Книга Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера - Джесс Хилл

Личный контакт с агрессором позволяет полицейскому понять, насколько опасен этот человек, склонен ли он к рецидивам, будет ли выполнять условия охранного ордера.

К моменту, когда мы беседовали с суперинтендантом Муром, полиция уже год вела работу с этой семьей. Ни единого повторного эпизода насилия за год не случилось. Для стражей порядка из Бурка новый подход стал не просто «плановой операцией». Это была настоящая революция. Мур считает, что не надо ждать, пока проблема назреет, чтобы вмешаться: «Мы говорим своим подопечным: если они почувствуют, что что-то в семье неладно, если возникают первые трудности, пусть сразу же обращаются к нам». Таким образом полицейские дают всем понять: «Мы не хотим наказывать, мы хотим защитить».

* * *

Совет «Марангука» свел вместе все службы, ранее разобщенные и соперничающие, и организовал плодотворное сотрудничество. В отличие от Хай-Пойнта, где рабочая группа собиралась раз в две недели, активисты Бурка встречаются гораздо чаще, почти каждый рабочий день. «Мы ежесуточно отслеживаем происшествия и делаем особый упор на домашнее насилие», – говорит Алистер Фергюсон. В 9.30 в понедельник, вторник и среду сотрудники центра «Марангука» проводят встречи с полицией Бурка, обсуждают случаи абьюза и решают, как реагировать в каждой конкретной ситуации. Надо ли кому-то поехать и поговорить с мужем-тираном? Нужна ли семье помощь, есть ли в ней зависимые от алкоголя или наркотиков? Нужно ли их курировать? Нужно ли содействие в поиске работы? Что происходит с женщиной и детьми? Каждая история обсуждается в деталях, и совместными усилиями находится выход. Лучше действовать превентивно, в противном случае придется вмешаться судебным органам. «По четвергам мы встречаемся в расширенном составе с участием неправительственных организаций и государственных структур, а также медиков. Все вместе мы составляем план помощи для тех, кому она необходима. За последнее время мы добились неплохих успехов и откликаемся на любой инцидент практически мгновенно, так сказать, не даем ране загноиться», – подчеркивает Фергюсон.

* * *

Масштабное внедрение в Бурке программы «реинвестирования в правосудие» можно со всей ответственностью назвать переворотом. Когда я впервые увидела статистику, то с трудом поверила своим глазам: к 2017 году число преступлений, связанных с домашним насилием, сократилось на 39 %. Потрясающий, удивительный результат. Количество других правонарушений также снизилось: деяний, связанных с наркотиками, стало на 39 % меньше, нарушений на дорогах – на 34 % меньше, разбойных нападений, не имеющих отношения к семейному абьюзу, – на 35 % меньше. [32] Не случайны и улучшения в других сферах социальной жизни Бурка. К примеру, на 31 % больше школьников заканчивают среднее образование (то есть получают аттестат после последнего, двенадцатого класса). [33] Аборигены много лет просили правительство позволить им самим решать, какой уклад оптимален для них. Бурк – живой пример эффективного самоуправления. Вся работа тщательно планируется советом, принимаемые меры основываются на реальных потребностях граждан, так что город процветает.

Что до самого домашнего насилия, то тут нет сомнений, что придуманная полицией Бурка операция «Солидарность», осуществляемая при значительной поддержке центра «Марангука», оказалась очень эффективной. По всему побережью реки Дарлинг количество семейных убийств радикально снизилось: в 2016 году, когда началась операция, их было семь, а через восемнадцать месяцев уже ноль! К 2018-му случаи рецидивов насилия сократились на треть. А ведь раньше здесь их было вдвое больше, чем в среднем по штату. Жертвы теперь больше доверяют людям в форме: количество пострадавших, сотрудничающих с полицией, выросло. В 2016-м число женщин, свидетельствовавших в суде против домашних тиранов, составляло в среднем 68 %, а в 2018-м их было уже 85 %. При условии, что сейчас следственные действия проводятся чаще, количество тех, кого признают виновными, в Бурке по-прежнему больше, чем в среднем по штату (приговор получают около 75 % обвиняемых). Большинство насильников теперь трезво оценивают свои действия и знают, что им грозит.

Полиция показывает всем, что теперь по-новому видит свою роль: не наказывать граждан, а защищать их.

Несмотря на прекрасные результаты, суперинтендант города не собирается на этом сворачивать проект. «Мы обдумываем другие меры. К примеру, решаем, как снизить число связанных с домашним насилием серьезных травм, которые приводят к госпитализации жертвы. Также обсуждается возможность дополнительных социальных выплат через Centrelink для поддержки жертв. Необходимо подумать и о профилактике изъятия детей из семей. Кажется, во всем нашем округе (Бурк и окрестности) за последний год органы опеки забрали только одного ребенка, а во всем регионе реки Дарлинг – восемь детей. Это исторический минимум!»

Проведенные в Бурке преобразования не потребовали больших государственных расходов. Операция «Солидарность» вообще обошлась малыми ресурсами. Она была интегрирована в повседневную деятельность тех же социальных служб и органов правопорядка. В этом вся суть «реинвестиции в правосудие»: вкладываешь немного сейчас и всерьез экономишь в будущем. Подсчитано, что инициированные «Марангукой» реформы в 2017 году позволили сэкономить 3,1 миллиона долларов. Если проекту удастся сохранять показатели 2017-го еще несколько лет, то экономия за пять лет действия программы, согласно прогнозам, составит 7 миллионов долларов. [34] «Бурк справедливо считался одним из самых опасных мест на планете с точки зрения преступности, – говорит Фергюсон. – А теперь без ложной скромности скажу, что его можно считать одним из самых безопасных мест».

* * *

Проекты в Хай-Пойнте и Бурке очень вдохновляют, не только потому, что таким образом удалось снизить домашнее насилие. Эти программы эффективны, потому что их инициирует общество и они реализуются благодаря кооперации. Люди, стоящие за ними, относятся к насильникам как к людям, способным рационально мыслить, раскаиваться, менять свое поведение. Интересы жертвы рассматриваются реформаторами как главный приоритет. Традиционная система урегулирования семейных конфликтов перекладывает на пострадавших ответственность за собственную безопасность. А активисты в Хай-Пойнте и в Бурке считают, что отвечать за нее должны общество и полиция. Как поясняет Дэвид Кеннеди: «Мы регулярно сталкиваемся с ситуациями, когда женщину терроризирует мужчина… Мы не должны требовать от нее, чтобы она подвергала себя дополнительному риску, пытаясь самостоятельно уладить ситуацию. Мы сами должны заставить агрессора остановиться». [35]

Модель, которую применили в Хай-Пойнте, с одной стороны, нацелена на жесткое и бескомпромиссное уголовное преследование домашних тиранов. Однако те, кто проводит ее в жизнь, вовсе не хотят отправить всех абьюзеров за решетку. Они хотят сделать так, чтобы те по собственному почину оставили насилие и при этом остались на свободе. Выдвинутые к ним требования предельно ясны: если не хотите в тюрьму, прекращайте поступать так, как поступаете сейчас. Но если они не желают сделать разумный выбор и оставить прежние привычки, закон к ним беспощаден. И в этом общество и власти едины. Их успех в целом строится на единомыслии и сотрудничестве.