Книга Минус двенадцать - Элизабет Дарк

шептал, что теперь-то любимый парень навеки недосягаем. Я был в этом уверен. Теперь мне осталось лишь дожить свою одинокую жизнь без самого дорогого человека рядом. Конечно, я понимал, что пройдёт время и я привыкну, но сейчас… мне хотелось перестать существовать, лишь бы не чувствовать огромную чёрную дыру в душе.

* * *

С тех пор как Крис исчез, я стал нередко рассматривать прохожих, надеясь снова его увидеть, пусть и мимоходом. Да, тогда я слышал акцент и помнил слова о самолёте, так что понимал, что скорее всего аватар моего бельчонка из другой страны. Однако надежда ведь умирает последней.

А ещё нередко стал поглядывать в небо, вспоминая его. Где-то там, невероятно далеко, жил мой рыжик и, надеюсь, тоже вспоминал обо мне, несмотря на то, сколько боли я ему принёс. Сколько экспериментов они с Эндрю поставили над его телом, как ему удалось отобрать тело у здешнего хозяина, пришлось ли ему самому оформлять визу, чтобы попасть ко мне и, вообще, сколько времени понадобилось, чтобы более-менее освоиться здесь и всё спланировать — я даже представить не мог. Но был благодарен, что он пошёл на это, только чтобы дать нам шанс поговорить, сказать то, что мы оба не успели сказать, и попрощаться. Закрыть все гештальты, так сказать. И теперь мне хотелось верить, что у него всё будет хорошо.

Комментарий к 31. Безысходность

Итак, это последняя глава, дальше только эпилог. Я могу выложить его сразу, а могу позже. Сейчас выкладка стоит на 30 число, просто я решила дать немного времени для успокоения читателям. Но если вы хотите увидеть эпилог пораньше, пишите об этом или хотя бы лайкайте комменты тех, кто об этом напишет, и я выложу в этот же день, если желающих будет много.

Эпилог. С другого ракурса

— Если что-то пойдёт не так, тебя сразу вернут, — серьёзно произнёс Эндрю, протягивая планшет. — Но ты всё равно должен подписать это. Что ты предупреждён о рисках и знаешь, на что идёшь.

Я взял планшет и быстро прочитал недлинный текст, после чего расписался, не желая слишком затягивать с подготовкой. И так пришлось неслабо себя потрепать ради всего этого, так что сомневаться уже было глупо.

— Уверен, что готов? — спросил он, передавая планшет учёному в светло-зелёной униформе.

— Да, давно, — тихо ответил я, поудобнее устраиваясь в кресле. Мягкое, с широкими подлокотниками и откинутой спинкой. Я практически лежал в нём, однако всё равно хорошо видел всех, кто стоял вокруг. А их тут было довольно много, человек десять, может, чуть больше. Ведь таких подопытных, как я, у них раньше не было.

— Постарайся уговорить его поменяться, — продолжал Эндрю, сидя на стуле рядом, пока к моей коже на руках и груди крепили всяческие датчики. — Или, если будет надо, заставь силой. Я не знаю, как Эйен это тогда сделал, но…

— Моё «горнило душ», как ты его назвал, может отличаться от твоего, — напомнил я, вздохнув.

Мы уже тысячу раз это обсуждали, однако ещё раз повторить было всё равно не лишним. А я хоть и выглядел спокойным, на деле очень волновался. Получится ли? Попытка всего одна, предпринимать вторую никто не будет — слишком опасно для организма. Моё тело и так будет слегка покалеченным и понадобится некоторое время, чтобы оклематься. Только кто из нас где останется и кому придётся переносить на себе все мучения реабилитации, пока было неизвестно.

— Что ж, — напряжённо проговорил Эндрю и, проследив, как мне на голову надели специальный шлем с кучей проводов, протянул руку для рукопожатия. — Удачи тебе. Надеюсь, и у тебя, и у нас всё получится. И этот твой сменный не доставит нам много проблем.

Я легко усмехнулся, вспоминая того парня, и пожал протянутую руку. Со странностями тот тип, конечно. Одиночка, затворник, от окружающего мира отгородился: у него был всего один-единственный друг, о котором я узнал за время наблюдения. Постоянно сидел в сети, играл и этим же как-то нелегально зарабатывал на жизнь. А ещё сетовал на то, что его никто не понимает. Что ж, может, здесь поймут. А я смогу наслаждаться жизнью рядом с любимым.

Только бы получилось.

Эндрю тем временем поднялся с места и отошёл к другим специалистам, что-то тыкающим на огромных экранах с таблицами и графиками. А я снова взволнованно сглотнул и прикрыл глаза. Только согласись, Кристиан, умоляю. Чтобы мне не пришлось потом всю жизнь чувствовать вину за отобранную насильно жизнь.

— Итак! — громко произнёс один из учёных, привлекая всеобщее внимание. — Всё готово! Начинаем!

Я облизнул пересохшие от волнения губы и стал наблюдать, как по трубкам, воткнутым мне в обе руки, стала бежать уже давно знакомая голубоватая жидкость. А когда она достигла цели, я вновь почувствовал, как расслабляется всё тело и наваливается усталость. Только на этот раз это происходило быстрее, чем обычно, потому что доза была больше. Даже голова закружилась. По плану такая дозировка должна была погрузить меня во что-то вроде летаргического сна и дать возможность поговорить со своим аватаром лично. Так что я готовился оказаться в каком-то странном месте, когда усну.

И в итоге даже не заметил, как это произошло. Совсем скоро я очутился в кромешной темноте, а напротив сидел тот самый парень, как две капли воды похожий на меня. Тот, чьё тело я совсем недавно использовал без разрешения и теперь чувствовал за это вину.

— Привет, — тихо произнёс я. Вот только мне хотелось подойти ближе, но я почему-то не мог.

Кристиан обернулся и в изумлении изогнул бровь, кажется, заметив мои звериные хвост и уши, какими сам не обладал.

— Где это я? — спросил он, оглядываясь. Невероятно, но мы словно стояли на воде — чернота под ногами шла рябью. Сложно описать, ведь я и не чувствовал, что на чём-то стоял, будто парил. Не ощущалось обычной тяжести тела, не приходилось дышать, у нас словно и не было тел, только их образы.

— Мой друг назвал это «горнилом душ», — ответил я, тоже пытаясь осмотреться, но не находя, во что ещё можно было бы упереться взглядом. Вокруг существовала лишь тьма.

— И что мы тут делаем? Я что, типа вдруг умер? — хмыкнул он, всё же распрямившись и встав напротив.

— Мы просто спим, только я практически в коме. Ради того, чтобы поговорить с тобой и предложить сделку, которая навсегда изменит твою жизнь.

Кристиан даже присвистнул и неожиданно усмехнулся:

— Ни хрена себе. Знаешь, жизнь у меня говно, так что