Книга Брачная игра - Элисон Уэйр

Последние годы ее правления нельзя было назвать счастливыми. Скудные урожаи, новые угрозы со стороны короля Филиппа, который вскоре тоже отправился к праотцам. Но при жизни он предпринял еще две бесплодные попытки отправить испанский флот на завоевание Англии. Двор разделился на соперничающие фракции. И наконец, граф Эссекский. Она и сейчас не сожалела, что подписала ему смертный приговор. После всех милостей, полученных от нее, он смел ее оскорбить, затевал нескончаемые пререкания, испытывая на прочность ее терпение и королевское достоинство. Но Эссексу и этого показалось мало. Он выступил против нее или, выражаясь его словами, против тех, кто «скверно правил, прикрываясь ее именем». Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы видеть истинные его замыслы. Ей и сейчас было мерзостно вспоминать день, когда Эссекс самовольно вернулся из Ирландии и ворвался к ней в спальню, где она сидела в тонкой ночной сорочке. Она помнила, как он опешил, увидев ее седые волосы и морщинистое лицо. Великая загадка вечной молодости королевы оказалась… обманом. Когда Эссекса казнили, говорили, что вместе с ним закончилась эпоха простодушной английской гордости. Англия уже не будет прежней. И все равно она испытывала облегчение. Когда-то она признавалась себе, что видит в молодом Эссексе черты сына, которого у нее не было. Как же она тогда ошибалась! Этот человек был слишком неугомонен и опасен, чтобы оставлять его в живых.

Но ведь в последние годы ее правления было много и хорошего. В Лондоне и других городах возводились прекрасные здания. Некоторые из них даже имели вид буквы «Е» – начальной буквы ее имени, отражая дух эпохи ее правления. При ней необычайно расцвели поэзия и драма. Особое удовольствие доставляли Елизавете пьесы господ Марло и Шекспира. Две пьесы последнего – «Двенадцатая ночь» и «Король Генрих Четвертый» – недавно ставились при дворе. Даже сейчас она улыбалась, вспоминая хитроумного шута Фальстафа. Она лично попросила господина Шекспира написать новую пьесу, где Фальстаф влюблялся, и он порадовал свою королеву, создав «Виндзорских проказниц».

Была и особая радость, согревающая ее сердце. Наконец-то она смогла восстановить доброе имя своей матери. Лорд Хандсон, ее родственник, познакомил ее со своим подопечным Джорджем Уайеттом. Он был внуком Томаса Уайетта, который некогда втайне любил Анну Болейн. Молодой Уайетт имел в своем распоряжении богатую коллекцию воспоминаний об Анне. Их в течение многих лет писали те, кто ее знал. Через Хандсона Елизавета выразила пожелание: пусть Уайетт напишет мемуары о ее матери и тем самым поведает миру о невиновности Анны Болейн. Он охотно принялся за работу. Когда Хандсон умер, покровителем Джорджа Уайетта стал архиепископ Уитгифт, с которым она сдружилась в последние годы. Работа продолжалась. Елизавета не сомневалась: труд Уайетта увидит свет и мир наконец-то узнает правду об Анне Болейн.

Но это случится уже не при ее жизни. Она слишком долго отгоняла от себя смерть, однако теперь была готова оставить этот мир. Она не хотела жить и править дальше, чтобы не оказаться в тягость своему народу. Это было величайшей мерой ее любви к подданным, а любовь к ним она взращивала и оберегала с молодости. После ее смерти Англией будут править другие короли. Сильнее ее. Умнее ее. Но она не сомневалась: никто из них не будет любить народ больше, чем она.

Около ее постели появился Уитгифт. Он молился, а она то проваливалась в сон, то просыпалась. Были и другие. Они стояли на коленях. Она почувствовала, как архиепископ взял ее за руку. Ей стало спокойнее. Потом она почти незаметно повернула свою усталую голову к столику. Там, в шкатулке, лежало последнее письмо Роберта и драгоценности, полученные по его завещанию. Это все, что у нее осталось от любимого. Но скоро, скоро… Она верила, что Бог явит ей последнюю свою милость и не станет особо препятствовать ее уходу. И тогда они с Робертом воссоединятся на небесах, где, к счастью, не надо жениться и выходить замуж.

