Книга Охотник за Смертью. Судьба - Саймон Грин

Оуэн хмуро посмотрел на Кэти и, уловив в ее глазах печаль, вздохнул:

— Стало быть, дело дрянь. То, что я должен услышать, не очень-то мне понравится, верно?

На мостике «Звездного бродяги» Хэйзел проживала наяву свой давний сон. Новые орудия корабля вели непрекращающийся огонь, но число «возрожденных» казалось бесконечным. Цели были столь огромны, что промах практически исключался, но даже прямое попадание едва ли могло сильно повредить существу или кораблю столь чудовищных размеров. Она заставляла корабль стремительно маневрировать, уклоняясь как от энергетических импульсов, так и от взмахов щупалец, достигавших мили в длину и усеянных шипами величиной со звездолет. Но «возрожденные» все прибывали и прибывали, заполняя все окрестное пространство. Увертываться становилось все труднее. Ее щиты начали опускаться, и «Бродяга» стал получать повреждения, порой нешуточные.

Аварийные сирены завывали уже практически беспрерывно, так что в конце концов ей пришлось их отключить. Они все равно сообщали лишь о том, что ей и так было известно.

Часть пульта управления взорвалась, наполнив помещение пламенем и едким, черным дымом. Основной очаг возгорания Хэйзел загасила быстро, но огонь пробивался то здесь, то там, отбрасывая на палубу мечущиеся тени. Вытяжные вентиляторы работали на износ, очищая воздух от дыма, которого Хэйзел почти не замечала. Все ее внимание было сосредоточено на системах навигации и управления огнем. Упорно лавируя между теснившимися громадами, она беспрерывно поражала их энергетическими разрядами, радуясь каждой возможности причинить им хоть какой-то вред. Но как ни окрыляли ее эти маленькие победы, усталость уже начинала брать свое, причем это относилось не только к ней, но и к кораблю. Хэйзел, соединенная с ним сознанием, чувствовала, как «Звездный бродяга» теряет силы. Даже будучи преобразованным Лабиринтом, корабль не мог выносить удары такой мощи до бесконечности.

Но как бы то ни было, Хэйзел продолжала сражаться. У нее не было ни единого, даже самого крохотного шанса на победу, однако подобная мелочь просто не принималась ею во внимание. Сегодня легендарная героиня Хэйзел д'Арк отрабатывала свою легенду.

«Неустрашимый» сражался рядом. Его могучие орудия разили «возрожденных», но щиты, раз за разом с яркими вспышками поглощавшие колоссальные выбросы энергии, тоже начинали сдавать. В дюжине мест они уже опустились, открыв космосу — и врагу! — уязвимый наружный корпус. На пробоины мигом накладывались внутренние пластыри, поврежденные отсеки изолировались и герметизировались, так что опасной утечки атмосферы пока не происходило, но каждая утраченная секция понижала боеспособность корабля.

Капитан Сайленс спокойно сидел в своем кресле командира, продолжая невозмутимо отдавать приказы, даже когда поток донесений о повреждениях и потерях сделался непрерывным. С тех пор как он вышел из Лабиринта, его сознание расширилось, охватив корабль от носа до кормы, и теперь капитан чувствовал его не хуже, чем собственное тело. В сущности, он был «Неустрашимым», а «Неустрашимый» был им.

Вглядевшись сквозь сенсоры в чудовищный массив «возрожденных», он отмахнулся от подступившего было отчаяния с почти небрежным презрением. Мысль об отступлении его даже не посещала. Сейчас Сайленс стоял между человечеством и Врагом, а это всегда было пределом его мечтаний.

Еще одна рабочая станция взорвалась, взметнув всполох пламени, поглотивший успевшего истошно завопить вахтенного. К тому времени, когда система пожаротушения погасила огонь, бедняга был уже мертв, но скорбеть о нем Сайленсу было некогда. Оплакать павших можно будет потом, если, конечно, это «потом» вообще наступит. Капитан продолжал невозмутимо руководить боем, сплачивая команду силой воли и личным примером. Несмотря на напряжение схватки и отсутствие шансов на победу, никто на борту не поддался отчаянию и не впал в панику. Сайленс был горд своими людьми.

Экономя энергию, капитан стремительно, в зависимости от того, что диктовала постоянно менявшаяся боевая обстановка, переключал ее с орудий на щиты и обратно, выигрывая время для Охотника за Смертью. Человека, которого он когда-то считал врагом и изменником и который теперь, возможно, являлся единственной и последней надеждой человечества.

Кэррион, в рядах атакующих эшрэев, яркий и стремительный, как сияющая звезда, поражал «возрожденных» разрядами своего энергетического копья, усиленными мощью его гнева. Его удары кромсали противоестественную плоть чудовищ, тогда как сам он маневрировал столь молниеносно, что враг не мог его коснуться. Измененный Лабиринтом, он чувствовал себя в смертельном вакууме, как акула в безбрежном океане, и всюду, куда обращалось его оружие, оно разрывало злобных монстров на части.

Но он был так мал, а они огромны. И неизмеримо превосходили числом даже весь возрожденный народ эшрэев.

Кэррион сражался рядом с другими эшрэями, распевая, как это бывало раньше, их боевую песнь, и его голос вливался в общий хор его народа.

* * *

— Тебе нужно вернуться, Оуэн, — промолвил чужак, и голос его уже не звучал как голос Кэти. — Обратно, за Бледный Горизонт, обратно, через Пространство и Время. Ты можешь сделать это. Черпай силу внутри себя. Вся твоя жизнь готовила тебя к этому моменту, к этому решению, к превращению тебя в героя, способного совершить этот последний подвиг ради спасения человечества.

Ты должен будешь пуститься в бегство и увлечь «возрожденных» в погоню за тобой. Отвлекай их. Не позволяй им схватить тебя, но и не оставляй слишком далеко позади, чтобы они не бросили преследования. Пусть они висят у тебя на хвосте, думая, что ты вот-вот окажешься в их руках. Дразни их. Насмехайся над ними. Выводи их из себя и увлекай за собой назад во Времени. Преследуя тебя и отдаляясь от источника силы, они будут терять энергию. Это должно дать тебе необходимое преимущество.

Не скрою, если ты подпустишь их слишком близко и они поймают тебя, смерть твоя будет ужасной. Имей в виду, ты не обязан этого делать. Заставить тебя я не могу. Но это единственная возможность спасти человечество и исправить прежнее зло.

— Именно к этому и стремился Жиль, только он выбрал неверный путь, — сказал Оуэн. — Так вот, значит, каков твой великий план. Я был прав, он мне совсем не нравится.

— Но ты сделаешь это?

— Конечно сделаю, — ответил Оуэн. — Я ведь всегда все делаю, не так ли? Всегда неуклонно следую велению долга, осознавая, что значит быть Охотником за Смертью. Ты мне лучше вот что скажи, раз уж ты такой дока по части мудрых планов: каким таким способом я сумею убедить всех «возрожденных» прекратить, в преддверии победы, атаку на Голгофу и пуститься в погоню за одним-единственным человеком?

— Мы с Лабиринтом совместными усилиями постараемся заставить «возрожденных» принять тебя за ребенка, пытающегося скрыться от них в прошлом. Думаю, они предпочтут пуститься в погоню за тобой, ибо вряд ли рискнут остаться без источника своей силы, а то и своего существования.

Оуэн призадумался.

— Хорошо, может, это и сработает. Но как, черт возьми, буду я путешествовать во Времени? У меня никогда не было такой способности...