Книга Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - Владислав Голдин

Часть русских эмигрантов, активно сотрудничавших с японцами, предполагалось использовать в случае войны Японии с СССР для организации административно-управленческой деятельности на оккупированных территориях.

Японцы активно пытались использовать русских эмигрантов и в контрразведывательной деятельности, для наблюдения за советскими работниками и представительствами в Маньчжурии. Объектом особого внимания японских спецслужб было, например, советское консульство в Харбине. По свидетельству бывшего офицера японской жандармерии, выходца из русских эмигрантов Ильина: «Около консульства, наискосок через дорогу на углу стоит деревянная будка с тремя окнами. Окна заклеены грязной газетной бумагой. В бумаге — посередине дырка. В этой будке сидят “стукачи”, которые высматривают, кто ходит в советское консульство». «Советский консул приказал забить решетку ограждения здания фанерой, чтобы “стукачи” не видели, что делается во дворе и у подъезда, — продолжал Ильин. — На это японцы тоже приняли меры: рядом с этой будкой строится целый фаршированный домик с высокими окнами — “стукачи” будут оттуда глядеть поверх забора».

Эмигранты шли на службу к японцам не только по политическим или экономическим причинам, ради выживания, но и потому, что в случае отказа их могли обвинить в том, что они работают на СССР. Многих из таких отказников японцы отправляли в страшный лагерь Пинфань. Там проводились опыты по применению бактериологического оружия, и было трудно надеяться на возвращение оттуда живым. Сын бывшего колчаковского генерала М.А. Матковский открыто заявлял, что при вербовке русских «отказников» японцы нередко пытали и убивали многих из них.

По-прежнему практиковались заброски вооруженных отрядов и групп эмигрантов на советскую территорию. Например, летом 1936 года Всероссийская фашистская партия создала в Харбине диверсионно-разведывательный отряд, громко названный «Спасение Родины». Его возглавил М.П. Маслаков, бывший телохранитель лидера названной партии Родзаевского. В отряде насчитывалось до 50 бойцов. Он был создан под руководством японского офицера Судзуки. Организация и подготовка отряда велась в условиях глубокой конспирации. В 1935–1937 годах на советскую территорию было переброшено несколько групп фашистов-диверсантов, в том числе из этого отряда. Наряду с диверсионной работой, они вели и разведывательную деятельность, оседали на советских территориях. Два их глубоко засекреченных очага были созданы в Забайкалье и один — в Приморье.

Тем не менее эта деятельность сопровождалась и провалами. В 1937 году был задержан и расстрелян чекистами направленный в СССР с разведывательной целью начальник Чанчуньского отдела фашистской партии Г.И. Семен. А затем, спустя некоторое время, большая часть отряда Маслакова была ликвидирована около станции Амазар частями НКВД. Столкновения японцев с советскими войсками в конце 30-х годов ознаменовали качественно новый рубеж противоборства на Дальнем Востоке с замыслами широкого вовлечения российских эмигрантов в последующую решающую фазу вооруженной борьбы, и об этом пойдет речь в дальнейшем.

В японском Генштабе существовали и планы нанесения удара по советским республикам Средней Азии с территории Афганистана и через Северо-Западный Китай. Токио изучал возможности использования туркестанских сепаратистов и басмачей для ведения здесь подрывной деятельности против СССР. В конце октября 1935 года северные районы Афганистана тайно посетил японский посланник, а по другим данным — высокопоставленный представитель японской разведки Китада. В ходе его переговоров здесь была достигнута договоренность о сотрудничестве между антисоветской оппозицией и Японией.

После заключения в ноябре 1936 года Антикоминтерновского пакта между Германией и Японией деятельность их разведок в Афганистане и Синьцзяне активизировалась, в том числе с целью объединения усилий афганского басмачества и пантюркистского движения в Синьцзяне, надеявшихся на создание суверенного мусульманского Туркестана. В 1936 году Германия направила через Афганистан синьцзянским сепаратистам крупную партию стрелкового оружия. Контроль за этой операцией осуществлял германский посланник в Кабуле Курт Цимке.

Но тут в дело неожиданно вмешалась британская Сикрет Интеллидженс Сервис, имевшая свои интересы в этом регионе. Узнав об этой германской акции, резидент британской разведки в Кабуле и военный атташе подполковник А. Ланкастер предупредил о германо-японских планах и действиях в Синьцзяне сотрудников советского полпредства. И после совместного дипломатического демарша СССР и Великобритании Цимке вынужден был покинуть Кабул. Что касается русских эмигрантов в Синьцзяне, то напомним, что они были связаны в это время парадоксальным сотрудничеством и взаимодействием с советскими представителями здесь, и об этом еще пойдет речь впереди.

Ну а сейчас, возвращаясь из Азии в Европу, заметим, что особое место в разворачивавшейся здесь конфронтации, в том числе в среде российской эмиграции, занимала испанская тема. Дело в том, что летом 1936 года в Испании вспыхнул мятеж против республиканского правительства этой страны под командованием генерала Франко, что стало началом длительной и кровопролитной Гражданской войны в этой стране.

Отношение к этой войне стало своеобразным политическим водоразделом и для российской эмиграции. Различные ее организации, группировки и лидеры осмысливали ее не только как внутреннее дело небольшого государства, но и как прообраз будущей большой войны, а также сквозь призму истории Великого Российского Раскола 1917 года и вооруженного противостояния 1917–1922 годов.

Эмигрантская газета «Новая Россия», редактируемая А.Ф. Керенским, посвятила этим событиям статью под названием «Испанские Корниловы» и сравнивала июльский мятеж 1936 года в Испании с мятежом под руководством генерала Корнилова в России в августе 1917 года, который подорвал основы молодой российской демократии. В противовес этому августовский номер журнала «Часовой» поместил от имени редакции передовую статью под красноречивым названием «Привет испанским Корниловцам».

Борьба вокруг испанской темы среди российских эмигрантов еще более активизировалась, когда помощь республиканской Испании стал оказывать СССР, а режиму Франко — Германия и Италия. В этой ситуации председатель РОВСа генерал Миллер характеризовал Гражданскую войну в Испании как интернациональную борьбу с коммунизмом во имя спасения мировой культуры и всех нравственных основ, и в конечном счете — за усиление или ослабление коммунизма. Он считал участие в Гражданской войне в Испании «продолжением нашей Белой борьбы», указывая на желательность направления добровольцев из числа чинов Союза туда, что воплотилось в установление с этой целью контактов с франкистами, а затем и в отправку им на помощь бывших белогвардейцев — чинов РОВСа.

С другой стороны, для защиты республиканской Испании туда ехали демократически настроенные представители российской эмиграции. Особую позицию в этой ситуации занял генерал Деникин, указывавший, что наши симпатии и пожелания успехов были на стороне генерала Франко. Но в Испании, подчеркивал он, нет России, и следует поберечь русскую кровь. Кроме того, Деникин вообще крайне отрицательно относился к участию русских эмигрантов в чужой гражданской войне. Так или иначе, все происходившее в Испании осложнило и без того крайне противоречивую ситуацию в рядах российской эмиграции.