Она чувствовала, что уже начинает выскальзывать из этого мира. Монотонный голос Уитгифта звучал все тише. Она повернулась лицом к стене и отправилась туда, куда окружающим не добраться. Она думала о себе и Роберте. И снова они были молодыми. Снова жарко и крепко обнимались. Снова смеялись, играя в прятки в ее личном саду. Снова у них над головой свистел ветер, когда быстрые кони несли их по зеленым лугам Англии. Ее рыжие локоны развевались на ветру, а глаза сияли от радости.

Фрейлины склонились над ней – посмотреть, не спит ли она. Нет, она не спала. Вечность позвала ее к себе, и она ушла из этого мира: тихо, легко, словно яблоко, упавшее с ветки. И с ее уходом обеднела прекрасная Англия, которую она так любила.

Послесловие автора

Этот роман близок к подлинным историческим событиям, хотя я и допустила ряд вольностей. Некоторые диалоги, представленные в романе, велись в разных местах, а не в одном. События, имеющие второстепенное значение, иногда расходятся с фактами. Бывало, что слова, произнесенные одним персонажем, вкладывались в уста другого. Но в целом я не погрешила против духа той эпохи.

Когда пишешь исторический роман, бывает очень трудно воссоздать язык той или иной эпохи[5]. Здесь я широко пользовалась выражениями, записанными со слов Елизаветы I, а также тех, кто ее окружал. Местами я слегка осовременила некоторые слова, чтобы они были понятны читателям и не мешали восприятию романа.

Я также творчески использовала многие легенды, связанные со временем правления Елизаветы. Это бесшабашная смелость Дрейка, продолжавшего играть в шары, когда на горизонте показалась Испанская армада. Это галантность Рэли, накрывшего лужу своим плащом, чтобы Елизавета смогла пройти. Такой же легендой является поведение лорда Хансдона, приставившего кинжал к горлу доктора Буркота. Елизавета не танцевала вокруг вишни, росшей вблизи постоялого двора «Старая митра», хотя легенда утверждает обратное: танцевала, но не с Робертом Дадли, а с сэром Кристофером Хаттоном. Каким бы странным это ни казалось читателям, но Елизавета действительно посещала Тауэр, желая убедиться, все ли готово для казни герцога Норфолкского.

Почему же Елизавета так упорно не желала выходить замуж? Мнения историков на этот счет расходятся. Вероятно, причин было несколько. Судьба ее матери, казнь Екатерины Говард, а еще через семь лет – казнь Томаса Сеймура. На Елизавету вполне могли повлиять семейные раздоры и разводы родственников, страшный пример двух мачех, умерших в родах. Несомненное отрицательное воздействие оказал и губительный брак ее сводной сестры Марии с испанским королем Филиппом. В романе я старалась придерживаться психологической точки зрения, основанной на высказываниях самой Елизаветы о браке. Есть документальные свидетельства, что она ненавидела саму идею брака по причинам, которые она бы никогда не назвала даже родственной душе. Роберт Дадли вспоминал (и это тоже записано), что еще в восьмилетнем возрасте она сообщила ему о своем нежелании выходить замуж.

Я считаю, что отвращение Елизаветы к браку было вызвано тремя причинами. Во-первых, она наблюдала крушение нескольких браков своих родственников. Когда видишь, как рвутся брачные узы (добавьте к этому детский максимализм), уже не тянет мечтать о собственном замужестве. Во-вторых, она не желала делиться с мужем королевской властью. Недаром она заявляла Дадли – мужчине, которого, скорее всего, любила больше, чем кого-либо: «Я здесь единственная хозяйка, и хозяина мне не нужно!» И наконец, третья и самая важная причина. Во времена правления Тюдоров считалось, что правитель обладает всей полнотой власти над страной, а муж являлся таким же полновластным хозяином над своей женой. Самостоятельно правящая королева была для тогдашней Англии явлением весьма новым. Все началось с Марии. Выйдя за испанского короля Филиппа, она не пожелала отдавать ему власть над Англией, хотя для нее, воспитанной в католической традиции, главенствование мужа не вызывало возражений. Получается, королевскую власть Мария любила больше, чем мужа. Аналогичным образом и Елизавета, с таким трудом получившая трон, не хотела отдавать его кому-то из иноземных принцев, с которыми играла в брачную игру. Она любила повторять: «Я уже нахожусь замужем, и мой муж – английское королевство». Стоявшую перед ней дилемму Елизавета решила весьма смелым и революционным для ее времени образом: не выходить замуж и не рожать наследников. Тем не менее, будучи «лучшей невестой в своем приходе», она годами морочила голову принцам и королям, используя брачные переговоры в качестве политического оружия и средства достижения политических целей.