Книга Во имя Рима. Люди, которые создали империю - Адриан Голдсуорти

Другим значительным эпизодом в начале экспедиции стала казнь двух солдат-гуннов, которые убили товарища в пьяной драке. Это вызвало волнения бойцов подразделения, считавших, что человек не должен нести ответственности за действия, совершенные в пьяном виде. Другие войска большей частью также присоединились к протесту, опасаясь, что полководец станет наказывать за другие нарушения дисциплины столь же строго.

Велизарий остался непреклонным, решив помешать своим солдатам грабить или совершать насилия против мирного населения, надеясь уважительным отношением склонить местных жителей на сторону римлян и восстать против господ-вандалов. Солдат, пойманных на грабеже, в качестве наглядного урока подвергали порке, и по стандартам того времени дисциплина, введенная Велизарием, была очень строгой. Когда Карфаген капитулировал, полководец сознательно подождал и вошел в город днем, чтобы иметь возможность лучше следить за своими солдатами, — подобным же образом поступил Юлий Цезарь в Массилии во время Гражданской войны. Гунны заявили, что они были введены в заблуждение условиями службы, когда поступали в армию, и на протяжении всей кампании их верность оставалось сомнительной. Они ждали, на чью сторону в конце концов склонится удача, и в зависимости от этого собирались либо остаться с Велизарием, либо перейти на сторону Гелимера. Когда после поражения вандалов при Трикамаре в декабре 533 г. гунны разбежались и занялись грабежом, дисциплина всей армии рухнула. Прокопий описывает, как солдаты,

вообще-то являющиеся бедняками, оказались внезапно обладателями огромных богатств и рабов, блистающих молодостью и исключительной красотой, более не могли сдержать своих стремлений и найти предел своей жадности из-за представившегося им благоприятного случая, но настолько опьянели, потонув в волнах нахлынувшего на них счастья, что каждый хотел взять себе все и вернуться в Карфаген. Они бродили не отдельными отрядами, но по одному или по двое… Понимая все это, Велизарий не знал, как ему действовать в данный момент. С наступлением дня, поднявшись на холм возле дороги, он усиленно старался водворить не существующий более порядок, много раз обращаясь со словами упрека и ко всем воинам, и к архонтам.

Велизарий опасался, что нечто подобное произойдет с армией после битвы при Даре. Однако это случилось гораздо позже, но, к счастью, вандалы не смогли воспользоваться уязвимостью римлян. Постепенно настоятельными просьбами и упреками Велизарий смог привнести подобие порядка в этот хаос, но дисциплину удалось восстановить только отчасти. Вскоре один из его лучших подчиненных был смертельно ранен в шею стрелой, выпущенной пьяным младшим офицером, который метил в птицу.

После того как война казалась оконченной, Велизарий отправился в Константинополь, но ему пришлось вернуться, чтобы подавить мятеж в своей старой армии.

Однако, несмотря на такие неприятные эпизоды, Африканскую экспедицию можно считать большим успехом, и Юстиниан устроил в честь Велизария пышную церемонию.

В Константинополе вновь возродили традицию устраивать в честь победоносных полководцев триумфальные шествия, и Велизарию позволили пройти маршем во время триумфа — он шел пешком, а не ехал на колеснице — в Константинополе.

Часть добычи, захваченной в Африке, которую несли во время процессии, оказалась сокровищами, захваченными Титом в Храме Иерусалима и привезенными в Рим для собственного триумфа. Позднее они были похищены из Рима вандалами, теперь их отправили в церкви Иерусалима. В конце шествия плененный Гелимер (он был христианином арианской веры, как и весь его народ, и провел день, постоянно бормоча «Суета сует, все суета» — цитату из второго стиха книги Экклезиаста) и победоносный Велизарий пали ниц перед Юстинианом и императрицей Теодорой. Во время церемонии не было больше необходимости в рабе, шепчущем полководцу о том, что он смертен, поскольку и так было ясно, что победитель являлся лишь слугой императора.

В 535 г. Велизарий был послан с войском численность всего лишь в 7500 человек, чтобы отвоевать для империи Италию и Сицилию. Королевство остготов долго поддерживало хорошие отношения с Константинополем, но в последние годы они стали ухудшаться, когда к власти пришла группировка, враждебная Восточной империи. Ее действия дали Юстиниану повод для войны, а успех Велизария в Африке толкал императора на продолжение завоеваний на западе.

Большинство общин Сицилии доброжелательно встретило Велизария, и к концу года весь остров был уже под его контролем. Кампания в Италии с самого начала оказалась более трудной, Неаполь был взят лишь после нелегкой осады, когда римляне обнаружили давно забытый туннель старого акведука, который вел внутрь городских стен. В декабре жители Рима открыли свои ворота Велизарию, но он и войско численностью лишь в 5000 человек скоро оказались осажденными в Риме готами.

Однажды римский командующий и 1000 его кавалеристов неожиданно столкнулись с отрядом готов, которые только что перешли Мульвиев мост после того, как гарнизон, охраняющий его, сбежал без боя. Велизарий вскоре оказался в гуще сражения, и враги заметили его, так как находящиеся среди них дезертиры стали кричать, призывая атаковать человека на серой лошади с белой мордой. Прокопий сообщает нам, что

большинство стало бросать копья в одного Велизария. Равным образом те из готов, которые отличались доблестью, охваченные великим честолюбием, старались пробраться к нему возможно ближе, чтобы схватиться с ним в рукопашном бою, и, охваченные сильным гневом, поражали его и копьями и мечами. Сам Велизарий всех тех, которые выступали против него, убивал одного за другим. В такой опасный момент особенно ярко проявилась любовь к нему его копьеносцев и щитоносцев: все, окружив его, проявили такую доблесть, какой, думаю, до этого дня не проявлялось ни к какому иному человеку. Выдвинув свои щиты перед военачальником и его конем, они принимали все стрелы на себя и отражали нападавших, отталкивая их от Велизария. Так вся эта схватка была направлена на одного человека. Велизарию же в этот день выпала такая счастливая судьба, что он не был ранен и не был даже поражен стрелой, хотя вся битва была направлена на него одного.

Когда готы предприняли прямую атаку на городские стены, полководец приказал своим солдатам стоять спокойно и не стрелять из луков, пока он сам не выстрелит. Велизарий хотел с близкого расстояния обрушить на неприятеля шквал метательных снарядов. Когда пришло время, его первая стрела сразила одного из вражеских вождей, а вторая — какого-то воина. Затем, когда его солдаты начали стрелять, Велизарий велел ближайшим к нему людям целиться в быков, тащивших осадные приспособления неприятеля. В итоге атака была отражена.

Успехи римлян во время осады вызвали в войсках излишнюю уверенность — ситуация, сходная с той, что была накануне поражения при Каллинике. Велизарий в очередной раз не мог умерить рвение своих солдат и решил, что, раз уж они так рвутся в бой, он, по крайней мере, сделает все, чтобы сражение произошло при благоприятных обстоятельствах. Но попытки предпринять неожиданную атаку провалились, так как планы римлян каждый раз открывали врагу дезертиры.