Книга Прикосновение - Колин Маккалоу

Но в ту ночь, разыскивая Элизабет в лесу и борясь со страхом и раскаянием, Александр впервые задолгие годы понял, что погубил ее. Она ничего не просила у него и ничего от него не хотела, а то, о чем мечтала, он не мог ей дать. Любовь он приравнивал к баснословно дорогим подаркам и безумной роскоши, а Элизабет не ставила между ними знака равенства. Для него любовь была утолением плотских желаний. А для нее — нет, или же она просто не понимала сути физической близости. Александр не сомневался, что в ней тлеет пламя страсти, но не для него. И он не переставал задавать себе вопрос, с чего началось ее отчуждение. Но паника мешала ему думать и рассуждать. Он лишь осознал, что любовь к Элизабет, которую считал давно умершей, на самом деле жива. Слабая, невзаимная, мучительная для самолюбия и потому оттесненная в дальний угол памяти. А теперь она вновь всплыла на поверхность, вызванная ужасной мыслью о помешательстве и смерти Элизабет. Если с ней случилось самое страшное, виноват он. И никто другой.

И потом между ними стояла Руби. Всегда. Александр вспомнил, как однажды спросил у нее, можно ли любить двух женщин сразу; Руби ловко и зло увернулась от ответа, оберегая свое сердце от ран. Но она, должно быть, поняла, что Александр любит их обеих, потому что постаралась подружиться с Элизабет. А ему показалось, что Руби просто проявила великодушие победительницы. Но теперь он не сомневался в том, что она просто решила присматривать и за той частицей его любви, которая досталась Элизабет. Если бы он не любил Элизабет, две его женщины наверняка стали бы подругами — но не настолько близкими. Приходилось признать, что он стремится усидеть сразу на двух стульях. Руби значила для него больше. Руби — это романтика, духовная близость, плотская любовь и страсть, в ней есть то самое редкое сочетание достоинств, обладая которыми любимая становится для своего мужчины любовницей, матерью и сестрой. И вместе с тем Александр жил с Элизабет, родил с ней детей, пережил трагедию с Анной и рождение Долли. Не люби он жену, он бы давно не выдержал.

Когда Ли подъехал к дому и из рук в руки передал Александру мокрую и перепачканную Элизабет, Александр прозрел — и мысленно капитулировал. Он в долгу перед женой, но этот долг ему не выплатить никакой монетой, кроме одной: открыть клетку и выпустить птицу на волю.

Дождь лил пять дней, а когда вдруг кончился, жители Кинросса, уже всерьез опасающиеся наводнения, возблагодарили небеса. Не будь Александр таким предусмотрительным хозяином города и не укрепи он берега реки заранее, наводнения были бы неизбежны, но, к счастью, набережные были слишком высоки, и даже в сильные дожди река не покидала свое русло.

Через несколько дней после бегства Элизабет оседлала Тучку и отправилась на привычную прогулку. Едва отъехав от дома, она свернула в мокрый буш и направила лошадь между валунами и кустами туда, где проходила тропа к Заводи.

Ли уже ждал ее у воды, он бросился навстречу, протянул руки и снял Элизабет с седла. Неистовые, страстные поцелуи, неутолимый голод, торопливые прикосновения, дрожь обнаженных тел… И еще недавно чуждый экстаз, который раньше вызывал у нее непреодолимое отвращение. Переведя дух, Ли подхватил ее на руки, отнес в воду и снова предался с ней любви — в воде, как в естественной среде обитания.

На берегу Элизабет расплела косу Ли, очарованная длиной и густотой его волос, долго перебирала их, сплетала со своими, щекотала кончиками свою грудь, зарывалась в волосы лицом. Она рассказала Ли, как застала его купающимся в Заводи и запомнила навсегда.

— А я и не подозревала, что близость может быть такой… прекрасной, — призналась она. — Я будто попала в новый мир.

— Нам пора, — был ответ. Почему о действительности он всегда вспоминает первым? Неожиданно Ли заговорил о том, что мучило его уже целую неделю: — Элизабет, любимая, мы должны поберечь тебя. Мы можем быть близки и впредь — я уже встречался с Хун Чжи из аптеки, и он посвятил меня в подробности женского цикла. Ты ни в коем случае не должна забеременеть. Это твой смертный приговор.

Но она вдруг рассмеялась, и эхо этого ликующего смеха разнеслось по лесу.

— Милый Ли, нам нечего бояться! Честное слово, нечего! Ребенок от тебя ничем не повредит мне. Если мне посчастливится забеременеть, эклампсии не будет. В этом я уверена твердо — так же как в том, что завтра утром взойдет солнце.

Глава 3

РЕШЕНИЕ АЛЕКСАНДРА

Тайная связь с Элизабет тяжкой ношей легла на Ли, который осознал это лишь спустя неделю, во время новой встречи с возлюбленной. Когда она засмеялась и заверила, что без труда выносит и родит ребенка, Ли понял, что ускользало от него всю предыдущую неделю. В разлуке он думал только об Элизабет, о том, что она любит его так же давно, как он ее. Торопясь к Заводи, он надеялся найти способ обсудить щекотливые вопросы и найти решение — ведь оно должно быть! Но Элизабет ничего не хотела искать: она уже нашла ответ в самом Ли, и все остальное не имело для нее значения.

Перед свиданием Ли решил любой ценой избегать близости — слишком хорошо он помнил рассказы матери о том, что для Элизабет это смертный приговор. В сущности, он понял, что опасна не столько сама близость, сколько зачатие. Его мать тоже знала это, потому и не беременела от Александра — благодаря общению с китайцами, не настолько невежественными в подобных делах, как европейцы.

Одно незабываемое путешествие в рай — это еще куда ни шло, это простительно, потому что ни он, ни она не ожидали встречи, но теперь им придется ждать. Так думал Ли, пока из-за кустов не выехала Элизабет; но, сняв ее с седла, он сразу ощутил ее пьянящий запах, нежность и вкус кожи. Страсть захлестнула его, сдержаться он не смог. А когда он заговорил о зачатии и его последствиях, Элизабет только рассмеялась!

Время! Куда оно девалось? Они не успели обсудить и малой толики того, о чем хотели поговорить, как вдруг оказалось, что Элизабет пора садиться в седло и поворачивать к дому. Ждать нового свидания у Заводи предстояло четыре дня; Элизабет умоляла сократить ожидание, но Ли был непреклонен. Им и без того грозила беда — он прекрасно сознавал это и пытался объяснить ей. Но несмотря на искушенность, Ли понятия не имел, как целеустремленна женщина в первой любви, как она по-своему безжалостна и равнодушна к опасности. Ли считал, что оба должны прилагать все старания, чтобы причинить Александру как можно меньше боли, но Элизабет и слышать не желала о муже. О Долли — да, только мысли о Долли отрезвляли ее. Помнить о чувствах Александра пришлось Ли, а он и без того страдал, предавая человека, которому был обязан состоянием, карьерой, возможностями. Любимого своей матери. Элизабет боялась Александра, но в остальном он для нее перестал существовать.

Почему-то она была убеждена, что свою тайну сумеет хранить вечно, беречь ее, как трофей, доказательство победы в войне с мужем. Но для Ли, не знавшего подробностей длительной супружеской жизни Александра, ее стремления были окутаны тайной. Только сейчас он начал понимать то, что ускользнуло даже от его матери: вероятно, все эти годы Александр тоже страдал и Элизабет была центром его вселенной.