Книга Голос Тайра. Жертва порока - Кристина Кандера

Нет, ну каков жук! Так меня обмануть!

Впрочем, слушаться и дальше у меня уже сил не было. И стоило лекарю покинуть мою спальню, я тут же придумала повод, чтобы отослать горничную. А пока доверчивая девушка бегала по моим поручениям, решительно отбросила в сторону одеяло.

По телу еще разливалась слабость. От резких движений кружилась голова, а спина покрывалась липким потом, но я не сдавалась. Очень медленно спустила ноги на пол, посидела немного, глубоко дыша и собираясь с силами.

Встать мне удалось только с третьей попытки. Ноги были ватными, колени дрожали, казалось, я вообще разучилась ходить. Добраться до кресла, на спинке которого висел мой халат, стало для меня делом чести, хотя уже на третьем шаге я была готова поверить, что это невыполнимо. Но я все же доползла туда. Уцепилась обеими руками за кресло и глубоко задышала, пережидая приступ слабости.

— Ох, Ришка, Ришка, и когда тебя уже жизнь научит слушаться старших и не пытаться все делать по-своему? — вопрос был риторическим и ответа не требовал. Я и так прекрасно понимала, что это вряд ли осуществимо. Ну не могу я просто плыть по течению. Это скучно.

Горничная поймала меня в коридоре. Посерела все, затем позеленела, всплеснула руками и попыталась заставить меня вернуться в спальню. Наивная! Не успела она даже задуматься о том, что делает, как уже поддерживала меня под локоть и помогала спуститься по ступенькам на первый этаж. Если честно, я понятия не имела, зачем мне туда надо, но упрямо шла… вернее, тащилась.

В холле я все же поняла, что переоценила свои силы. Иди дальше уже не хотелось, но сдаваться на полпути было стыдно. Пусть даже свидетельницей моего отступления и станет только девчонка-горничная. Я Рианна Сольер, и я всегда все довожу до конца.

Горничная помогла мне доплестись до ближайшего дивана, усадила на него, посмотрела нехорошо так.

— Принеси мне плед, — попросила я ее.

Девчонка слушаться не собиралась. Конечно, один раз я уже послала ее за свежими розами, а в результате она проворонила пациентку. Умная девочка, быстро учится.

— Я никуда отсюда не денусь, — заверила ее с самым честным видом. — Посижу тут, пока ты будешь ходить… газету, вот, почитаю, — и для наглядности схватила с невысокого столика экземпляр «Голоса Тайра». Судя по дате, ему было около недели.

Девчонка все еще недоверчиво косилась в мою сторону, но все же сдалась и отправилась выполнять распоряжение.

Я же развернула газету. В следующее мгновение у меня потемнело в глазах и перехватило дыхание. Потом внутри стала подниматься горячая волна возмущения и злости.

На главной странице «Голоса» огромными буквами красовался заголовок:

«Сектанты уничтожены! Жители Тайра могут спать спокойно!»

Далее шло восторженное описание того, как полиция Тайра во главе со старшим следователем по особым поручениям лордом Мартином Аланом, провела операцию, в результате которой было выявлено логово уцелевшей три года назад верхушки последователей Темного бога. Много внимания уделялось тому, что доблестные законники появились на месте во время проведения темного ритуала, но не растерялись и вступили в неравный бой с сектантами. И еще, и еще, и еще. Если верить статье, Мартин просто гений сыска. Три года планировал операцию, выявил не только самих сектантов, но и тех, кто спонсировал их и прикрывал, в желании провести государственный переворот. Имена не назывались, но намеки были весьма прозрачны. В ближайшее время в Рагваре ожидались массовые аресты тех, кто имел хоть какое-нибудь отношение к развитию мерзкого темного движения.

И вот я бы многое могла понять и даже простить, но… Но статью эту написал ни кто иной как сам Том Брайт.

То есть дядя Фил отдал этому… этому… журналистишке мой материал. Мой! Материал!

