Книга Охота полуночника - Ричард Зимлер

— Никто не хочет умирать, — согласилась Морри. — Но нам все равно нужно что-то придумать.

Теперь мне кажется, я всегда знал, что рано или поздно мне придется войти в воду. Удивительно, что на это ушло столько времени. В глубине души я всегда этого желал.

На берегу реки я сбросил обувь, носки, штаны и рубаху. Лунные пятна плясали на темной водной глади. Я вообразил себе, как она принимает меня в свои глубокие прохладные объятия. Ткач и Морри были со мной. Все остальные остались около сарая.

— Здесь сильное течение? — спросил я, протягивая девочке белое перо.

— Иногда, но сегодня… — она посмотрела на воду, — сегодня не очень. Вы хорошо плаваете?

— Я не плавал двадцать пять лет. Посмотрим. — Я улыбнулся.

Страх пронзил меня, когда я ступил в воду. Река словно бы сопротивлялась, а затем я представил, как Даниэль окликает меня с другого берега: «Черт возьми, не раздумывай и просто плыви!»

Так я и сделал. Страх помогал мне быстрее двигаться вперед. Добравшись до берега, я встряхнулся, как собака. Даниэль засмеялся, но я был рад, что он опять вместе со мной.

Затем я сел в лодку и погреб обратно. Ткач и Морри бросились ко мне навстречу. Ткач уселся в лодку, пока я переодевался. Мы договорились встретиться через два часа, но если он не придет — мы должны были бежать без него. Это означало бы, что он не сумел отыскать семью или их поймали на обратном пути.

Мы проверили все экипажи во втором сарае и обнаружили, что мастер Эдвард опять обыграл нас. Все колеса были перемотаны цепями, и к ним не подходил ни один из ключей хозяина.

В первом сарае мы вытащили кляп у Вигги и расспросили его. Он сказал, что ключи есть только у мистера Джонсона. Тогда мы поняли, что придется идти пешком. По прикидкам Морри, до причала было около двенадцати миль. Три-четыре часа ходьбы, если поторопиться.

Пятнадцать негров в сопровождении одного белого наверняка вызовут подозрение у любого, кто нас встретит, но, по словам Морри, тайно пробраться лесом нам тоже не удастся, потому что местность слишком заболочена.

Из тайника она достала последние сабли. Мы также вооружились серпами и вилами, раздав их всем желающим. Дожидаясь Ткача, мы вернулись в Большой Дом. Заметив страх на лице Лили, я вспомнил о своих дочерях. Не хотелось бы, чтобы они решили, будто я просто пропал без вести.

Обернувшись к Морри, я попросил:

— Если что-то пойдет не так… Когда меня повесят, пожалуйста, напиши моим детям по тому адресу, который я дал тебе в Нью-Йорке. Ты должна сообщить им, что меня больше нет в живых.

— Я? Джон, о чем это вы? Неужели вы думаете, что меня они не повесят? И куда раньше, чем вас.

Кроу отвел меня в спальню мистера Эдварда, а затем вместе с Морри вернулся утихомирить остальных рабов. Из окна открывался отличный вид на мост, ведущий в Комингти. Мистер Джонсон со своим приятелем так и не шелохнулись. Возможно, они даже задремали. И тогда я понял, что нам нужно захватит в плен и их тоже. Если до рассвета они обнаружат наш побег, то объявят тревогу и пошлют за нами собак, а также предупредят патрульных.

Вернувшись к себе в комнату, я сложил все свои пожитки вместе с пером, стрелой, рисовальным блокнотом и письмом Полуночника, а также рисунком Берекии Зарко. Пусть меня похоронят вместе с этими сокровищами, если поймают… Ткач вернулся минут за двадцать до полуночи вместе с Мартой, своими сыновьями и Сарой. Все были в панике, но Ткач уверял, что их никто не заметил. В Комингти все было спокойно.

