Книга История папства - Джон Джулиус Норвич

* * *

На самом деле, как оказалось, это была лишь видимость. Кардинал Консальви, преданый папе канцлер и вдохновитель многих реформ, скончался через шесть месяцев после смерти своего господина. В результате Zelanti (усердные, ревностные) — наиболее реакционные кардиналы, ненавистники этих реформ, искавшие возможности установить консервативный режим, во главе которого стояло бы духовенство, руководствующееся отнюдь не соображениями прагматизма, — получили возможность выдвинуть одного из своей среды на папский престол. Их выбор пал на шестидесятитрехлетнего кардинала Аннибале Серматтеи делла Дженга, много лет состоявшего на дипломатической службе папства, пока Консальви не уволил его за грубые ошибки, в результате которых переговоры по вопросу возвращения Авиньона закончились катастрофой. Он принял имя Льва XII (1823-1829). Благочестивый, но лишенный широты взглядов, он вдобавок испытывал постоянные боли, причинявшиеся геморроем. Его правление ознаменовало возврат к господству ограниченности, столь характерной для XVIII столетия: он проклял терпимость, усилил цензуру, увеличил Индекс, вновь загнал евреев в гетто и обязал триста из них, проживавших в Риме, еженедельно посещать христианскую проповедь. В Папской области восстанавливалась старая аристократия и, как в прежние времена, вводились церковные суды. Папа взял образование под жесткий контроль, в поддержку морали вводились тысячи установлений, регулировавших различные мелочи. Играть в азартные игры по воскресеньям и в постные дни запрещалось под страхом тюремного заключения. Свободная продажа алкоголя оказалась под запретом. На месте просвещенного современного государства, на строительство которого Консальви потратил столько усилий, возник полицейский режим со шпионами и доносителями, напоминавший тот, что с такой точностью Пуччини изобразил в опере «Тоска»[294].

В первые месяцы после восшествия Льва на престол и в Риме, и за границей все опасались, что Лев положит конец всем примиренческим начинаниям Пия VII в политической сфере. К счастью, эти опасения оказались необоснованными. Пусть папа отличался нетерпимостью, но он прекрасно понимал преимущества, которые обеспечивали хорошие отношения с европейскими державами. Действительно, именно благодаря его вмешательству в дела османского султана Махмуда II армянские католики наконец получили автономию в 1830 году[295]. Но к тому моменту папа уже умер. Его понтификат, продолжавшийся пять с половиной лет, едва не обернулся настоящей катастрофой. Несомненно, намерения его были благими, но недостаток какого бы то ни было понимания современной ситуации сделал его объектом всеобщей ненависти в Риме и стал причиной того, что он во многом уничтожил блестящие результаты труда своего предшественника.

Поскольку судьба распорядилась так, что Франческо Саверио Кастильоне, взошедший после него на престол под именем папы Пия VIII (1829-1830), правил только двенадцать месяцев, кому-то может показаться, что он заслуживает лишь оценки «лучше, чем ничего». На самом деле он сыграл куда более важную роль. Этот храбрый человек твердых убеждений был приговорен к восьмилетнему тюремному заключению за то, что отказался присягнуть Наполеону Пий VII (чье имя он принял не случайно) восхищался им и надеялся, что он будет избран его преемником; вступив на трон, новый папа заявил, что будет продолжать дело своего великого предшественника. Полностью упразднить полицейский режим, установленный Львом, он не мог, но смягчил наиболее резкие его проявления и сделал жизнь рядовых римских жителей неизмеримо более сносной, чем прежде, и когда в 1830 году Франция низложила отличавшегося болезненным благочестием и чрезвычайно непопулярного Карла X, папа не замедлил признать Луи Филиппа французским королем и даровал ему традиционный титул «христианнейшего короля».

Через четыре месяца, однако, папа скончался. Его преемник, избранный после шестидесяти четырех дней работы конклава и восьмидесяти трех голосований, ранее был комальдульским монахом[296] в монастыре Сан-Микеле на острове Мурано в Венецианской лагуне. Его звали Бартоломео Альберто Каппеллари; взойдя на трон, он принял имя Григория XVI (1831-1846). Подобно тому как Пий VIII продолжил дело Пия VII, так Григорий XVI, увы, пошел по стопам Льва XII. Подобно последнему, он являлся ставленником Zelanti; кроме того, он пользовался поддержкой канцлера Австрии, князя Меттерниха. Тот возлагал свои надежды на папу — сторонника абсолютизма, который не поддастся тому, что Меттерних именовал «политическим безумием нашего века». Несомненно, князь получил именно то, чего желал.

Григорий взошел на трон в кризисный момент. С момента падения Бонапарта недовольство постоянно усиливалось на территории всего Апеннинского полуострова. Во многом его подпитывало обширное общество, отчасти носившее характер тайного и известное под названием «угольщиков», или карбонариев. В качестве главного требования карбонарии выдвигали, во-первых, политическую свободу и, во-вторых, объединение Италии. И кроме того (хотя мало кто знал об этом), одновременно шел процесс создания другой группы, единственной целью которой также являлось объединение страны. Группа называлась «Молодая Италия» («La giovane Italia»); ее основал в 1831 году находившийся в Марселе, в изгнании, молодой человек двадцати шести лет от роду — Джузеппе Мадзини.

В 1830 году в Папской области разразилось восстание, и несколько городов оказалось в руках мятежников. Григорию требовалось действовать быстро. Напуганный перспективой распространения беспорядков, он обратился к австрийскому императору с просьбой прислать войска для защиты Рима. Франца не пришлось просить дважды. Его решительные действия привели к быстрому восстановлению порядка в Папской области, но не послужили разрешению ни одной из фундаментальных проблем, вызвавших волнения. Со своей стороны, когда непосредственная опасность миновала, папа начал проводить репрессивную политику. Он открыто осуждал саму идею свободы совести или печати, а также отделения церкви от государства. Тех, кто поддерживал эти идеи, он подавлял беспощадно, причем его полицейские меры были еще более жесткими, нежели при режиме Льва XII. Вскоре папские тюрьмы оказались переполнены, а средства из казны растрачены на содержание шпионов и доносчиков.

Мысль о прогрессе была полностью чужда Григорию; то же можно было сказать о любых инновациях. Характерно, что он, среди прочего, запретил строительство железных дорог (он называл их chemin d'enfer, адскими дорогами[297]) на всех территориях Папской области. Не прошло и четырех месяцев после его восшествия на престол, как великие державы обратились к нему с требованием провести в его владениях радикальные реформы. Папа отказал; волнения вспыхнули вновь; он вызвал австрийские войска, а Луи Филипп поступил весьма неблагодарно — оккупировал Анкону В течение следующих семи лет Папская область была оккупирована иностранными войсками.