У меня от злости внутри забулькало. Не прощу!

От злости и учиненной надо мной несправедливости даже забыла о том, что все еще слаба. Силы откуда-то взялись. Я подскочила с дивана, сжала руки в кулаки, не обращая никакого внимания на то, что пострадала-то ни в чем не повинная газета. Собралась уже бежать… Куда? А понятия не имею. Наверное, на поиски справедливости или кого-нибудь, кого можно наказать за то, как со мной поступили, но не успела сделать и шага, как в дверях появился мой любимый родственник.

Я мстительно прищурилась, обозревая застывшего на пороге дядю Фила. Сам пришел! Замечательно. Есть все-таки на этом свете высшая воля.

— Рианна? — дядя оправился от изумления слишком быстро. Оглядел меня еще раз, на мгновение задержал взгляд на смятой газете и… точно понял, что сейчас будет и мгновенно перешел в нападение. Да, хитрый дядюшка тут же смекнул, что ничего хорошего его не ожидает и предпочел обвинить меня во всех смертных грехах. — Почему ты здесь? Разве доктор Гардинер позволил тебе вставать? Я разговаривал с ним сегодня утром, и он сказал, что ты все еще слаба.

— Ну конечно, — я улыбнулась, хотя на самом деле была так зла, так зла, что хотелось наброситься на единственного родственника с кулаками, расцарапать ему лицо и… что-нибудь еще такое сделать. Но я держалась. Изо всех сил. Прикладывая просто-таки нечеловеческие усилия. Сама собой гордилась. — Я так слаба, так беспомощна, что меня всякий обмануть может. Запереть в четырех стенах, лишить всего, что было дорого. Материал вот, — я потрясла в воздухе многострадальной газетой, — отдать кому-нибудь более… ушлому.

Пока говорила, почувствовала, что злость — это, конечно же, очень хорошо, и она здорово помогает, но я все же переоценила свои силы. Голова стала кружиться и ноги затряслись, а потому не долго думая, плюхнулась со всего размаха обратно на диван, губы поджала и, придав взгляду побольше мстительной кровожадности, принялась нервировать любимого родственника. Впрочем, в данный момент, я уже вовсе не была уверена в том, что он любимый.

— И что тебя удивляет? — каяться дядя Фил не торопился. Наоборот, повел себя как-то уж слишком странно. Расслабился будто бы, успокоился. Даже улыбнуться изволили. Прошел поближе к моему дивану и опустился в кресло, руки на груди скрестил и… тоже принялся сверлить меня взглядом.

И вот тут я несколько подрастерялась, хоть и старалась не выказать своего волнения. Играть в гляделки с дядей Филом — занятие совершенно бесполезное. Я еще ни разу у него не выиграла. Силен родственничек-то, ох, силен. Он и не таких как я переигрывал. А у меня и опыта поменьше и… вообще, я с ним и рядом не стояла.

А потому требовалось срочно менять тактику.

— Как ты мог! — воскликнула я, стараясь придать лицу жутко обиженное выражение. Была у меня парочка таких в запасе, не зря же я столько лет по утрам перед зеркалом тренировалась. Не только улыбки у меня на ура получались. — Я… я так старалась, я все сделала! Да меня чуть в жертву не принесли, а ты… ты… отдал мою статью этому… этому… Тому Брайту! Так нечестно!

— Я поступил так, как счел нужным, дорогая, — любимый родственник по-прежнему был совершенно спокоен и даже вид моих разнесчастных глаз его нисколько не встревожил. Обидно, мда. — Сделал то, что было лучше не только для газеты, но и для тебя. Поиграла в журналиста и будет. Отныне, никаких расследований, никаких статей и, никаких ритуалов, погонь за убийцами и сектантами, никаких тайн и тому подобного. Все, закончилось время, когда тебе было позволено все и даже чуточку больше. С сегодняшнего дня, ты ведешь себя так, как положено вести себя барышне твоего возраста и положения. И попробуй только еще что-нибудь вычудить…