Книга Король просторов - Феликс В. Крес

Ахагаден повел их в здание.

Перед большими двустворчатыми дверями, у которых стояли часовые, он остановился.

— Только ты, госпожа, — коротко сказал он.

Прежде чем Таменат и Раладан успели среагировать, он открыл двери и провел девушку внутрь. Двери он тут же закрыл за собой.

Алида стояла неподвижно, глядя на одноглазую. За ее спиной возвышались солдаты с арбалетами наготове. Ахагаден предупредил ее о том, кого привел, но она не в силах была поверить.

Теперь, однако, она видела.

Первое впечатление ее ошеломило. Но потом… Во многом можно было упрекнуть Алиду, но только не в отсутствии наблюдательности.

— Во имя Шерни, — проговорила Алида, — нет, это не она!

Ахагаден изумленно уставился на нее.

Но точно так же изумлена — если не больше — была и Ридарета.

— Кто ты такая? — спросила она, окидывая блондинку взглядом. — Что здесь происходит, ради всех сил?

— Кто ты такая? — не осталась в долгу Алида. — Ее сестра? Нет, этого не может быть, это невероятно! Не могу поверить!

В то же мгновение за дверями кто-то закричал, створки распахнулись от могучего удара… и в комнату ввалился или, вернее, влетел солдат, использованный в качестве тарана.

Раладан почувствовал, что что-то не так. Он уже знал, что Ридарета может постоять за себя, но он не собирался оставлять ее один на один с любимой дочкой, которая сумела, еще на «Звезде Запада», свернуть шею матросу… Достаточно было и того, что он уже однажды отдал девушку в заложницы.

Таменат и капитан «Сейлы» ворвались в комнату уже вооруженные алебардами. Они увидели двух неподвижных женщин, остолбеневшего Ахагадена и троих солдат, явно забывших о своих арбалетах. Раладан посмотрел на Ридарету, а потом на другую…

Невысокая красивая блондинка, с переброшенной через грудь голубого платья косой, отступила на шаг, опершись о стоявшего за ней арбалетчика.

Раладан опустил алебарду.

Алида, до сих пор убежденная, что упасть в обморок не может, схватилась за плечо солдата. Внезапно, собравшись с силами, она шагнула вперед.

Раладан, отступая назад, споткнулся о вброшенного в комнату часового. В следующее мгновение Алида метнулась к капитану «Сейлы» и обеими руками толкнула его в грудь. Чуть не упав, он перескочил через ногу лежащего и наткнулся на стену. Раладан поспешно отбросил алебарду, словно опасаясь, что женщина вырвет ее у него из рук и угостит лезвием…

— Где ты был? — бессмысленно спросила она, уже понимая, что ведет себя как ребенок. Она еще раз стукнула его в грудь кулаком, после чего беспомощно топнула ногой, не зная, что делать…

Раладан поостыл. Но глупый вопрос женщины все еще звучал у него в ушах, и… он не знал, почему… но он чувствовал себя так, словно вернулся домой.

Дома у него никогда не было.

Чувствуя незнакомый жар в груди, не зная отчего, он столь же бессмысленно ответил:

— Я вернулся…

Алида смотрела ему в лицо. Изумленная до пределов возможного Ридарета тоже. Внезапно они посмотрели друг на друга, потом — снова на него и одновременно спросили, подозрительно и недоверчиво, показывая друг на друга:

— Кто эта женщина?

Раладан открыл рот.

ЭПИЛОГ

Подходил к концу пятый месяц осени…

— Я знаю, что говорю. — Таменат постучал пальцами по столу. — Знание о самом себе — вот ключ к могуществу. Заметь: одна из сестер с самого начала носила имя Рубина, то есть свое собственное и настоящее, вторая же другое… А теперь посмотри, насколько могущественнее была первая.

— До поры до времени.

— Тем не менее. Ведь это с нее все началось. Это имя подобно тайному паролю… а если к тому же знать, что оно означает… Вот почему Ридарета теперь все время ноет, чтобы ее называли Риолатой. Это вовсе не каприз. Полное знание о себе — это ключ к могуществу, повторяю. Да ты и сам изменился, узнав правду о себе. И наверняка изменишься еще больше…

— Изменился? — удивленно посмотрел на него Раладан.

— Конечно, друг мой. Ты иначе воспринимаешь истину.

— Нет, господин, — возразил Раладан. — В сущности, мало что уже может меня удивить…

— Посмотрим, — пробормотал Таменат.

— …но я когда-то объяснял почему: благодаря всему тому, что я успел за свою жизнь повидать. И не более того. Я человек и хочу быть только человеком…

— Ты даже не спрашиваешь, каким могуществом одарили тебя Просторы.

— Не спрашивал и не буду.

— Может быть, тебе все-таки стоит это знать. Никаким, брат. Можешь рассчитывать на их опеку, но не более того. Но ты сейчас в самом расцвете сил, тебе нет еще и сорока…

— Хотел бы, чтобы мне было столько, — усмехнулся Раладан. — А на самом деле мне… Что ж, наверное, я никогда не узнаю сколько. Когда меня вытащили из моря, я выглядел лет на двенадцать. Надо бы посчитать…

— Когда ты в последний раз смотрелся в зеркало, друг мой? — спросил старик, прервав его чуть ли не на полуслове.

— А какое это имеет отношение к делу?

— Я говорю, что тебе неполных сорок, поскольку именно на столько ты выглядишь. А всюду, куда долетает соленый морской бриз, жизнь тебе не нужна!

Раладан удивленно посмотрел на него:

— То есть?

— То есть беспокоиться о старости ты начнешь лет, может быть, через тысячу, не раньше. Разве что сбежишь от моря.

Раладан остолбенел.

— Что ты хочешь сказать, господин?

— Что хочу, то и говорю! — резко оборвал его Таменат. — Ты вечен, как и твой отец, жизнь которому дают Просторы, и как они сами. Вместе с этой красавицей вы можете пережить империю и все, что за ней последует. В глазах других людей (ибо вы все-таки люди!) ваше существование — это бессмертие. Но помни, — он многозначительно поднял палец, — что меч остается мечом, а огонь — огнем… Ничто не оживит того, чего нет. Примеры нам известны, не так ли?

Раладан молчал, не зная, что сказать.

— И это тот, кто ничему не удивляется, — покачал лысой головой Таменат.

— Потому что не могу понять! — последовал ответ. — Уже полгода с лишним, во имя Шерни, а ты мне только теперь говоришь, что я бессмертный?!

Таменат отнюдь не чувствовал себя виноватым.

— А ты спрашивал? Ведь ты, кажется, хочешь быть обычным человеком?

Раладан подошел к узкому окну и оперся руками о стены по обеим его сторонам.

Он смотрел на Ахелию.

Из башни, в которой они сидели, хорошо была видна прочная стена, охватывавшая порт и город; дальше возвышалась прибрежная цитадель. Соединенные с остальными укреплениями башни стерегли вход в порт; тяжелая цепь, которыми они были связаны, свешивалась над самыми волнами.