Книга Искусственный отбор - Сергей Джевага

Здесь наших бьют и бьют крепко, ибо с земли работают зенитки и ракетометы. Но затем в бой вступают старинные мехи, и положение немного выравнивается, вертолеты организованно отступают…

Но не успевает он испытать и малой доли азарта, как чья-то воля мягко выталкивает прочь.

«Брысь!»

Звезды потухли.

Изгой открыл глаза и понял – лежит на земле. Оглушенный, присыпанный грунтом, с треснувшим лицевым щитком шлема и дымящимся комбинезоном. А вокруг клубится пыль, сверкает пламя, сверху сыплет редкий дождь осколков.

Там где было здание блокпоста, теперь зияло несколько свежих воронок. Во мгле метались люди. Кто-то сбивал огонь с товарищей, кто-то медленно полз в пыли, иные вертелись на месте с винтовками в руках, грозили дулами темноте.

«Прости, – раздался бесплотный голос в мозгу. – Немного не рассчитал, у старых ракет паршивая точность. Цел?»

– Ах, ты ж… – просипел Игорь. Задохнулся от возмущения, крикнул: – Какого черта? Почему не предупредил?

«Об огнеметах? – весело переспросил Разум. – Или ракетах? Ладно, не рычи. Меньше знаешь – крепче спишь. А ты в последние часы и так психовал почем зря, везде заговоры и неудачи видел. Нормально ж получилось, овцы целы и волки сыты».

– Иди ты! – буркнул законник, кипя злостью и обидой.

«Идти нужно как раз тебе. Хозяева праздника проснулись, запускают новые игрушки. Я, конечно, здорово повеселился, подчинил пару-тройку машин противника, с их помощью взорвал оружейный склад и сжег генераторы радиопомех. Да и дырочку продолбил хорошую, вероятно смогу послать кого-нибудь в помощь. Но здесь делу конец, мои бойцы выдыхаются, скоро в штыковую…»

Коллектив не успел закончить реплику, а на Миронова опять нахлынули образы масштабной битвы, остались на нижнем уровне восприятия. Но слегка сосредоточившись, он увидел…

От орды «крокодилов» практически ничего не осталось. Поредевшие разрозненные стаи быстро и безжалостно уничтожались. Одиночки пока прятались в темноте, норовили грызнуть невнимательного солдата за ногу. Но стоило какой-нибудь животине покинуть укрытие, и оживали турели, рвали клыкастиков на куски.

Там же, у башни Лифта открылись шлюзы, в небо поднимались новые и новые дроны, на землю ступали бойцы в бронированных скафандрах. Плотный стрекочущий рой разметал вертолеты Сущности, словно те были бумажными, и растекся по окрестностям в поисках новых целей. Очнулись и ракетные установки, стерли в пыль последних летунов, начали планомерно бить по танкам.

И тяжелые машины дрогнули, попятились, экономно огрызаясь выстрелами из пушек.

Но вот один из «Хеллдогов» не успел спрятаться в руинах, и его окружили сразу тридцать «Стрекоз», принялись жалить пулеметами, бить кумулятивными гранатами. Минута – и детонировал боекомплект, пушка стального титана умолкла, из люков башни попалил дым, огонь. Вторая – и стая отхлынула, оставив горелый остов, испещренный оплавленными дырами.

А вон такая же группа напала на «Демофорса» с разбитой гусеницей. Но тут видимо сработала система активной защиты. Броневые щитки на корпусе машины вдруг встали дыбом как иголки у рассерженного ежа, разлетелись в стороны, посбивав летающих роботов. Танк тяжеловесно повернул башню, пальнул в гущу неприятелей, и пока перезаряжался, из-за кормы выбрался древний мех, вступил в схватку с подбежавшими людьми в боевых костюмах.

У врага неисчерпаемые ресурсы. Да и глупо надеяться, что механизмы двухсотлетней выдержки устроят блицкриг.

«Началась эвакуация, это твой шанс. Я пошумлю, а то расслабились. Двигай!»

Мотнув головой, беглый законник решительно поднялся на ноги. Заметил искореженный самосвал, пышущую жаром воронку и оглушенных техников, чудом уцелевших охранников, жмущихся к грузовику. Подумал, и на полусогнутых метнулся прямиком к ним. Привалился к борту грузовика, прохрипел:

– Народ, чего сидим? Уходить надо.

– Ты кто такой? Откуда тут появился? – с подозрением спросил один из бойцов, пугливо вскинув оружие.

– Стрелять начали, свалился в котлован, еле вылез. Здесь недалеко, могу показать. Ты будешь в меня этой штукой тыкать или поможешь?..

Опустившись на колено, изгой осмотрел обожженного напалмом инженера, взял под руки. Самый сообразительный и здоровый из работяг схватил за ноги. Вдвоем подняли, потащили к темнеющему вдалеке корпусу базы.

Чересчур бдительный солдат помедлил в сомнениях. Но когда из ближайших руин показался танк, принял верное решение. Вместе с напарником пинками и окриками заставили шевелиться уцелевших рабочих, а сами подхватили второго раненого.

Как раз вовремя. Танк проломил ветхую стену, выкатился к сетчатой ограде и жахнул из пушки по многострадальному самосвалу. Затем вновь отрывисто рявкнули пулеметы, срезали крупного дрона на взлете из пусковой шахты, пошли беспорядочно месить все подряд: стены ангаров, землю, ни в чем не повинные колесные вездеходы.

Коллектив, как и обещал, начал «шуметь».

После второго взрыва Игорь уже не оборачивался. Часто перебирал ногами, и старался не обращать внимания ни на горячую кровь, которой пропитался комбинезон, ни на свистящие над головой пули.

Бегство растянулось почти на вечность, так как ночь скрадывала расстояние. Но, в конце концов, впереди показался размытый и тусклый свет прожекторов, из дыма как черти из преисподней вывалились солдаты. Помогли переложить обожженного техника на носилки, взвалили на плечи едва переставляющих ноги инженеров и потащили к широкому проему люка, где виднелся озаренный красными аварийными фонарями проход.

В творящейся суматохе на Миронова никто не посмотрел. Просто втолкнули в коридор, и сказали бежать вперед.

И, конечно же, он послушно побежал…

* * *

Фауст глубоко заблуждался. Заблуждались и патриархи христианства, когда создали образ эдакой абстрактной тюрьмы, где злобные заключенные пытают других заключенных.

Но какая разница, коль ошиблись в главном? Настоящий Ад беспорядочен и хаотичен, состоит из воспоминаний, давно и тщательно погребенных, отпетых. Из унижения, чувства вины, разочарований, тоски.

Главный враг человека, главный судья и палач – он сам. И это четко показала вторая тень, которая принесла с собой воспоминания о послевоенном времени. О том, как сопливым мальчишкой проходил через тренировочные лагеря, о голоде и холоде, боли, бесконечной муштре, об не выдержавших напряжения приятелях, которых закапывали рядом с тренировочными площадками.

Вспоминал Он и времена после учебки. Как куда-то шли, с кем-то сражались, где-то спали. Попадали в окружения, оборонялись и гибли, хоронили товарищей. Отбивались и шли дальше – от поселка к поселку, от города к городу, куда приносили на штыках новый порядок. Выжигали логова банд, подавляли мятежников, уничтожали зараженные поселения, грабили…

Годы грязи. Годы лишений.