Книга Борьба за Красный Петроград - Николай Стариков

Затяжной характер боевых действий в районе Нарвы был также следствием целого ряда дефектов в работе штабов, в особенности 7-й армии. Наступательные попытки красноармейских частей проводились без должной подготовки, в условиях неудовлетворительной информации об укрепленных позициях противника, разрозненности действий, плохом взаимоотношении пехоты и артиллерии и т. д.[498]

О напряженности боев только одной 7-й армии свидетельствуют следующие данные: за время с 20 октября по 17 ноября армия потеряла ранеными около 10 000 чел., контужеными 500 чел., больными 7500 чел., а всего с убитыми более 19 000 человек. Эти цифровые данные потерь одной 7-й армии приобретали еще большее значение в связи с тем, что наибольший боевой состав армии не превышал 20 000 человек[499].

Быстрое приближение к эстонской границе красноармейских частей создало тяжелое положение для Северо-западной армии.

Уставшая от непрерывных боев, голодная и раздетая армия белогвардейцев у границ Эстонии была встречена эстонскими войсками с приказом не переходить эстонской границы. Никакие частные ходатайства русских генералов о разрешении армии перейти на левую сторону реки Наровы и о предоставлении отдыха в районе Нарвы не удовлетворялись эстонцами. Изнуренные отряды продолжали тесниться на правом берегу Наровы и отбиваться от превосходящих численностью красных войск.

Сознавая катастрофическое положение армии, 14 ноября Юденич из Нарвы обратился со следующей срочной телеграммой к эстонскому главнокомандующему генералу И. Я. Лайдонеру:

«Красные подавляющими силами упорно атакуют и местами теснят части вверенной мне армии, особенно со стороны Гдова. Войска до крайности утомлены беспрерывными боями. На крайне тесном пространстве между фронтом и эстонской границей – в непосредственном тылу войск скопились все обозы, запасные, пленные беженцы, что до крайности стесняет маневрирование войск, малейший неуспех может создать панику в тылу и повести к катастрофе и гибели всей армии. Необходимо не позднее завтрашнего дня перевести все тылы на левый берег Наровы. Предвижу возможность и даже неизбежность дальнейшего отхода армии, что может вызвать конфликт в случае перехода границы Эстонии. Во избежание неминуемой гибели армии, я прошу вас не отказать немедленно принять под ваше командование вверенную мне армию и назначить ей участок общего с вверенными вам войсками фронта. Прошу вас доложить мою просьбу эстонскому правительству о принятии Северо-западной армии под покровительство Эстонии. Для переговоров командирую генерала Родзянко»[500].

Только 16 ноября последовало разрешение эстонского правительства перейти на левый берег Наровы пленным красноармейцам, запасным белогвардейским частям и некоторым группам беженцев – удравшей с советской территории буржуазии и некоторой части белой интеллигенции. Оружие оставлялось только тем частям, которые соглашались вести дальнейшую борьбу с Красной армией, остальные обезоруживались. Через границу русские белогвардейцы пропускались мелкими партиями, причем эстонские солдаты производили форменный грабеж того, что в свое время было награблено русскими белогвардейцами у населения Советской России. Эстонцы отнимали не только оружие и пулеметы, но и обозы, лошадей, сбрую, снаряжение, деньги и личные вещи белогвардейцев.

Один белый журналист, Г. И. Гроссен, описывая эти события, говорит:

«Несчастные русские, несмотря на зимнюю стужу, буквально раздевались, и все беспощадно отнималось. С груди срывались нательные золотые кресты, отнимались кошельки, с пальцев снимались кольца. На глазах русских отрядов эстонцы снимали с солдат, дрожащих от мороза, новое английское обмундирование, взамен которого давалось тряпье, но и то не всегда. Не щадили и нижнее теплое американское белье, и на голые тела несчастных побежденных накидывались рваные шинели»[501].

Очевидно, немало золотых колец, крестов и кошельков было награблено белыми солдатами и офицерами во время наступления на Петроград, что эстонцы сами пожелали приобрести все это в свою собственность!

И все это эстонцы делали вопреки французской указке из Парижа. С. Д. Сазонов энергично добивался от французского правительства вмешательства в дела Северо-западной армии и имел успех, хотя в данном случае французский империализм не столько предавался чувству сожаления к этому энергичному представителю русского белого движения за границей, сколько преследовал свою собственную цель. О результатах деятельности Сазонова свидетельствует следующая его телеграмма, посланная 20 ноября Колчаку и Юденичу:

«По моей просьбе французское правительство в энергичных выражениях телеграфировало своему представителю в Ревель для передачи эстонским властям, что считает разоружение вашей армии в случае перехода ее в Эстонию недопустимым…»[502]

Однако этот энергичный протест Франции не возымел успеха.

Переправившиеся на левый берег реки Наровы части Северо-западной армии оказались еще в худших условиях, нежели они были до перехода эстонской границы. Они не получили определенного района для размещения и были согнаны в леса и болота и провели там при морозе в 10 градусов под открытым небом несколько дней.

«Множество людей замерзло, многие умерли от истощения. В этом мрачном лесу впервые зашевелила своими отвратительными лапками тифозная вша», – пишет Г. И. Гроссен.

Когда же некоторые части, решившись спастись от неминуемой гибели среди лесов и болот, двинулись по линии железной дороги к ст. Иевве, то навстречу им эстонцы выслали свои войска. Солдаты Северо-западной армии вынуждены были вернуться обратно. Только через несколько дней всех перешедших эстонскую границу разместили по населенным пунктам восточной части Вирского (Везенбергского) уезда.

Большинство же частей Северо-западной армии – примерно ⅔ – оставалось на правом берегу р. Наровы и совместно с эстонскими войсками принимало участие в боевых действиях против Красной армии и в обороне города Нарвы.

22 ноября эстонский генерал, начальник 1-й эстонской дивизии, стоявшей в Нарве, А. И. Тениессон заявил: «Северо-западной армии уже нет, есть людская пыль»[503]. Многие генералы покинули ряды Северо-западной армии, другие входили в подчинение эстонскому главнокомандующему генералу И. Я. Лайдонеру. Полки и дивизии, оставшиеся на правом берегу Наровы, таяли не по дням, а по часам. Белые солдаты сотнями переходили на сторону Красной армии.