Книга 100 великих крылатых выражений - Александр Владимирович Волков

От них оставались лишь тени на стенах. Другие так быстро сгорали и обугливались, что их тела не успевали даже упасть на мостовую.

«Мы увидели позади нас облако кипящей пыли и каких-то обломков. Под ним скрывались руины Хиросимы», – вспоминал один из летчиков, участвовавших в авианалете.

Президент США Гарри Трумэн (1884–1972) получил фотографии абсолютно разрушенного японского города. Они вдохновили его на новый подвиг: он распорядился сбросить 9 августа бомбу на Нагасаки. Правда, из-за плохих погодных условий (высокой облачности) попасть в цель не удалось. В тот день погибли «всего» 22 тысячи человек.

14 августа Япония объявила о капитуляции.

В дальнейшем от последствий взрывов в Хиросиме и Нагасаки (прежде всего от лучевой болезни) умерли еще около 300 тысяч человек. Арифметика «такой красивой физики» была отвратительна и ужасна.

«Это было военное преступление», – подчеркивает историк Питер Кузник, один из авторов книги «Нерассказанная история США» (2012, совместно с Оливером Стоуном). Он поясняет свои слова: «Удар был нанесен по мирным жителям. В данном случае, прежде всего, по женщинам и детям. Это военное преступление. Этому нет никакого оправдания или объяснения. […] Трумэн якобы хотел снизить число жертв среди американских военных. […] И потому мы убили столько женщин и детей, сколько смогли. И это планировалось заранее. С моральной точки зрения, этому нет никакого оправдания».

Последние бомбы Второй мировой войны стали одновременно первыми бомбами холодной войны. Трумэн спешил показать советским военным, что у американцев появилось особое оружие убийственной силы – оружие, которому никто не может противостоять. Говоря языком следующего советского лидера Н. С. Хрущева, американцы готовы были показать «кузькину мать» кому угодно. Мир вновь оказался на грани войны – еще более страшной, Третьей мировой войны.

От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес

1946 г.

«С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес». Так русский писатель и философ Василий Васильевич Розанов (1856–1919) в «Апокалипсисе нашего времени» выразил то, что происходило с Россией после Октябрьского переворота («La Divina Comedia» – «Божественная комедия», 1918).

Образ страшного металлического занавеса, который опускается на страну (или целую группу стран), чтобы отрезать ее (или их) от остального мира, поразительно часто возникал у писателей и политиков в минувшем столетии.

Подобный образ неизменно напоминал о том, что «весь мир – театр», как писал Уильям Шекспир («Как вам это понравится»), и любые представления, явленные нам, окончатся тем, что «с лязгом, скрипом, визгом» ниспадет занавес, оставляя нас, зрителей и актеров, в пустоте, в темноте. Были ли мы участниками этой тягостной драмы или лишь созерцали ее, «железный занавес» опустится перед нами, лишив возможности покинуть сцену, где мы поневоле оказались, или зрительный зал, где так беспечно сидели. Теперь, вспугнутые лязгом, мы захотели наконец уйти из театра. «Но ни шуб, ни домов не оказалось».

Однако Розанов был не первым, кто использовал образ железного занавеса, чтобы показать, как непоправимо изменилось время. Впрочем, историки до сих пор продолжают спорить об авторстве этого выражения, которое вошло в обиход в годы Первой мировой войны, когда мирно дремавшая целый век Европа вдруг ощетинилась границами, запирая за ними людей, как в тюрьме.

Так, британский историк Патрик Райт приписывает его авторство писательнице Вайолет Пейджет (1856–1935), публиковавшейся под псевдонимом Вернон Ли. В начале 1915 г. британка, будучи радикальной пацифисткой по своим убеждениям, отметила в эссе «Bach’s Christmas Music in England and in Germany», что в дни Рождества музыка Баха звучала и в Англии, и в Германии, двух странах, которые разделил теперь «чудовищный железный занавес» (журнал «Jus Suffragii», 1 января 1915).

Бельгийская королева Елизавета (1876–1965), уроженка Баварии, в марте 1915 г. призналась французскому писателю Пьеру Лоти, с каким отчуждением относится теперь к своим немецким родственникам: «Между мной и моей семьей опустился железный занавес» (Мария Жозе Бельгийская. «Albert et Élisabeth de Belgique, mes parents» – «Альберт и Елизавета Бельгийские, мои родители», 1971).

29 декабря 1916 г. это же выражение использовал рейхсканцлер Германской империи Теобальд фон Бетман-Гольвег (1856–1921), признав в своем «Меморандуме о подводных лодках», что, даже объявив неограниченную подводную войну, невозможно отрезать Англию от внешнего мира, «словно железным занавесом» («Размышления о мировой войне», ч. 2, 1921).

…Окончилась Великая война, Россия успокоилась после Октябрьского переворота и Гражданской войны, но «железный занавес», однажды материализовавшись, уже не исчезал никуда, став удобным инструментом мировой политики.

В 1924 г. британский посол в Берлине Эдгар Винсент (1857–1941) сказал, что Рейнская демилитаризованная зона должна стать «iron curtain», «железным занавесом», который надежно оградит Францию от возможного нападения немецких войск.

Советская карикатура Бориса Ефимова, изображающая Черчилля во время произнесения Фултонской речи. 1946 г.

13 января 1930 г. советский писатель Лев Вениаминович Никулин (1891–1967) опубликовал в «Литературной газете» репортаж из Парижа под названием «Железный занавес», очертив в нем ту незримую границу, что разделила Советский Союз и остальной мир: «Когда на сцене пожар, сцену отделяют от зрительного зала железным занавесом. С точки зрения буржуазии в Советской России двенадцать лет длится пожар. Изо всех сил нажимая рычаги, там стараются постепенно опустить железный занавес, чтобы огонь не перекинулся в партер».

Прошло полтора десятилетия, и образ «железного занавеса» вновь материализовался, ожил теперь уже в нацистской Германии в канун ее краха.

18 февраля 1945 г. на титульной странице еженедельника «Das Reich» появился аршинный заголовок «Hinter dem Eisernen Vorhang» – «За железным занавесом». Газета «Das Reich», издававшаяся в 1940–1945 гг., была очень популярна в Германии. По словам немецкого историка Хайнца-Вернера Экхардта, автора книги «Die Frontzeitungen des deutschen Heeres 1939–1945» – «Фронтовые газеты немецкой армии, 1939–1945» (1975), тираж этой газеты достиг максимума в марте 1944 г. В то время каждый ее номер прочитывали в среднем 15 миллионов человек.

Автор анонсированной статьи, укрывшийся за псевдонимом «cl Lissabon», подводил итоги недавних конференций, проходивших в Москве (9—19 октября 1944) и Ялте (4—11 февраля 1945). Смысл заголовка раскрывали следующие слова: «Железный занавес есть свершившийся большевистский факт; он опустился над всей Юго-Восточной Европой, как бы ни противился этому Черчилль, приезжая в Москву со слезными просьбами». Этот занавес «непоправимо» рассек Европу.

Напрасно американские и английские дипломаты стремятся «создать впечатление, что западные державы каким-то образом еще контролируют этот железный занавес». Рано или поздно за ним «исчезнет вся Европа». Ведь «московские режиссеры уже готовятся к следующему акту коммунистического завоевания Англии и Америки».

За этим псевдонимом, как выяснилось недавно, скрывался корреспондент газеты «Das Reich» в Лиссабоне Макс Вальтер Клаусс (1901–1988). Впоследствии, в 1952 г.,