешнёй перед его лицом, сервитор продолжил: — Когда игрок удаляет свой аккаунт — всё, совсем всё связанное с ним — пропадает. Стирается.

— И тебя — стоит мне пропасть тоже? Сотрут?

— Да.

— Чёрт! Я же не знал… А может ты того — к Витусу? Я… Я поговорю с ним — он тебя примет! Точно примет! Он же мне обязан! Включай чат!

— Нет, Сэм. Не примет он — против правил это, а переходить к Хаосу я не могу, невозможно это, понимаешь?

— Но должен же быть хоть какой-то выход!

— Его нет. Да и не бери в голову, Сэм! Кто… То есть — что я такое? Всего лишь набор электрических импульсов — к чему твои переживания?

— Но… Чёрт! — Вскочив, он принялся ходить по платформе: — Послушай, — сбросив на пол перчатку, он погладил череп по костяной макушке: — Прости. Не хотел я так. Не знал.

— Да расслабься! Не стою я твоего внимания! Забудь!

— Я сдружился с тобой. Может — затаишься где-то, а? А я — я придумаю что ни будь! Обещаю!

— Да и я тоже… Того… Сдружился. И — спасибо! — Отлетев к краю платформы, сервитор начал медленно бледнеть, становясь прозрачным: — Другом меня ещё не называли…

— Постой! Остановись! Я тебя на Седьмую проведу — там…

— Сэм… — Череп стал уже почти невидимым и его голос был едва слышен: — Прощай и… И мы ещё увидимся, Сэээ…

Остаток пути он провёл, мрачно поглаживая свой эвисцератор и изредка бросая недобрые взгляды на проползавшие мимо палубы.

Лишь однажды, когда платформа проползала мимо генераторной палубы его лицо исказила саркастическая усмешка — корабль изменился весь и только этой палубы изменения практически не коснулись.

Всё так же, обречённо — монотонно ряды полуголых рабов переступали по гигантским ступеням шестерней-генераторов энергии. Всё так же, сидевший на своей подвешенной к потолку платформе, задавал ритм барабанщик, терзая кожу своих литавр — менялось всё — за исключением этой палубы.

Хотя нет — привстав Сэм разглядел новые лица.

Теперь, поигрывая выраставшими прямо из верхних конечностей, плетьми, меж рядов, заменив собой прежних надсмотрщиков, прогуливались невысокие демоны, так же как и предыдущие, постоянно опуская тонкие, змеящиеся хвосты на спины нерадивых шагальщиков.

Он отслеживал безрадостную картину до тех пор, пока она не скрылась, отрезанная очередной плитой перекрытия — «Что ж…» — Проскочила очевидная в своей наглядности мысль: — «Наверху могут меняться властители, рушиться и приобретать противоположный знак идеалы и политика, а для простых людей — тех самых, чьими силами живёт здание государства — будь то Империя, или Патриархия, ничего не меняется — как крутили они свои колёса, приводя всё здание в движение, так и будут крутить дальше, надеясь только на то, что новые плети будут легче прежних. А стоит ли тогда менять одно на другое? К чему возвращать Императора, если на его место уже уселся Патриарх? Не станет ли только хуже — верни он Двадцать Восьмого, так и аристократы набегут — уцелевшие, озлобленные, обедневшие за годы войны. Не начнёт ли государственная машина с новой силой выжимать соки, отбрасывая в сторону истощённых непосильным бременем людей?».

Толчок остановившейся платформы прервал его рассуждения — перед ним, заполненный красноватым сумраком, простирался нулевой, начальный уровень этого мнимого мира.

Его первый шаг по давно покинутой локации совпал с прохождением второй волны Хаоса, вновь бросившей инквизитора на колени ударом тошноты, заполонившей его тело. Тряхнув головой, Сэм поднялся на ноги, обшаривая взглядом десяток капсул, чёрным пунктиром, перегородившим ему дорогу. Судя по всему, программа, управлявшая этой реальностью, сделала выводы оценив количество игроков и радикально уменьшив количество точек респа.

Уже полностью сформировавшиеся фигуры Тех Пристов Хааоса — от своих светлых ипостасей они отличались разве что более гнутыми и покрытыми шевелящимися наростами серворуками, медленно бродили вдоль капсул, не обращая никакого внимания на инквизитора — программы, определяющие их поведение, должна была принести третья волна и Люциус спешил найти Октодуоса до её появления.

Верх четвёртой, с ближнего к нему края, капсулы сморгнул, меняя цвет с желтого на зелёной, но шедший мимо бот даже не обратил на это внимания, продолжая впустую поднимать и опускать свою клешню. Оттолкнув приста, бот не обратил на такое непочтительное поведение никакого внимания, он замер перед капсулой ожидая момента раскрытия её створок.

Ожидание, к облегчению Сэма с тревогой ожидавшего приход третьей волны, оказалось не долгим. Спустя всего секунд пять, с того момента как он оттолкнул механика, огоньки, венчавшие капсулу, полыхнули особенно ярко и крышка, скрывавшая возрождавшегося игрока, поползла вверх, сопровождая своё движение легким скрипом.

Не дожидаясь пока она полностью завершит свой путь, Люциус нырнул в открывшееся нутро, вытаскивая ещё не пришедшего в себя игрока. В том, что она содержит Октодуоса, Сэм не сомневался ни секунды — слишком мало было здесь живых и вероятность, что в капсуле окажется кто-то иной была не то чтобы ничтожно мала, нет, она скорее была отрицательной, гарантируя инквизитору нужный вариант.

Оттащив безвольное тело за капсулу — всё же боты могли обрести сознание в любой момент, он легонько похлопал бывшего магистра по щекам, приводя его в сознание: — Ну, морда императорская, — видя, что взгляд красавца начинает принимать осмысленное выражение, произнес он: — Прочухался?

— А, это ты? Глумится пришел? — Не стал скрывать что узнал его тот: — Ну так давай, начинай!

— Нет, Ваше Величество, — видя, что Двадцать Восьмой повелитель Галактики пришёл в себя, Сэм предпочёл перейти на соответствующий тон. А то мало ли…

— Ваше Величество, — склонив голову в поклоне, почтительным тоном продолжил он: — Империя в огне. Планеты и целые созвездия истребляют друг друга в братоубийственной бойне. Мириады детей стали сиротами, болеют и голодают. Император — вернетесь! Люди молятся о вашем, мой господин, возвращении. Вернитесь, молю вас я.

— Молятся? Быдло! — Оттолкнув его руку, Октодуос выпрямился, презрительно глядя на Люциуса: — Чего ради мне возвращаться? Снова взваливать на себя роль заботливого Отца? Скажи мне — чего ради? Чтобы со всех экранов вновь критиковали мои решения? Опять сутками не спать, ломая голову над тем как шестью… или пятью — не помню, хлебами накормить голодные мириады? Да-да, приятель, те самые мириады, что даже не скажут спасибо, посчитав что я и так обязан был это сделать! Император обязан заботиться о своих подданных! — Отойдя в сторону он воздел руки вверх: — Обязан! Ты же — Император! Спаси нас! — Повернувшись к Сэму он требовательно взмахнул рукой: — Ты тоже так считаешь? Что я — обязан? Ты! Как твоё имя?

— Сэм Люциус, мой господин.