Все вместе мы вернулись к остальным рабам, оставив Лили в Большом Доме. Но не успели мы добраться до хижин, как показались двое белых с мушкетами. Одним из них был мистер Джонсон. Другого я не узнал, но позже выяснил, что его звали мистер Дэвис. Он был управляющим в Комингти. Должно быть, они ушли с моста, пока я разговаривал с Ткачом. Наверное, заметили, как те гребут через реку.

— И куда это вы направляетесь, мистер Стюарт? — спросил меня Джонсон с широкой ухмылкой. Он явно был бы рад пристрелить меня.

Я бросился на него. Помню звук выстрела и как что-то ударило меня в левое плечо… Я еще подумал, что это какая-то деревяшка. Охваченный страхом и яростью, я не услышал выстрела мистера Дэвиса.

Набросившись на Джонсона, я отшвырнул мушкет в сторону. От моего удара он согнулся пополам, а я еще дважды двинул ему в челюсть. Он застонал, что не может дышать, и обхватил лицо руками. Я отступил и поднял с земли мушкет. Дрожащим голосом он взмолился не убивать его. Покосившись в сторону, я увидел, что Ткач лежит на земле. Мистер Дэвис выстрелил ему в шею и перебил артерию. Кровь растеклась повсюду, и Марта жалобно рыдала. Фредерик и Тэйлор сумели одолеть мистера Дэвиса и в драке нанесли ему удар ножом. Он тоже готов был вот-вот испустить дух.

Труп мистера Дэвиса мы оттащили во второй сарай, чтобы не увидели прочие пленники. Джонсона мы связали и сунули в рот кляп, невзирая на сломанную челюсть. Я не слишком горжусь тем, что сделал, но хорошо понимаю: будь на то его воля, он убил бы меня, не раздумывая.

К тому времени я уже понял, что серьезно ранен. Левая рука занемела, и рубаха промокла от крови, но сейчас я не мог позаботиться об этом. Сперва нужно было спастись. Паркер, Кроу, Фредерик и Тэйлор оттащили тело Ткача к воротам Ривер-Бенда. Марта заявила, что он наверняка предпочел бы быть похороненным не на самой плантации. Мужчины по очереди копали могилу. У реки земля была мягкой. Мы похоронили его в одежде без савана. Я прочитал еврейскую молитву каддиш.

С помощью оставшейся веревки мы связали руки всем беглецам, мужчинам и женщинам, чтобы любой, кто увидит нас с дороги, решил, будто они — мои пленники. Я шел последним, и если нам встретятся патрули, я скажу, что веду их в Чарльстон на продажу. Я извинился перед Морри за то, что связываю ее, но она сказала:

— Если это поможет мне попасть на Север, делайте со мной что угодно.

Даже рыдания Марты не могли вызвать подозрений. Морри сказала, что женщины часто плачут, когда их ведут на рынок.

Итак, мы отправились прочь из Ривер-Бенда, оставив на плантации Кроу, Лили и бабушку Блу. Кроу пожал мне руку и сказал:

— Будьте осторожны, мистер Джон.

— И ты тоже, — ответил я.

Он закрыл за нами ворота, а затем направился в Большой Дом, обнимая Лили за плечи.

Пройдя три мили, я совсем обессилел. Помню, как Морри пыталась тащить меня вперед, но я не мог сделать ни шагу.

Морри что-то говорила, но я не понимал ни слова. Я понял, что она просит развязать ее.

Мне хотелось очень многое рассказать ей об отце, ведь иначе, после моей смерти, у нее осталось бы слишком много вопросов. Но у меня не было сил. И тогда я сказал о золотых монетах, зашитых у меня в одежде. Пусть она подкупит того, кто поможет ей сбежать…

И еще я попросил, чтобы она извинилась за меня перед мамой и дочерьми. А теперь пусть оставит меня здесь, на дороге, потому что дальше идти я не могу… И пусть возьмет себе отцовское перо…