Книга Путешествие по Сибири и Ледовитому морю - Фердинанд Врангель

Прежде описания возвратного нашего пути нелишним, кажется, будет сказать несколько слов о чукчах, народе столь замечательном и столь мало известном, хотя по краткости времени сведения, нами собранные, не могли быть ни весьма обширны, ни подробны.

Чукчи обитают на северо-восточной оконечности Чаунской губы до Берингова пролива – с одной стороны, и от реки Анадыра и верховьев Сухого Анюя до Ледовитого моря – с другой. Соседние с ними народы – на юг коряки, на запад чуванцы и анюйские юкагиры.

Названия двух рек Большая и Малая Чукочья, впадающих с западной стороны в устья Колымы, заставляют предполагать, что чукчи занимали некогда гораздо большее пространство земли и что ленские казаки, покорив берега реки Колымы, вытеснили их отсюда. Такое предположение еще более подтверждают предания, сохранившиеся между жителями Колымского округа, о частых, опустошительных набегах чукчей на первобытные русские поселения по левому берегу реки.

Говорят, что тогда получили свое название Погромное и Убиенное урочища. На берегах средней части реки Колымы обитали некогда омоки, о которых было уже выше говорено. По преданию, этот многочисленный и сильный народ в короткое время почти совершенно истребился поветриями, голодом и другими бедствиями. Остававшиеся в живых бежали из своей родины, и ее заняли русские, якуты и другие народы. Омоки укрылись на север и там погибли отчасти на торосах и льдах моря, отчасти в боях с индигирскими тунгусами, в то время еще воинственными и многочисленными. Вот все, что мог я узнать о судьбе омокского, некогда столь замечательного поколения. Единственным памятником существования его остается название местечка Омокское юртовище, лежащего на берегах Индигирки.

Одинаковая с ними судьба постигла шелагов, обитавших на приморской тундре, лежащей к востоку от Колымы. Они были вытеснены отсюда чукчами. От шелагов получил свое название Шелагский мыс. Чукчи называют этот народ чауаджан, или чавача, а вместе с тем реку и губу Чаунскими, или Чаванскими.

От одного корня с шелагами происходят тунгусы и вполне могут считаться кочевым народом, ибо хотя и не вынуждаемые необходимостью, часто переменяют они свои жилища. В непостоянном образе жизни, ни к чему их не привязывающем, должно, кажется, искать причины беззаботности и веселости характера, чем так отличаются тунгусы от чукчей; и чукчи переходят также с места на место, но у них гораздо более оседлости, нежели у других кочевых народов. Чукчи собирают запасы, и только скудность пастбищ и недостаток корма оленям могут принудить их переменить жилье.

Наклонность чукчей к оседлой жизни проявляется и в бережливости, даже скупости, качествах, совершенно несвойственных кочующим народам. Самая одежда чукчей – широкая, неуклюжая кухлянка и длинные меховые шаровары – приспособлена к сидячей жизни. Напротив, короткие в обтяжку штаны и узкий санаях (род кафтана или старинного фрака) совершенно соответствуют беспрестанной движимости тунгусов, вообще от всех своих соседей отличающихся проворством, легкостью и всегдашней веселостью, так что мы обыкновенно называли их французами тундры.

Оленные чукчи, называющие себя танныгк, занимают гористую часть страны и, составляя значительнейшее народонаселение, могут почесться владетелями Чукотской земли.

На берегах Анадырского залива обитает народ, называемый чукчами онкилон, т. е. морские, от которого они совершенно отличаются телосложением, одеждою и языком. Капитан Биллингс в описании своего путешествия по Чукотской земле показывает сходство языка этого народа с языком кадьякских алеутов, которые одного происхождения с гренландцами.

По преданию, народ онкилон 200 лет тому занимал весь азиатский берег от Шелагского мыса до Берингова пролива. Предание подтверждается тем, что на всем протяжении здесь видны следы хижин, совершенно отличных от тех, в каких обитают горные чукчи. Судя по остаткам, хижины эти были несколько углублены в землю и покрывались китовыми ребрами и землею. Сильная вражда между онкилонским старшиной Крехаем и главой оленных чукчей Ерримом превратилась в междоусобие. Крехай был разбит и бежал со своим народом. С тех пор берег опустел.

Жители деревни Ир-Кайпии, где, по преданию, Крехай несколько времени скрывался, рассказывали мне о нем следующее: он убил чукотского старшину Еррима и был преследуем сыном его, долгое время скитался и, наконец, скрылся на мысе Ир-Кайпии, где доселе видна природная стена, за которой он поселился. Но молодой чукча Еррим, жаждая мщения за смерть отца своего, нашел средство ворваться туда и умертвить сына Крехая. Хотя, по понятиям здешних жителей, кровавая месть была тем удовлетворена, но, вероятно, Крехай все еще имел причину страшиться преследований своего непримиримого врага.

Потому ночью спустился он по ремню со скалы в приготовленную для побега лодку и, думая обмануть своих неприятелей, поплыл сперва на восток, но потом повернул на запад и достиг Шалаурова острова, где укрепился в землянке, развалины которой мы видели. Туда собрались мало-помалу все его родные, и вскоре на 15-ти байдарах убежали в незнакомую землю, в ясные солнечные дни видимую с мыса Якана. На следующую зиму скрылся еще один чукча, родня Крехая, со своими домочадцами и оленями; подозревают, что и он также удалился в ту заморскую землю.

Здесь будет кстати привести еще одно предание, относящееся к предполагаемой земле; его рассказывали нам жители острова Колючина. Один старик говорил, что при жизни его деда шесть чукчей и одна женщина на байдаре слишком далеко отплыли от берега и потеряли его из вида. Они долго носились по волнам и наконец были брошены на неизвестную землю, жители которой даже и чукчам показались дикими и зверскими. Мужчины были все умерщвлены; с женщиной, напротив, обходились хорошо и возили по всей земле, как нечто редкое и замечательное. Таким образом перешла она, наконец, к кергаулям, народу, обитающему в Америке на берегах Берингова пролива, а оттуда возвратилась на родину.

Она много рассказывала своим землякам о приключениях на неизвестной большой земле, лежащей к северу от Колючина острова и простирающейся от Америки далеко на запад. «Земля эта, – говорила она, – разделена между многими поколениями; живущие на запад весьма сходны с чукчами, а напротив, обитающие на восток столь зверски и дики, что едва похожи на людей». Это предание до того искажено самыми невероятными прибавлениями, что не заслуживало бы замечания, если бы не было в нем сходства с историей Крехая.

В прежние времена чукчи жили единственно произведениями своих стад, скитаясь с ними по тундрам. Впоследствии некоторые из них лишились своих оленей от болезней и других несчастий, и для пропитания своего вынуждены были обратиться к ловле китов, моржей и тюленей. Они покинули тундры и нагорные страны и поселились на берегах моря. Эти земноводные животные являются чаще в краях, далее на восток лежащих, потому и береговое народонаселение по мере приближения к Берингову проливу является многочисленнее.

Таким образом, чукчи разделяются ныне на два отдела: на оседлых, или береговых, и на оленных, или кочевых. Оба племени живут в хорошем согласии и взаимно снабжают одно другое жизненными потребностями. Береговые чукчи доставляют кочующим китовые ребра и китовое мясо, моржовые ремни, жир, а взамен получают оленьи кожи и готовые платья.